уткнуться головой в его грудь. Но что-то говорило: не весь Павел с ней. Он
не был бы самим собой, если бы оставил на произвол судьбы маленькую девочку,
нуждающуюся в нем куда больше, чем сама Таня.
сорвался к Нюточке без каких-либо объяснений. Таня захотела прибегнуть к
древнему, как сам род человеческий, способу удержать милого возле себя,
постыдно колдуя над его вещами. Не имея ни малейшего понятия о ворожбе, она
вадила по наитию. Вшила свой тугой волос в подклад его пиджака. Выискала в
ванной его волосинку, долго вязала ее со своей, в конце концов запихала под
порог. На старом клене возле дома завязала на несколько узлов его галстук
приговаривая:
не ходил, не захаживал без Танечки своей..." Памятуя, что можно что-то и в
пищу подмешать, натырила у Адочки трав, определяя их нужность, как собака,
на нюх.
свечах заклинания над подаренным Павлушей камнем. Мысли Тани бежали,
путались...
как обиду и ринулся в бессмысленные оправдания:
остановить:
позабудется. - Криво улыбнулась. - Лучше отметим поминки по совместной
жизни.
первой же стопки Павел запьянел. От неожиданной расслабухи следом пропустил
другую.
забытье.
позвала Сардиона - повелителя камня. Но только один образ открылся ей: как
отраженный в Зазеркалье, лежал бездыханный и распростертый над бездной
Павел, казалось, мертвый. Нет. Этого она не хотела. Уж лучше самой уйти
туда, где не было ни вопросов, ни сомнений, ни печали, ни воздыханий. Там, в
алмазной решетке, в мерцающем свете хорошо было только ей. Таня представила
себя золотистой змейкой, вползающей по решетке в глубины камня, обвила тело
Павла, шепнула в чуть раскрытый его рот тонким жалом: "Уходи назад". Над
головой кружила птица, отчаянно билась крылами, ее клекот пугал, а
стремительные виражи были опасны для змейки.
птицы.
расщелину, куда можно уползти, чтобы Павел вздохнул и ожил. Резко вернулось
ощущение реальности. И Таня уже все знала, примирившись с нею. Когда очнулся
Павел, она бросила ему через плечо:
промедола в девственную вену.
заначки искусственной наркоты не закончились, Таня предавалась странным
разрушительным оргиям, сжигая первый попавшийся след пребывания Павла в этом
доме. На вонь паленого тряпья прибежала перепуганная соседка. Таня ее
высмеяла и предложила как-нибудь не постирать, а прокалить на конфорке носки
своего мужа. Соседка решила, что Таня тронулась умом, правда, в милицию
звонить не стала из чувства женской солидарности, хоть и недовольно, но все
же здоровалась в подъезде с подозрительными личностями, зачастившими в
квартиру напротив. Девки явно с улицы, мужики - пьянь, рвань, а то и вообще
южане. Понесло, видать, рыжую прорву во все тяжкие. Ну а Тане и дела не было
до досужих сплетен, начихать с Адмиралтейского шпиля. Дни пробегали в пьяном
угаре: сон и явь кривлялись в наркотическом пространстве, большое стало до
смешного маленьким, то, чего раньше не замечала, задвигалось, ожило в
колоссальной значимости. Каким-то совершенно новым показался Курт Воннегут.
Да что там "Колыбель для кошки", занудный Мелвилл читался, как
"Апас-сионата".
удобства.
мелькали забавные забулдыги, снятые прямо у винной лавки. Якуб полностью
взял на себя заботы о продуктах. Подсуетился и к прочим радостям бытия
приобрел видак. Одна и та же кассета проигрывалась многократно, если фильмов
было несколько, их просматривали залпом за один присест, так что сюжеты
наслаивались один на другой: Брюс Ли колотил Шварценеггера, Чак Норрис
одиноким волком отстаивал Гонконг от диверсий Рокки-1 и Рокки-2. Все эти
боевики до чертиков заморочили мозги, не говоря про ужастики с бродячими
трупами, после которых Анджелка кидалась с вилкой на Якуба:
осени пришла зима, в срок сменилась весною, а там и лето подошло.
