Чтение 48–й страницы книги ~Пароль не нужен~

бездействуют. Если он вольет своих казаков в наши ряды, победа обеспечена
наверняка.

Меркуловы быстро переглянулись.

- В этом деле надо тщательно разобраться, - сказал премьер. - Очень
здесь надо взвесить все "за" и "против". Ну а чем нас порадует Гиацинтов?

- У меня есть два сообщения, - поднявшись, сказал Гиацинтов. - Одно
приятное, а второе тревожное. Начну с приятного. В тылу большевистских
войск начались партизанско-крестьянские восстания, вызванные зверствами
красных комиссаров над мужиком. Я бы хотел встретиться попозже с
представителями генштаба и попросить их распорядиться о максимальном
благоприятствии по отношению к анархистам, эсерам и крайне левым
коммунистам. Именно с представителями этих течений работали мои люди.

- Очень интересно! - сказал Меркулов-старший. - Очень интересно и
зорко!

- Не верю, - отрезал Глебов. - Всех к стенке!

- Генерал, нашего друга Гиацинтова, право довольно трудно заподозрить
в красноватости, - сказал премьер-министр.

- Второе сообщение. Я пока ничего не могу утверждать определенно,
однако мне представляется, что в городе, даже после уничтожения
большевистского подполья, все равно существует глубоко законспирированная
очень сильная организация. И в том, что не работают моторы танков,
уважаемый генерал Глебов, виноваты отнюдь не наши японские братья, а
красные.

- Какие, кто, где?!

- Я пока что не обладаю достаточным количеством фактов, чтобы
ответить сейчас же на ваши вопросы. Идет тщательная оперативная работа, и,
по-видимому, в течение ближайших дней я смогу доложить о результатах.

- Прекрасно, - сказал Меркулов и что-то отметил в календаре, - в этом
деле надо тоже тщательно разобраться. Переходим к следующему пункту.

Меркулов не успел сказать, каким будет следующий пункт, потому что в
кабинет вошел Фривейский и положил перед премьер-министром большой
телеграфный бланк, на котором сверху было набрано красными буквами:
"Срочно. Совершенно секретно. Правительственная". Спиридон Дионисьевич
надел очки, взял в руки телеграфный бланк и начал читать по складам, как
все дальнозоркие люди, отставив бумагу далеко на вытянутую руку. Читал он
телеграмму долго, дважды.

- Господа, - попросил он. - Прошу всех встать.

Все поднялись.

- Господа, члены царствующей династии Романовых пишут мне из Европы,
что их сердца и помыслы со мной, в моем великом деле! Теперь я не вижу
ничего, что мешало бы договориться с атаманом Семеновым. Как патриот,
после этой телеграммы он, я думаю, поймет мою роль в нашей великой борьбе.
- Меркулов поцеловал краешек телеграммы и сказал: - Прошу простить,
господа.

Быстрыми шагами, заложив руку за отворот френча - ни дать ни взять
Керенский, - ушел в маленькую комнатку, к киоту. Рухнул на колени перед
образами и начал жарко молиться. Глаза его засветились, и ноздри стали
трепыхаться. Это значило - быть сейчас слезам.

Н о т а

заместителя официального представителя РСФСР

в Великобритании министру иностранных дел Великобритании

Керзону

Г-н Берзин свидетельствует свое уважение лорду Керзону оф

Кедлстон и имеет честь обратить внимание Правительства Его Величества

на факт вербовки беженцев для белых армий на Дальнем Востоке, который

имеет место в лагере для русских беженцев в Египте.

До нас дошли сведения о том, что немедленно после недавнего

переворота во Владивостоке среди русских солдат, находящихся в

русском лагере "Б" в Александрии, Сиди-Виша, начала проводиться

агитация за вступление в белые армии на Дальнем Востоке. Эта агитация

была санкционирована администрацией лагеря, и когда несколько недель

спустя к лагерю подошел пароход, всем добровольцам было разрешено

совершить посадку на него, причем власти, по-видимому, были

осведомлены о пути следования судна.

