так не оценил в свое время Хафиз, я обнаружил, что чутье не обмануло седого
горского воина. Метрах в пятидесяти от нас, у излучины реки, из зарослей
ивняка торчали с десяток голов, усугубленных какими-то огнестрельными
железяками. Очень мило! Нас взяли в огневые клещи, да так ловко, что даже
видавшие виды чеченские боевики и глазом моргнуть не успели. Молодцы! А
кто?
присаживаясь у джипа на колено. - Я говорил! Я...
глас. - Руки на голову, бля! Оружие перед собой, нах! На два метра, нах!!!
Считаю до пяти, бля!!! Потом открываю огонь, нах!!! Раз, нах! Два, нах!..
малиновой трассы пространство между казачьими "уазиками", в котором
подпрыгивала от нетерпения фигурка в бекеше, отягощенная мегафоном. Фигурка
мгновенно пропала, но насовсем не умерла, а в отместку завопила хриплым
мегабасом:
рубежах участники событий стряхнули ожидательный морок и разом свалились в
жуткую круговерть страшного в своей стремительности и.беспощадности ближнего
боя.
длиннющими очередями по казачьим "тачанкам", те с секундным запозданием
ответили размеренным рокотом пулеметов - вокруг джипа тотчас же вздыбились
богатенькие фонтанчики каменистого крошева. Фантастически уравновешенный
пулеметчик Хафиз глазом не моргнул: продолжал "пасти" свой гипотетически
опасный "рафик" "Скорой", колюче прищурив правый глаз и словно превратившись
в негармоничный кусок капота импортного внедорожника. Повинуясь основному
инстинкту, я напряг свое слабосильное тельце и начал заваливаться с сиденья
вниз, на пол, под защиту обещанных Гасаном спасительных бронепластин.
напоследок зацепить ускользающим взором следующий эпизод кровавой бойни:
упавшие наземь бойцы "продавцов" вдруг развернули стволы в нашу сторону и в
упор лупанули со всех стволов по нас!
"рафик" "продавцов" и хороня кинжальным огнем все живое, что за ними
скрывалось.
голова таки перевесила туловище, и я рухнул меж сидений на пол. Пластины, по
всей слышимости, в дверях действительно присутствовали: снаружи как будто
какой-то разбуянившийся пьяный слесарь лупцевал по джипу киянкой. Стекла
моментально расползлись паутиной трещин, а затем и вовсе разложились на
фрагменты, обвиснув внутрь некрасивой бахромой. Если бы мог, я попрыгал бы
от радости, что основной мишенью джип избрали стрелки кабинетных, а не
казачьи пулеметчики - в противном случае внедорожник давным-давно
превратился бы в дуршлаг, а вашего покорного слугу можно было бы
использовать в качестве фарша на тефтели людоедам. Однако прыгать я не мог,
а потому лежал себе смирно, втянув голову в плечи, и терпеливо ждал, когда
все это безобразие закончится. Не в том плане, что прилетит ненароком
шальная дура из "ДШК" и разнесет башку вдребезги, а в том, что мужики
перестреляют друг друга и останется кто-нибудь в живых, чтобы
транспортировать меня куда-нибудь. Если же никто в живых не останется, я
просто тихо замерзну здесь...
было, но мог поспорить, что с начала боестолкновения минуло не более десяти
магазинов "АКС". В нормальных временных единицах это объяснить довольно
проблематично, а на практике выглядит примерно так: если у вас есть
возможность кувыркаться и выписывать кренделя на грунте, вы выпускаете
навскидку полмагазина по вспыхивающим в двадцати-сорока метрах от вас
смертоносным светлячкам вражьих стволов, пытаясь нащупать их своим свинцом,
затем стремительно перекатываетесь по рубежу на пять-шесть шагов, опять
жмете на спусковой крючок, вновь перекатываетесь, на ходу изрыгая проклятия,
выбрасывая отработанный магазин и вставляя новый - и так до тех пор, пока не
израсходуете весь носимый боекомплект (как правило - 8-10 магазинов, больше
просто некуда засунуть). Работать в таких условиях короткими очередями
категорически возбраняется - это не то чтобы малоэффективно, а просто опасно
для жизни, поскольку подавить инициативу вражьего стрелка можно лишь плотным
и регулярным огнем. А для тех военных, что носят погоны, но о войне лишь
читали в книгах, поясняю: не нужно скептически хмурить брови, припоминая
табличные нормативы учебных стрельб с расходом боеприпасов, не превышающим
тридцати патронов на всю накрытую мишенную обстановку. Это таким образом
толстые дяди с большими лампасами над нами пошутили: не из злого умысла, а
по простоте душевной и отчасти в целях экономии. Так что не верьте, когда
ловкие репортеры взахлеб рассказывают вам о получасовом встречном бое между
двумя внезапно напоровшимися друг на друга рейдовыми группами. Восемь-десять
магазинов - вот реальный временной лимит такой скоротечной баталии. Как
только данный лимит исчерпан, те, кто остался без патронов, автоматически
переходят в разряд "безвозвратные потери"...
