Чтение 48–й страницы книги ~Инструктор спецназа ГРУ~

- А птичка-то, похоже, упорхнула, - сказал Илларион, окидывая взглядом
погруженный во тьму фасад здания, на котором светилось лишь одно окошко -
там, по всей видимости, кемарил дежурный.

- Вряд ли, - сказал Сорокин. - У него сейчас пора горячая, сенокосная. И
потом, у него кабинет окнами во двор.

- Все-то ты знаешь, - покачал головой Мещеряков.

- А я к этому слизняку давно присматриваюсь. Пошли, что ли, или так и
будем здесь сидеть?

- Пошли, - сказал Илларион. - От ночи уже, считай, ничего не осталось, а
у нас еще работы...

- А мне, между прочим, завтра на службу, - напомнил Мещеряков.

- А что тебе не нравится? Ты действуешь в рамках порученного тебе
служебного расследования, - сказал Илларион. - Разве нет?

- В общем-то, да. Только спать чертовски охота.

- Погоди, вот приедем к Северцеву, сон как рукой снимет, - пообещал
Илларион.

Они поднялись по широким ступеням, и Сорокин уверенно наткал на кнопку
звонка справа от входа. Звонить пришлось долго, но старания не пропали даром
- за стеклянной дверью возник заспанный лейтенант. Он подошел к двери
вплотную и вопросительно уставился на ночных гостей, явно не собираясь
открывать.

- Ну, полковники, - сказал Илларион. Мещеряков и Сорокин достали свои
Удостоверения и, открыв, прижали книжечки к стеклу. Лейтенант, щурясь,
вгляделся и засуетился, отпирая замок.

- Как хорошо быть генералом, - пробормотал Илларион.

- Рябцев еще здесь? - начальственным тоном спросил Сорокин.

- Да вроде бы еще не выходил, - сказал лейтенант, с сомнением глядя на
часы. - Сейчас я позвоню по внутреннему...

- Я тебе позвоню, - сказал Сорокин. -Далее и не думай. Мы хотим сделать
капитану сюрприз.

- А в чем, собственно, дело?

- А дело в том, лейтенант, - доверительно сказал Сорокин, - что Рябцев
ваш - шкура, и если ты с ним заодно, лучше беги, пока мы с ним разговаривать
будем.

Потому что когда мы спустимся, бежать будет уже поздно.

- С чего это я побегу, - обиделся молоденький лейтенант. - Вы это
серьезно, товарищ полковник?

- Серьезней не бывает.

- Так, может, помощь нужна?

- Неси службу и забудь, что мы здесь были.

- А вы его не... того?

- Не волнуйся, парень. Мы смирные. Хочешь, оружие сдадим?

- Да ладно...

Они поднялись на второй этаж по лестнице, хранившей на себе тот не
поддающийся точному описанию отпечаток казенщины, который с начала времен
отличает все присутственные места, и двинулись по длинному, тускло
освещенному коридору.

- Три мушкетера наносят визит миледи, - сказал Илларион.

- А что, - оживился Мещеряков, - похоже. Только вот Рябцев, по-моему, на
миледи не тянет.

- Лет на десять строгого режима он тянет, - сказал Сорокин. - А то и на
все пятнадцать.

- Милицейские полковники начисто лишены романтики, - печально
констатировал Илларион.

Сорокин оставил этот выпад без внимания, поскольку перед ними уже была
дверь рябцевского кабинета. Полковник без стука распахнул ее и шагнул через
порог. Илларион и Андрей скромно держались позади.

Копавшийся в сейфе Рябцев вздрогнул и обернулся. Увидев вошедших, он
длинно и очень витиевато выругался, захлопнул сейф и выпрямился, глядя через
плечо полковника Сорокина на Забродова, который радостно улыбался, словно
встретил старинного друга.

- Здорово, Рябцев, - сказал Сорокин. - Горишь на работе?

- Здравия желаю, товарищ полковник. Что это вы так поздно? И в такой
странной компании...

- Не кривляйся, Рябцев. И не лезь в стол - выстрелить все равно не
успеешь.

Рябцев убрал руку из ящика стола и криво улыбнулся.

- Что-то я вас не пойму, товарищ полковник.

- Сейчас поймешь, шкура. Я тебе все очень доходчиво объясню. Только
сначала ты мне скажешь, где Климова.

- Какая Климова? Ах, эта... Дома, наверное, где ж ей еще быть?

- Брось, брось, Рябцев. Чтобы тебе было легче вспомнить, могу тебе
сказать, что у нас имеется доказательство непричастности Забродова к
убийствам. Быков, видишь ли, вел дневник, в который записывал имена и адреса
намеченных жертв. Имя Забродова там тоже упомянуто, так что все твои
старания выбить из Климовой нужные тебе показания - не более, чем мартышкин
труд.

