пятому этажу, где сидел у окна слепой священник, опускался к первому,
окутанному таинственной дымкой. Он нес с собой разочарование, неверие,
гнев; одно сменяло другое, покуда эхо ревущего звука не достигло самых
отдаленных глубин дома и не смолкло.
взором поверхность, стряхнул паутину с засохшими насекомыми. Отошел,
поднял с пола фонарь и направил его луч на буквы, вырезанные в дереве.
И, начав читать надпись по второму разу, он снова разразился тем же
жутким хохотом.
прошептал: "Спасибо, Данте", - поднял руку, снял с головы воображаемую
шляпу. И снова разразился хохотом. Он уже бился в конвульсиях, до него
доходила вся смехотворная нелепость его открытия. Подумать только:
особняк на 89-й улице, в самом центре Нью-Йорка, является входом в
преисподнюю! Где-то неподалеку, значит, и река Стикс!
зловещего и вполне реального. Связанного с Элисон. Связанного с церковью
и насильным устранением людей в течение многих лет.
затылок, часто и сдавленно, словно умирающий от пневмонии в последней
стадии. Майкл наклонился и, шаря по полу в поисках пистолета, ощущал,
что фигура позади него ждет. Гладкий ствол скользнул ему в ладонь. Он
осторожно перехватил пистолет поудобнее, осторожно установил
указательный палец на курке. Затаив дыхание, обернулся, светя себе
фонарем, выставив вперед револьвер, держа палец на курке.
фотографии в папке. Обтягивающую череп сухую кожу прорезали глубокие
морщины. Черные и синие крапинки - на месте лопнувших сосудов - усевали
щеки и лоб. Бровей не было. Как и ресниц. Бесцветные вены и артерии
раздувались под разлагающейся кожей, казалось, они вот-вот лопнут от
непосильного напряжения. Завершали ужасный облик блеклые свалявшиеся
волосы, покрытые комьями грязи, словно старый священник только что
восстал из могилы, для чего ему пришлось продираться сквозь шесть футов
сырой земли.
зрачков, без радужной оболочки. Глаза старика покрывали два огромных
бельма.
поддерживала складки его иссохшей плоти, свисавшие с шеи. Мантия
окутывала его всего, включая ноги. Руки с острыми, как у хищной птицы,
когтями он сцепил на уровне груди, сжимая ими золотое распятие.
Отраженные от него лучи фонаря били Майклу в лицо. Он сощурился и
передвинул луч с сверкающего металла.
прикованы друг к другу. Майкл смотрел с вызовом. Священник ничего не
видел перед собой, но тем не менее продолжал глядеть вниз, словно бы
мысли Майкла были открыты для него, а будущее Майкла находилось в его
власти.
Видимо, омертвелые мышцы его челюсти не способны были более образовывать
слова. Голова его начала медленно раскачиваться взад и вперед Он явно
обращался к Майклу. Он заметил посетителя и чувствовал к нему жалость и,
возможно, раскаивался в чем-то. Еле заметными движениями своей увядшей
головы отец Галлиран хотел сказать очень многое, но самое главное -
предупредить, что ужас еще не начался и что остановить его наступление
не может никто.
обратно к лестнице, по которой только что спустился.
едва не остановилось сердце. Теперь, спустя несколько мгновений, оно
бешено колотилось. Несмотря на охватившую Майкла панику, решимость, с
которой он вошел в дом, не исчезала. Главное - не терять самообладания,
уметь смирять первобытные инстинкты, противопоставив им способность
мыслить логически и принимать взвешенные решения. Размышляя так, Майкл
устремился за священником. Он твердил себе, что тот - самый обычный
человек, хотя сам всеми фибрами души сомневался в этом, да и события
последних дней свидетельствовали о том, что вступил он в схватку с некой
сверхъестественной силой.
его за руки и направил луч фонаря в лицо, тщетно пытаясь развернуть его.
Но старый священник сопротивлялся с неожиданной силой. И продолжал
медленно, ступенька за ступенькой, подниматься, держа крест, устремив
перед собой взгляд остекленевших глаз.
игру.
отгоняя назойливое насекомое, и отвернулся, полностью игнорируя
присутствие Майкла. Он начал что-то тихо напевать на латыни.
объектом всей этой вашей игры? Что вам надо? И, клянусь, если я не
выясню этого, я сломаю крест о твою башку!
крики, на цепляющиеся за него и колотящие по нему руки, на искаженное
лицо у своего правого плеча. Он неуклонно продвигался к цели.
почти ослепила его. - Почему те люди играли в прятки? Чейзен! Миссис
Кларк! Все остальные! Откуда вы все знаете об Элисон? О ее отце? Обо
мне? Из отчетов психиатров? Вы видели их?
повернул голову. Широко раскрытые глаза его сверкали, их невидящий
взгляд пронизывал до мозга костей. Если они действительно выражали его
чувства, он был сумасшедшим.
этаж. Майкл наблюдал за ним, пока тот не скрылся во тьме, потоптался на
месте, затем, освещая путь фонарем, бросился вверх по лестнице и схватил
уже сворачивающего к своей квартире старика за шиворот.
кое-что сказать! Я только что прочитал, что это местечко является входом
в преисподнюю. А ты, значит, местное привидение. Поздравляю. Надеюсь, в
вашей лавочке неплохая пенсия. Если нет, я обговорю условия. - Майкл
сознавал, что несет ахинею, но он исчерпал запас разумных слов. В любом
случае, что бы он ни говорил, это было бесполезно.
глотки.
***
его было серьезно. Движения - решительны. Следовавший за ним полицейский
раскрыл заднюю дверцу автомобиля и сел. Гатц расположился на переднем
сиденье рядом с Риццо.
спросил Гатц.
места.
сегодня ночью что-то произойдет.
***
время была столь надежно закрыта.
стояло старинное деревянное кресло. Выглядело оно крайне неудобным:
острые углы, жесткое сиденье. Должно быть, для страдающего артритом
старика было пыткой сидеть час за часом на твердом дереве, не меняя
положения. Но, посветив вокруг фонарем, Майкл понял, что священнику не
приходилось выбирать: другой мебели в комнате не было.
Орловский Гай Юлий
Каменистый Артем
Прозоров Александр
Посняков Андрей
Скальци Джон
Конан-Дойль Артур