было устроиться куда-нибудь на работу. А зачем? Якуб зарабатывал прилично, а
по временам, когда на подруг находил стих заняться чем-нибудь полезным, они
извлекали аптекарские весы и помогали Якубу фасовать дурь на розничные и
мелкооптовые дозы, для пущего приработка слегка разбодяживая ее то зубным
порошком, то кофе растворимым - в зависимости от цвета и консистенции.
Кроили полиэтилен, заваривали товарные порцайки в пакетики. Словом,
трудились. Кроме того, Таня потихонечку распродавала всякие дорогие
безделушки - наследство прежнего владельца. За одно только пасхальное яичко
работы Фаберже Гамлет Колхозович, Якубовский бригадир, не торгуясь, выложил
двадцать тысяч. Часть этих денег Таня по совету Толяна - фарцовщика и
"жениха" классной девочки Хопы - обратила в доллары, которые купила у того
же Толяна. Для их хранения Якуб оборудовал в одном из шкафов хитрый
тайничок, в котором нашли себе место и другие заначки длительного
пользования - как денежные, так и "натуральные".
перемывала посуду - и уходила, не сказав ни слова упрека, лишь глядя на Таню
печальными глазами. К ее визитам быстро привыкли.
Таню, указывая на привалившуюся к прилавку обрюзгшую фигуру. С трудом Таня
узнала друга и соратника Павла, братниного "гусара" Ванечку Ларина. Она
вспомнила его взгляд на свадьбе, сжалась внутренне, подтянулась, вскинув
голову.
беспомощно озираясь кругом.
краснея до кончиков ушей.
красота - картины писать, пылинки сдувать.
Якуб поначалу встретил радушно, но скоро Иван стал его раздражать.
Несостоявшийся литературный гений зачастил в Танин дом, слишком много и не
по делу болтал, ходил за Таней хвостом, выполняя все ее капризы, как
преданная собака.
русло, попутно задавая вопросы о прошлом, о его друзьях и близких. Его
творческие поиски ничуть ее не интересовали, а о жене он и не вспоминал.
Пару раз хмель пробудил в нем редкую злость, и он вдрут обрушился с
обличениями и критикой в адрес партии и правительства. Досталось и Черновым.
Одобрительно отозвался только о Елке, которая вроде бы поправилась, вышла
замуж и уехала с мужем работать за границу. Про Леньку Рафаловича знал
только, что тот служит где-то на Севере, на военном корабле. Про Никиту
говорил хоть и неохотно, но обстоятельно. Не вдаряясь, зачем ей это надо,
Таня хотела узнать обо всех побольше. Спинным мозгом чувствовала, что Никита
появился где-то на горизонте, встряв в Ванечкину жизнь, о чем бедолага и не
подозревал. Из его историй она вынесла кое-какие важные детали,
демонстрирующие тайную интимную жизнь брата.
сексуальную ориентацию - уж очень много Ванечка рассказывал о постоянном
партнере Никитушки, известном блестящем артисте. Ну а то, что на братике
природа круто отдохнула, как на мужике, она знала не понаслышке. И еще, из
разговоров выудила она догадку, что неровно ее братец дышит к Ванюшиной
жене. Не очень-то это укладывалось в мозгу. Но если так, - Иван здесь как
нельзя кстати. Тогда следует ждать гостей, а именно Никиту... В особую
стопочку складывалась сага о Черновых.
которая не один год верой и правдой служила Дормидонтычу. "Это у них,
Лариных, в крови", - решила про себя Таня, прекрасно понимая, что
собственными руками лепит из Ванюшки банального гонца за бутылочкой винца.
и вовсе задержался у Тани и проторчал целую неделю, особенно не привечаемый,
но и не гонимый, вылезая только с утреца за пивком. А потом все
всколыхнулось после телефонного звонка. Таня принялась за генеральную
Акунин Борис
Панов Вадим
Гуревич Георгий
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Афанасьев Роман