Далее, принимая во внимание современные условия международного

судоходства, г-н Берзин вынужден заключить, что транспортные средства

не могли быть предоставлены иначе, как с ведома и даже с помощью

некоторых союзных правительств. Таким образом, события во

Владивостоке, которые справедливо приписываются военным замыслам

Японского Правительства, по-видимому, также получили поддержку со

стороны какого-то другого правительства.

Г-н Берзин надеется, что Правительство Его Величества, которое

всегда отрицало какое-либо участие в недавнем перевороте во

Владивостоке, обратит должное внимание на факты, которые доведены до

его сведения, и предпримет все необходимые шаги, дабы

воспрепятствовать вербовке в белые армии русских беженцев в лагерях,

находящихся под его контролем.

Берзин.

КАФЕ "АФРОДИТА"

_____________________________________________________________________

Гиацинтов позвонил в редакцию Ванюшину и попросил Николая Ивановича
встретиться с ним - выпить чашку кофе и посоветоваться по важному делу.

Гиацинтов приехал в кафе первым, сел возле окна, закурил, попросил
лакея принести два кофе и, опершись лбом о ладони, принялся разглядывать
серые прожилки на белом мраморе стола.

Ванюшин вошел в кафе тихо, глядя себе под ноги, на приветствия
знакомых не отвечал. Сел возле полковника и спросил:

- Что-нибудь неприятное?

- И да и нет, - ответил тот, заправляя в длинный мундштук сигарету. -
Я похитрить тебя позвал.

- Устал.

- От хитрости не устают, от нее гибнут.

- Афоризмы, афоризмы - они-то красивы, а истина уродлива.

- О! Это даже не афоризм, это аксиома. Что Исаева не привез?

- Ты же просил меня приехать одного.

- По-моему, ты доверяешь ему больше, чем себе.

- Себе-то я вообще не доверяю, я - растратчик по натуре.

- Коля, как на исповеди: ты Исаева давно знаешь?

- Я работал с ним у Колчака и шел от Омска до Харбина.

- Ну а если мы его возьмем к себе?

- Он не согласится.

- Ты меня неверно понял. Что, если мы его заберем?

- Причины?

- У меня нет явных улик, у меня есть уверенность, построенная на
интуиции.

- Я не дам его в обиду, Кирилл. Не потому, что, как и всякий русский
интеллигент, я не люблю жандармов, нет. Просто нельзя хватать людей по
интуиции, это средневековье.

- А если я дам компрометирующий материал?

- Другой разговор.

- Я жду ответа из Лондона и Ревеля... Но тогда я буду со щитом и
припомню этот разговор.

- Ты что - угрожаешь?

- В некотором роде.

- Господь с тобой, Кирилл, я уже пуганый, с тех пор ни хрена не
боюсь. Сволочи, в кофе соли целую чайную ложку кладут.

- Турецкий рецепт.

- Ерунда, просто кофе зазеленелый, иначе он плесенью отдает. И
поскольку я отношусь к тебе с симпатией, Кирилл, не советую зря рисковать:
я-то - бумагомаратель, я-то - зерно, но Меркулов будет недоволен. Об этом
я уж позабочусь.

- Ах, вот так...

- И не иначе.

- Считаем, что этого разговора не было вовсе.

- А его и не было, - улыбнулся Ванюшин и стал рисовать пальцем
замысловатые узоры на запотевшем окне.

Уже третий день шел дождь со снегом, океан казался коричневым, он был
иссечен тонкими струйками, и если по вечерам, когда город затихал, подолгу
слушать, начинался тоненький стеклянный перезвон - дождевые пузырьки
лопались.

САЛОН-ВАГОН МЕРКУЛОВА

_____________________________________________________________________

Ванюшин сидел у стола, уставленного закусками и коньяками, и молча,
неотрывно смотрел в угол. Меркулов-младший полулежал на диване и тихонько
мурлыкал старую колыбельную песню.

- Мне порой в пыльных углах продолговатых комнат мерещатся рваные
раны на человеческих лицах, - сказал Ванюшин. - Не могу в углы смотреть.
Вы что-нибудь видите там?

- Вижу. Пыль.