назойливо врывались запахи и шумы отзвучавшей баталии; Несло порохом, гарью,
кислятиной, какой-то нездоровой поджаркой. Кто-то предсмертно скулил, хрипя
на вдохе надсадно - совсем рядом, у джипа, может, даже Хафиз-пулеметчик или
седой воин Гасан. Взбудораженный гомон людской толчеи доносился со стороны
кабинетной колонны, кто-то надсадно орал матом, всхлипывая от боли и
выплевывая в спешке звонкие согласные.
овечьей папахе, вытаращилась на меня и безразмерно удивилась:
живой! Не, ты погляди!
переносице густые брови:
скотинка - мотри, бочину разворотило.
батьке доложу! Поди добей - не по-христьянски так.
черпать - Петро. Как чечена добивать - Петро. А всего-то работы - пальцем
шевельнуть. На!
половине такта. Небритый поморщился и, плотоядно крякнув, похвалил:
стороны и тщательно осматривая.
белобрысый, белобровый веснушчатый малый лет двадцати, с красным лицом,
пораженным полным отсутствием какого-либо намека на интеллект. - Косишь?
Вот-вот умру.
коленки. - Петро - хватай под мышки, понесли к батьке.
возможность наспех рассмотреть детали, которые не мог наблюдать, находясь в
джипе. Ну, сами понимаете, трупы имели место. Горская бригада недвижными
бугорками легла на своем огневом рубеже: последнего оставшегося в живых -
пулеметчика Хафиза - несколько секунд назад рассчитал белобровый Петро. У
казачьих "уазиков" мужик с санитарной сумкой бинтовал троих заголенных по
пояс станичников. Судя по витиеватым матюкам и характерной жестикуляции,
станичники умирать пока не собирались. А неподалеку от бинтовальщика лежали
два недвижных тела, прикрытых зелеными плащ-палатками. Казаки - рабочие
войны, ремесленники, все делают обстоятельно, по-мужицки. Нормальные
городские жители после боя метались бы еще с час, унимая эмоции и шарахаясь
от свежей крови павших сотоварищей, - вряд ли кому в голову пришла бы
конструктивная мысль аккуратно накрыть трупы, дабы не смущали оставшихся в
живых.
на сделку в живых остались лишь трое - оба кабинетных и водила "уазика",
причем все имели ранения различной степени тяжести. Горские дровосеки не
пожелали отправляться в свой последний поход в гордом одиночестве - срубили
на прощание целую рощу равнинных деревьев.
они оба получили множественные ранения конечностей и на момент нашего
приближения даже не предпринимали попыток оказать себе первую помощь, хотя у
каждого в руках я еще издалека рассмотрел перевязочные пакеты, которыми их
снабдил запасливый русый. Сам же русый держался молодцом: приложив марлевый
тампон к раненому правому предплечью, он хрипло орал на высокого плечистого
мужика в бекеше - судя по всему, казачьего атамана. Напористо этак орал - в
буквальном смысле буром пер.
нашу сторону. - Я ж тебе, нах, объяснил, за ча така херня получилась.
Дозорный прискакал, нах - так и так, бля, грит...
ты натворил! Мы с тобой как договаривались? Какого хера ты приперся? Нет, ты
посмотри - посмотри на них! Ты мне их обратно вернешь?! А?! Что я их матерям
скажу?! - Тут он начал тыкать пальцем раненой руки в сторону трупов своих
бойцов, развернулся по оси и увидел меня. - An... - поперхнулся русый, резко
Шилова Юлия
Березин Федор
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Березин Федор
Андреев Николай