не пригрела у себя на груди второго Азефа. Данные, которыми я располагаю,
пришли от революционеров, от чистейших людей.
пошел на бульвар, - пальтишко старенькое, локти протертые, косолапит, и
каблуки стоптаны, словно клошар какой, право.
так груб при вас с Зоей, в которую вы были влюблены?
того, как вы ее домой проводили, на третий этаж доковыляли, чтоб кто, спаси
бог, не обидел любимую... А она - ко мне в кровать. А я предателей не
терплю, Саша, - в любви ли, в терроре - все одно... Поэтому я и был с ней
так резок при вас. Думал, поймете, сделаете выводы... А вы оскорбились, зло
на меня затаили... Ладно, теперь о деле... Партия благодарит вас за то, что
вы внесли предложение продолжить работу в терроре. Но после Азефа мы
вынуждены проверять каждого, кто вносит такое предложение...
испытывая какое- то радостное чувство близости к тому, кого он недавно еще
считал своим заклятым врагом.
за конвертом, медленно достал оттуда фотографический оттиск и протянул
Петрову. - Поглядите, Саша. Это здесь легко делается, надо только знать, где
интересующий нас человек живет и кто из почтальонов обслуживает его участок.
Почтальоны - бедные люди, они легко дадут ознакомиться с письмом, тем более
отправленным не во Францию, а в Россию, мифическому присяжному поверенному
Рохлякову. Поглядите, милый, поглядите.
ведь всюду есть свои люди. Теперь все зависит от вас. либо я передаю это
письмецо вместе с вашим же обращением в ЦК о терроре Владимиру Львовичу для
идентификации почерка и распубликования в мировой печати сообщения о вас,
втором Азефе, либо вы рассказываете мне правду.
совершенно чужим, незнакомым ему фальцетом:
убить Герасимова.
Герасимова, ибо тот знал от Азефа про партию то, что было неведомо никому
более, Петров упал как с неба пора невезения кончилась, прощай, Александр
Васильевич!
окончательной форме... Приговор отправлен царю на утверждение и только на
днях прислан обратно из Петербурга. Возможно меня вышлют только через месяц.
Во всяком случае, я скоро распрощаюсь с десятым павильоном. Шестнадцать
месяцев я провел здесь, теперь мне кажется страшным, что я должен уехать
отсюда, или, вернее, что меня увезут отсюда - из этого ужасного и печального
дома. Сибирь куда меня сошлют, представляется мне страной свободы, сказочным
сном желанной мечты.
здесь будет продолжаться по-прежнему. Странно это и непонятно. Не ужасы
этого мрачного дома приковывают к нему, а чувство по отношению к товарищам
друзьям незнакомым соседям - чужим и все же близким. Здесь мы почувствовали
и осознали, как необходим человек человеку, чем является человек для
человека. Здесь мы научились любить не только женщину и не стыдиться своих
чувств и своего желания дать людям счастье. И я думаю, что если есть так
много предателей, то не потому ли, что у них не было друзей, что они были
одиноки, что у них не было никого, кто прижал бы их к себе и приласкал?
Думается, что отношения между людьми сложны, что чувство вопреки тому что
оно является врожденной потребностью человека стало привилегией только
избранных. И если мы здесь тоскуем по цветам то здесь же мы научились любить
людей, как любим цветы. Мы любим место нашей казни ибо здесь мы уяснили себе
что борьба которая нас сюда привела, является также борьбой и за наше личное
счастье за освобождение от навязанного нам насилия от тяготеющих над нами
цепей!"
лежал, не в силах встать на ноги, кисти рук и лодыжки стертые в кровь
массировал старый поселенец Мацей, варшавянин.
(триста верст за Красноярском) еще в пятом сказал, что на опушке возле
кладбища захоронен Петрашевский, могила заросла бурьяном, вот-вот исчезнет с
лица земли, какая уж тут память о героях?!
предложив водрузить на ней столб - копию с того к которому был привязан
Петрашевский на Семеновском плацу.
деятельность которого, не успел еще поселиться толком, "есть проявление
дерзости смутьянства и подстрекательства темных мужиков к неповиновению
властям, что выразилось в уходе за могилой государственного преступника и
масона, некоего Петрашевского".
ЗАГОВОР
ощутил давно забытое чувство счастья, будто что отвалилось в душе словно
какая-то тяжесть исчезла - ходилось легко думалось весело, даже отчаянно
казалось, что не сорок девять сравнялось а только-только стукнуло двадцать.
кордебалета, пригласил поужинать в загородном "Ливерпуле", прекрасная кухня
хорошие вина, знакомых рож нет, все больше иностранные торговцы и сибирские
промышленники вернулись домой в третьем часу нежно ласкали друг друга,
Пашенька клялась что никого еще так не чувствовала, утром пили кофе потом
Пашенька прикоснулась к его лбу своими нежными губами и сказав, что будет
ждать звонка побежала на репетицию.
потом скорее руководствуясь привычкой чем надобностью соединился с
департаментом Виссарионов сердечно его поприветствовал осведомился как
прошел отпуск на вопрос о новостях ответил, что в империи наступила пора
благодати, и выразил убеждение что в самое ближайшее время "милый Александр
Васильевич найдет время, чтобы вместе попить чайку".
новостями, и только поздно вечером ему удалось заглянуть на личную
конспиративку, где жил мифический "присяжный поверенный".
подполковнику санкт-петербургской охранки Доброскоку.
не вошел (там музицировали жена с дочерью) и просквозил в узенький словно
пенал, кабинетик.
очки: по дороге к Доброскоку трижды проверился, два раза поменял извозчика,
теперь надо быть аккуратным, - один неверный шаг - и погибель.
состоянии. Что случилось, не открывает... Ждет встречи с вами.
разве утаишь... Словом, я нашел его в "Метрополе", перехватил утром в толпе,
утащил от филеров в подворотню, там у меня проходной ход отработан... А за
ним, помимо наших, эсеровский Бартольд смотрит... Исхудал хромой еще больше,
нервен, как дама в известные дни, пришлось даже прикрикнуть на него, не
помогло. "Выдвигаю ультиматум: или Герасимов со мной увидится, или пусть
пеняет на себя".
сегодня, так завтра... И попросите его написать письмо на мое имя, чтоб я
мог с документом обратиться к Курлову... Основание нужно для встречи, иначе
рискованно...
Суворов Виктор
Акунин Борис
Юрьев Сергей
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Суворов Виктор