странной и жестокой игре. Фигурка вынуждена была сделать следующий ход или
погибнуть... Только беспрестанное мигание зеленой мухи придало ей силы
дернуть в конце концов за кольцо.
Она очутилась в современной комнате. Нечто среднее между врачебным
кабинетом и канцелярией. Большое кресло с множеством зажимов и
приспособлений, укомплектованное столиком с хирургическими инструментами,
стояло в стороне. Посередине комнаты возвышался огромный письменный стол,
заваленный папками и заставленный компьютерными терминалами.
За ними она не сразу разглядела молодого человека с холодным строгим лицом.
Что-то в его взгляде будто ударило ее и удержало от преждевременного
проявления радости по поводу встречи с соотечественником.
- Присаживайтесь, - строго, почти равнодушно сказал человек, словно в
дверях его приемной толпилась очередь посетителей и Перлис была одной из
тысяч.
Больше всего ее поразили глаза этого индивидуума. Огромные черные зрачки
заполняли все пространство радужной оболочки. Даже белков не было видно. И
эти страшные черные пуговицы смотрели в папки, на дисплеи, на входную
дверь. Они смотрели куда угодно и ни разу не остановились на Перлис.
- Слушаю вас! - нетерпеливо сказал молодой человек, и Перлис впервые в
жизни растерялась, не зная, что отвечать. Ее совершенно подавляло полное
отсутствие всякого интереса в этом человеке.
- Я, собственно... Где я нахожусь?!
- В приемной, разумеется. Так вы будете подавать прошение?
- Прошение о чем?
- Да о чем хотите! Какая мне разница? Не могли заранее составить заявление?
Вот вам форма, возьмите ручку и пишите!
Она молча повиновалась.
- Ну? Так чего же вы ждете?
- Я не знаю, о чем писать...
- Справа перед вами в рамочке образец. Смотрите не ошибитесь. Бланки у нас
в большом дефиците.
В рамочке лежало заполненное по графам заявление, и Перлис, все еще не
пришедшая в себя от изумления и внезапно нахлынувшего страха, прочла его
буквально по слогам: "Я, Пайзе Перлис, настоящим прошу высочайшего
соизволения в произведении посещения вышеупомянутого места, согласно чему
удостоверяется".
Печать. Подпись неразборчиво. В образце стояли ее собственные фамилия и имя.
- Какое именно место я должна посетить?
- Это меня не касается.
Вспыхнув от внезапного гнева, она резко поднялась и решительно направилась
к двери. Ни слова возражения или протеста со стороны чиновника не
последовало. Дверь открылась, и она очутилась в точно такой же комнате, с
таким же столом, с таким же чиновником.
- Присаживайтесь, - сказал чиновник.
После сорок второй комнаты она сдалась, вновь села к столу и написала это
идиотское заявление.
Приняв от нее заявление, чиновник подержал его в руках, словно проверяя,
сколько оно весит, и выжидающе уставился на Перлис.
- Еще что-нибудь нужно?
- Разумеется. Полагаются комиссионные. Процент от сделки указан прямо на
дверях кабинета. Это, знаете ли, очень удобно для посетителей. Не
приходится ломать голову над суммой, новшество нашего мира.
- Но у меня нет денег...
- Деньги? При чем тут деньги?!
- Но тогда что же?
Поманив Перлис пальцем и для чего-то оглянувшись, хотя в комнате, да и,
пожалуй, во всей этой пространственно-временной фазе, кроме них, никого не
было, чиновник нагнулся и прошептал ей в самое ухо:
- Вы хотите выбраться из лабиринта?
- Разумеется, хочу!
- Тогда придется заплатить гаввах...
- Гав... что?
- Это так называется. Совершенно безобидная процедура. Не остается даже
следов. Вы не успеете оглянуться, как очутитесь на свободе. Пройдите сюда,
в это кресло.
Она и оглянуться не успела, как, не сделав ни одного движения, очутилась в
хирургическом кресле. Металлические захваты с коротким пружинным лязгом
мгновенно защелкнулись на ее руках и лодыжках.
- Выпустите меня!
- Вы подписали заявление? Тогда доверьтесь мне. Процедура займет всего
несколько минут.
Чиновник неторопливо стал раскладывать на столике свой универсальный набор
инструментов. С ужасом теряя проблеск последней надежды, Перлис вдруг
поняла, что зеленая мушка в ее глазу окончательно погасла, едва она
переступила порог этой последней преисподней.
29
Впервые со времени посадки на Таиру ее серое небо окрасилось в зловещий
темно-багровый свет. Возможно, так здесь выглядели ранние проблески
солнечных лучей, искаженные толстым слоем облаков. Но Логинову казалось,
что по небу разлита чья-то кровь.
Постепенно заря набирала силу. В полумраке они уже легко различали лица
друг друга, но багровый отсвет все еще ложился на окрестные скалы.
Наконец Абасов опустил бинокль и, указав каждому из них намеченные цели,
проговорил:
- На башнях у ворот и на самой стене только арктуриане. Если это вся их
охрана - они нас не удержат.
Он отдал команду, и вся четверка короткими перебежками, то и дело
останавливаясь и затаиваясь в высоких безжизненных кустах, двинулась к
огромным воротам.
Им оставалось метров сто до этих ворот, когда Бекетов приглушенно
вскрикнул. И они все на несколько секунд замерли, как завороженные,
всматриваясь в крохотный экран портативного приборчика. Мигающая красная
стрелка, указывающая прямо на эти ворота, означала, что заработал маяк
наручного идентификатора Перлис!
Логинов от волнения на какое-то время потерял контроль над собой. Но сейчас
как никогда ему нужны были холодная голова и точные безошибочные действия.
С трудом ему удалось взять себя в руки.
Вскоре они подобрались вплотную к изгороди. Толстенные дубовые доски ворот,
окованные медью, вряд ли годились для обыкновенного склада... Логинов думал
о предупреждении Мартисона, о том, что глупо врываться в логово ракшаса с
оружием, не способным причинить ему серьезного вреда. Мысли мелькали и
исчезали, не оставив после себя ни малейшего следа, разве что незаметные
для его спутников дрожь и холод в руках... Он знал, что все это пройдет,
едва начнется атака.
Афанасьев Роман
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Ильин Андрей
Прозоров Александр
Апраксина Татьяна