Рябцев на минуту задумался, а потом усмехнулся и покрутил головой.

- Чепуха. Даже если этот мифический дневник существует, из этого вовсе не
следует, что Быков действовал в одиночку| И то, что имя Забродова внесено в
список намеченных жертв, говорит лишь о давно назревавшем конфликте. Быков
ведь и пытался его убить, это показала Климова. Так что Быкова Забродов
застрелил, возможно, в целях самозащиты... и правильно сделал, таких и надо
убивать. Но это не освобождает его от ответственности за ранее совершенные
преступления. Та же Климова дала показания, из которых прямо следует, что
Забродов и Быков были сообщниками. Вкупе с обнаруженными на квартире
Забродова уликами это доказывает его виновность. И я не понимаю, товарищ
полковник, как вы могли связаться с этим отребьем. Неужели вы ему поверили?
Завтра Климова подпишет свои показания, и вам все станет ясно...

- Блестящая речь, - сказал Сорокин. - Тебе бы прокурором работать, в суде
выступать, а ты тут штаны просиживаешь. Не подпишет Климова показания, даже
не надейся. А вот те два сержанта, которых ты послал в Тушино, я думаю, уже
утром начнут выдавать на-гора весьма интересную информацию. Тот, что
постарше, может быть, и поломается для порядка, а с молодым, я думаю,
проблем не будет.

Рябцев начал стремительно бледнеть. Он затравленно бегал глазами по
сторонам, все время натыкаясь на улыбающееся лицо Забродова. Эта улыбка не
сулила ничего хорошего.

- Подумай, Рябцев, - сказал Сорокин. - Адрес дачи Северцева нам твой
Ковалев уже дал. Не скажешь, где Климова - сами найдем. Шкуру надо спасать,
Рябцев.

- Уговорили, - прохрипел полинявший капитан, утирая разом вспотевший л06-
- Пропади оно все пропадом! Можете оформлять явку с повинной.

- Некогда нам с тобой сейчас возиться, - отмахнулся Сорокин. - Сдадим
тебя дежурному, посидишь до утра в камере и изложишь все в письменном виде.
Так где Климова?

- На даче у Северцева. Только вряд ли вы ее достанете.

- Это мы уже слыхали. Северцев там?

- Нет его. К утру должен появиться.

- Ладно, пошли.

- Стоп, полковник, - вмешался Илларион. - Не надо сажать капитана в
камеру.

Это еще успеется. Капитан поедет с нами.

- Куда это я поеду? - вскинулся Рябцев.

- К хозяину, - сказал Илларион. - Я думаю, он будет счастлив узнать, что
ты самолично изловил Забродова.

- Не поеду, - уперся Рябцев. - Лучше сразу пристрелите.

- Поедешь, - сказал Илларион. - Вопрос только в том, впустят нас в ворота
или нам придется брать их штурмом. Если будем штурмовать, я понесу тебя
вместо щита. Как тебе такая перспектива? Майором тебе все равно уже не
стать, зато умрешь, как герой. Погиб при задержании особо опасного
преступника - это звучит гордо, а?

- Что ты задумал, Илларион? - спросил Мещеряков.

- Всю жизнь одно и то же: "что ты задумал, Илларион, что ты задумал,
Илларион". Я задумал вытащить Климову - нечего ей там сидеть. То, что им не
удалось взять ее сына, для нее лично ничего не меняет. Скорее, наоборот, -
как только приедет Северцев, за нее возьмутся по-настоящему.

- Она хоть красивая?

- Весьма и весьма. Вот капитан не даст соврать, - кивнул Илларион в
сторону Рябцева, который, понурившись, сидел у стола.

- Я мог бы и не спрашивать, - вздохнул Андрей. - Ты почему-то даже
случайно с некрасивыми женщинами не знакомишься.

- Это потому, что женщины красивы все без исключения, - назидательно
произнес Илларион. - Просто в моем присутствии их скрытая красота
проявляется, расцветает и становится заметной...

- По контрасту, видимо, - предположил Мещеряков.

- Видимо, - не стал спорить Забродов. - Давай-ка, полковник, звони в
казарму.

Мещеряков вздохнул, пододвинул к себе телефонный аппарат и набрал номер.

- Дежурный? Ты, Савельев? Полковник Мещеряков тебя беспокоит.

- И тебе того же. Слушай, Савельев, подними-ка по тревоге третий взвод...

- Надо, Савельев.

- А моего приказа тебе мало?

- Что значит - не могу?

- Подожди, Андрей, - сказал Илларион, мягко отбирая у полковника трубку.
- Дай-ка я попробую.

Мещеряков сунул ему трубку и возмущенно повернулся к Сорокину.

- Совершенно от рук отбились, - пожаловался он.

- Его тоже можно понять, - сочувственно сказал Сорокин. Илларион махнул
на них рукой, чтобы замолчали, и сказал в трубку: