__________________________________________________________________________
Максимович... У одного русского писателя есть такая фраза: "Ты, Розанов, в
читателе заинтересован хоть немножко?" - "Да нет, он же дурак дураком -
все не так поймет". - "Так отчего ж пишешь?" - "А деньги дают..." Шутка,
рожденная полнейшей безнадежностью... Писатель пишет, потому что не может
не писать. Он должен все время исполнять то, что ему является. Истинный
литератор пишет не для того, чтобы кому-то что-то доказать. Писатель,
который мыслит себя лишь как передатчик информации, - медленно говорил
Никандров, прохаживаясь по камере, - и не писатель вовсе, а деловитый
политикан...
по-моему, русская литература всегда хотела служить делу...
уровне? Чернышевский служил на одном уровне, Растопчин - на другом.
это Россия, которая мелькнула один раз. Он ведь тоже служил, но он был
всегда верен себе... "Шутом не буду ниже у самого господа бога" - тут все
его достоинство. Он пел как птица, дурачился, обезьянничал, Бенкендорфу
слал испуганные письма. Человек потому-то и мог позволить себе такую
простоту, что внутри у него было святое... И "политики" вашей он
чурался...
Пугачевского бунта"? В этом он - политик. Нет?
рубил головы, Фуше устраивал погромы, а Мирабо произносил речи?" - "А я
жил", - ответил француз. Пушкин тоже вроде бы жил. Но в нем осуществилась
божественная гармония античного типа, которая однажды посетила Россию.
Служил он? Ничего он не служил. И у самого господа бога не был шутом. Он
был связан с царем "личным договором". Помните: "Я лучше буду
легкомысленным, чем неблагодарным". Он потому и писал "Пугачева", что царь
дал ему личное покровительство, кормил его, ссужал ему деньги,
поддерживал, вынул его из рядов декабристов... И за это Пушкин, обещавши
однажды - он человек чести, человек, в высшей степени помешанный на
кодексе чести, - служил шутя...
него очень сильно развито чувство личного достоинства. Личность - это не
особь, личность - это момент преломления общей истины. А чем личность
отличается от особи? - жарко продолжал Никандров. - Особь - это
отдельность. А личность есть сознание того, что "я явился и я уйду".
Трагедия личности в том, что, однажды создавшись, она должна исчезнуть.
Если я умираю, моя личность исчезает. Разве с этим можно примириться?
Писатель, если он рожден писателем, - носитель высшей справедливости. А
где же справедливость в рождении и смерти? Писатель обязан быть носителем
нравственной правды, перед которой сила не должна иметь власти. Он живет
вопросом "быть или не быть". Но коли властвует сила, высокой морали не
остается места. А разве не сила сейчас властвует в России?
Маяковский, Есенин, Кустодиев, Пастернак, Малявин?
русского писателя в том, что он может быть писателем внешне, потому что
именно в России ему очень трудно пробиться к людям. Может быть, поэтому в
России родился писательский комплекс. Он не может писать, не думая о тех,
кто его окружает, но вместе с тем он не может к ним пробиться. Это
трагедия, на которой распята русская литература. Или она ограниченно
политична, как у Писарева. Тогда она даже счастлива, когда ее распинают. А
коль скоро в ней возникает просвет, как у Толстого, у Достоевского или у
Гоголя, - тогда летят в огонь рукописи, тогда человек бежит из дому
неизвестно куда, тогда он, как Достоевский, всю жизнь несчастен, он
эпилептик, потому что эта бездна не может утолиться простым служением
данной политической ситуации. Но и деваться от этого некуда. В этом
трагедия русского писателя. Западный писатель мгновенно реализуется и
иссякает; в России все горе в том, что он реализоваться не может, а в нем
накапливается, его разрывает мысль, вера. Поэтому уехать из России для
него такая же трагедия, как и оставаться там.
был с ним не согласен: он слушал, стараясь понять логику Никандрова, ибо
раньше с подобного рода концепциями не встречался. Его окружали либо
друзья, либо открытые враги. Никандров тщился быть посредине, и Всеволод
понимал, что скажи он это писателю - и разговоры их прекратятся: Никандров
мог говорить, только когда он верил в доброжелательное внимание
собеседника.
России печатное слово обладает такой магической силой? Отчего ему так
верят и так его боятся?
разобщенная огромными пространствами... Слово связывало нацию, обладающую
гигантской территорией, именно слово.
мужик, если не хочет сажать хлеб, забросит сеть в пруд и поймает рыбу; не
хочет рыбы - идет в лес и заваливает медведя; не хочет заваливать медведя
- сплетет лапти и продаст их на базаре. А если вовсе ничего не хочет,
тогда уедет в Сибирь и станет пчел разводить.
разрушить прекрасный, красивый, мудрый, но бесконечно косный уклад России
и пропустить страну через организацию машинного производства...
влиять на процесс эволюционного развития нашей культуры? Я? Нет. Вы?
Именно.
сплотить людей, кроме слова или насилия. Вот так и родилось великое
государство. Верно: можно завалить медведя, поймать зайца или продать
лапти. Как соединить все это в нацию? Вот и было две версии. Одна другой
противополагалась. Одна версия была иваново-николаевская - кнут, штык,
фельдъегерь, Сибирь. И сплотили свою Россию. А другая версия была от
Пушкина к Достоевскому, к Толстому, к Чехову и Бунину. И эти сплотили свою
Россию. Наверное, два медведя в одной берлоге все-таки живут, это
неизбежно...
я, будем говорить, кнут... - усмехнулся Исаев.
избы, сына его направить в рабфак, а внука - в университет. И вернуть его
в деревню широко образованной личностью.
пропустите через мясорубку, у него останутся две возможности: выйти
цивилизованным человеком или цивилизованным механизмом.
они люди. Этот человек будет смешным, в него будут лететь гнилые помидоры.
Такие люди уходят осмеянными, но они должны быть. И пока кто-то смешной
продолжает говорить, что добро есть добро, а зло есть зло и что черное это
черное, а белое это белое, - человек останется человеком!
целесообразным?
экспериментам...
кнут, которым высекался здравый смысл из задниц мужиков, стал историей.
При Петре мне было бы трудно писать такую книгу... У Грозного хоть было
какое-то моральное беспокойство, каялся время от времени, а ведь Петр
убивал не каясь, в нем уже был новый дух... Так сказать, программа.
поинтересовался Исаев. - У них была программа?
относительно свободных элементов, горизонтальная мобильность, гарантии, то
есть общество британского, парламентарного типа. Пойди тогда Россия по его
пути, мы бы сейчас ставили памятники Курбскому, а не Иоанну.