когда мы остановились. Я попросил его повторить.
книг. Все т-точно так, к-как я сам видел. К-кто это п-покрывает? Кто?
Почему? Мы д-должны в-выяснить, Хаклют!
видели сами, а что почерпнули из рассказов Фелипе Мендосы?
полным основанием могу заявить: это одно из самых благочестивых мест,
которые я когда-либо видел. До свидания!
смотрит мне вслед.
измышлениям.
студентами теологического факультета университета, он заявил, что Сигейрас
просто-напросто состоит в родстве с самим сатаной и что его трущобы
открывают прямую дорогу в ад.
выступление.
которого для них был весьма велик, простодушные обитатели трущоб пришли в
смятение от того страшного греха, в котором пребывали, и, собрав свои
нехитрые пожитки и скот, перебрались к дороге, которая вела в
Пуэрто-Хоакин, где основали новое нагромождение лачуг. Полиции и
национальным гвардейцам потребовалось двое суток, чтобы водворить их
обратно. Причем действия полиции не отличались особой вежливостью.
Некоторые прямо обвиняли О'Рурка, однако он, не обращая внимания на
нападки, в свою очередь продолжал атаковать Колдуэлла. Говорили также, что
генерал Молинас наотрез отказался посылать регулярные войска против новых
поселенцев, и на заседаниях кабинета по этому поводу разгорелись жаркие
баталии.
здравоохранения доктор Руис. Руис долгое время хранил молчание, боясь,
вероятно, снова навлечь на себя обвинения в смерти первой жены Вадоса.
Кроме того, после разоблачений Люкаса прекратились всякие официальные
выступления по поводу того, что Сигейрас укрывал преступника. Видимо, это
и не понравилось Руису, и теперь он с удвоенной энергией включился в
борьбу, повторяя все то, что заявлял на суде в своих ответах Толстяку
Брауну. Поверив его словам, можно было лишь удивляться, что обитатели
трущоб Сигейраса до сих пор живы.
Руис и епископ, предвещал, что число сторонников сноса трущоб возрастет.
попытался втолковать корреспонденту из журнала "Автодороги", который
специально прилетел из Нью-Йорка, чтобы собрать материал для статьи о моем
новом проекте. Я пригласил его в бар, угостил виски и изложил все в весьма
неприглядном свете. Когда я закончил, он сочувственно посмотрел на меня и
взволнованно, но уже заплетающимся языком проговорил:
Но его кто-то отговорил. На стороне Сигейраса были Домингес и генерал
Молинас, который по-прежнему отказывался бросить войска против бедняков.
Это обеспечило Сигейрасу передышку, и он через прессу пригласил полдюжины
врачей посетить его трущобы, дабы воочию убедиться в том, что они не
являются рассадником инфекции.
заразился?
кожные заболевания, вызываемые жалкими условиями существования. Однако в
конечном счете о трущобах Сигейраса перестали говорить не из-за
медицинского заключения. Недвусмысленное указание поступило от самого
Вадоса. Как выяснилось, одной из главных достопримечательностей
Сьюдад-де-Вадоса был самый низкий уровень смертности по сравнению с
другими городами Латинской Америки. Опасались, что обвинения Руиса, как и
недавние волнения, могут неблагоприятно сказаться на притоке в страну
туристов.
информации и связи. Интересно, с легким ли сердцем Вадос назначал Кортеса
вместо Алехандро Майора? Однако он был самой подходящей кандидатурой, да и
правительственная пропаганда была теперь вне конкуренции - ведь "Тьемпо"
больше не существовала.
неофициальные информационные бюллетени, которые тут же запрещались
властями, однако на следующий день появлялись снова, но под другими
названиями. Казалось, смирившись с судьбой "Тьемпо", ни на что большее,
кроме этих бюллетеней, народная партия уже не рассчитывала.
Мендосы и требования снять арест с газеты.
говорилось в них и о бездействии О'Рурка - обнаружение преступников,
которые совершили поджог телецентра, сняло бы с народной партии обвинение
в ответственности за этот акт.
издавались и распространялись подпольно, причем один такой бюллетень мог
ходить по рукам в течение недели, и не только среди бывших читателей
"Тьемпо", их охотно расхватывали и те, кто выступал за возобновление
телепередач.
того вечера, когда она ужинала с О'Рурком. А ведь именно она всегда
утверждала, что существование оппозиционной прессы в Сьюдад-де-Вадосе
необходимо поддерживать любой ценой. Вероятно, Вадос преждевременно
надеялся, что она будет доставлять ему меньше хлопот, если будет жить в
Агуасуле, а не за его пределами.
клиентов. Я просматривал один из номеров, который назывался "Вертад" и до
того не попадался мне на глаза. Мое внимание привлекла заметка, где
говорилось о том, что шеф полиции О'Рурк согласовал с генералом Молинасом
вопрос о снесении трущоб и что мой пресловутый план о перестройке площадки
под центральной монорельсовой станцией был для правительства лишь
предлогом, чтобы избавиться от Сигейраса.
которые заметка приписывала О'Рурку: "И если они действительно реализуют
свой план, то мы сможем вышвырнуть из нашей страны Хаклюта и вдогонку ему
его проекты".
26
момент, когда кажется, что громадная махина, весящая сотню тонн, как бы
плывет по воздуху. Это длится лишь какую-то долю секунды, но наблюдателям
кажется, что гораздо дольше, а все вокруг как бы тоже замирает, ожидая
неизбежной развязки.
именно там, куда махина должна рухнуть.
позвал Мануэля. Он подошел ко мне. Вид у него был озабоченный.
моей работе здесь?
как раздраженно и резко прозвучал мои собственный голос:
меня неплохая работа. Мне, считайте, повезло. Раньше я работал в маленьком
отеле в Пуэрто-Хоакине, а теперь сами видите... И все же мне кажется, что
есть и такие, кто пострадал от города, поэтому легко понять, почему они
считают иначе.
иначе?
зашептал:
и знаменитостей и здесь, и еще в Пуэрто-Хоакине, когда меня приглашали
обслуживать большие приемы. Еще вчера человек бродил по Сан-Франциско или
Токио, а сегодня я угощаю его в Агуасуле. Мне это нравится. И меня может
считать другом каждый, кто приходит ко мне в бар. Но есть еще и те, кто
заявляют: "Это все наше, и не надо ничего менять". Такие люди отличаются
друг от друга так же, как президент, которого я, кстати, тоже обслуживал,
и сеньор Диас. Вот вам мое мнение. Но ведь я всего лишь бармен.
Черепнин Владимир
Орлов Алекс
Свержин Владимир
Майер Стефани
Афанасьев Роман
Херберт Фрэнк