ослепительной белизны, а цвет щек напоминает спелый персик.
Кожа ее нежна, как у младенца, а руки... О, какие у нее руки!
А талия!.. А грудь!.. Ее грудь подобна двум холмам,
возвышающимся над...
- Довольно, довольно, - прервал его Аззи. - Избавь нас от
дальнейших подробностей и скажи, чего ты хочешь от этой
госпожи.
- Я хочу на ней жениться, - сказал Корнглоу просто.
Аретино громко расхохотался, но, спохватившись, резко
оборвал смех и закашлялся. Даже Аззи улыбнулся уголками губ -
до того нелепым было это сочетание: деревенский парень в
латаной-перелатаной одежде, в тяжелых грубых башмаках - и
изящная благородная госпожа.
- Однако, сударь, вы метите довольно высоко! - заметил Аззи.
- Я просто подчиняюсь великой силе красоты, которая влечет к
себе всех смертных, - ответил Корнглоу. - Даже самый последний
бедняк может восхищаться Еленой Троянской, ибо Елена - это
символ Вечной Женственности. И в мечтах она может отвечать ему
взаимностью. В конце концов, Парис ведь тоже, прежде чем
получить власть над Троей, был простым пастухом. В мечтах
Елена может предпочесть его всем остальным. Ведь мечты
позволяют человеку перенестись в мир иллюзий, в мир, где
оживают сказки. А разве задуманное вами театральное действо не
похоже на сказку?
- Пожалуй, так, - сказал Аззи. - Но, видишь ли, если уж тебе
непременно хочется на ней жениться, то придется сделать из
тебя благородного господина, чтобы неравное положение не
помешало этому браку.
- Вот спасибо! - обрадовался Корнглоу.
- Да, но, кроме того, еще нужно будет получить согласие
самой госпожи Крессильды, - вмешался Аретино.
- Положитесь на меня, я все улажу, когда придет время, -
сказал Аззи и добавил, обращаясь к Корнглоу: - Что ж, дело это
весьма непростое, но я уверен, что мы сумеем исполнить твое
заветное желание.
Аретино вздрогнул. Легкость, с которой рыжий демон
распоряжался судьбами людей, пугала его.
- Позвольте напомнить вам, сударь, - сказал он негромко, -
что госпожа уже замужем. По-моему, это весьма серьезное
препятствие, которое может помешать вашим планам.
- Нисколько, - улыбнулся Аззи. - У нас есть свои люди в
Риме - они умеют улаживать подобные проблемы. - Он опять
повернулся к Корнглоу: - Ну-с, молодой человек, я выслушал
вашу просьбу; теперь вы послушайте меня. За то, что я устрою
ваш брак с прекрасной госпожой, вы должны будете немного
потрудиться. Согласны ли вы на такое условие?
- Что ж, согласен, только если работа будет не слишком
тяжелой. Видите ли, сударь, я придерживаюсь такого правила,
что всякий человек должен следовать своей природе, а моя
природа - это лень, лень, доходящая до такой степени, что ее
без ложной скромности можно назвать выдающейся.
- О, не волнуйтесь, милейший, ваша работа не потребует от
вас чрезмерного напряжения сил, - успокоил его Аззи. - Думаю,
что вам даже ни разу не придется обнажить свою шпагу,
поскольку вы не обучены биться на шпагах.
Порывшись в кармане, Аззи вынул уже знакомый нам маленький
серебряный ключик и вручил его Корнглоу:
- Ваши приключения начнутся прямо сейчас. Вот этот волшебный
ключик откроет дверь, для которой он предназначен. Сквозь эту
дверь вы войдете в сказочный мир. Там вас будет ждать
оседланный волшебный конь, а в седельной сумке вы найдете
подсвечник из чистого золота. Это не простой подсвечник. Он
помогает тому, кто им владеет, найти то, к чему он стремился
всю жизнь. С этим чудесным подсвечником вы отправитесь в путь,
а в конце пути вас будет ждать госпожа Крессильда с
золотистыми волосами, ниспадающими на шею ослепительной
белизны, и всеми остальными прелестями.
- Великолепно! - воскликнул Корнглоу, от радости подбросив
ключик вверх и снова поймав его. - Как здорово, когда удача
сама плывет к тебе в руки!
- Полностью с вами согласен, - сказал Аззи. - Улыбка
фортуны - это великая вещь. И поэтому я хочу научить людей
такой морали: если счастье достается человеку буквально даром,
то стоит ли трудиться в поте лица своего?
- Вот это по мне! - Корнглоу сжал в руке ключик. - Ну, я
пошел!
И он выбежал вон из комнаты.
Аззи снисходительно улыбнулся:
- Еще один осчастливленный.
- У дверей ждет новый посетитель, - сказал Аретино.
Мать Иоанна сидела одна в своей комнате. Ее мучили сомнения.
Она никак не могла решиться на отчаянный поступок - заключить
сделку с демоном.
Несмотря на поздний час, в старом деревянном доме то и дело
поскрипывала лестница; из коридора доносились какие-то
странные звуки, напоминавшие приглушенные стоны. Быть может,
то были привидения, но мать Иоанна почему-то была уверена, что
это паломники поднимаются к синьору Антонио.
Мать Иоанна обладала достаточно практичным и трезвым умом,
несмотря на то, что она приняла монашеский сан. Монастырская
жизнь и строгий устав не погасили в ее груди огонь земных
страстей. Конечно, в строгой обстановке монашеской кельи это
пламя пылало не столь сильно, однако теперь так долго
сдерживаемые чувства вырвались на свободу, и на душе у матери
Иоанны было тяжело. Она была натурой незаурядной и мечтала о
чем-то таком, что выходило за рамки обывательского
представления о счастье.
Будучи настоятельницей монастыря, она гораздо больше времени
уделяла политике, чем заботе о душах вверенных ее заботам
монахинь. Политика всегда была ее страстью. И нужно сказать,
что это качество весьма ей пригодилось - ведь в монастыре
постоянно жило семьдесят две монахини, не считая прислуги,
смотревшей за лошадьми и охотничьими собаками и взвалившей на
себя все бремя хозяйственных забот, чтобы благородные девицы и
дамы могли посвящать себя лишь рукоделию и молитвам. Это был
целый маленький городок, живший по своим законам, и управлять
им было непросто. Однако матери Иоанне очень нравилось ее
занятие, да и сама она как нельзя лучше подходила для этой
роли. Еще в детстве она сильно отличалась от своих ровесниц,
игравших в куклы и грезивших о Прекрасном Принце. Иоанна редко
принимала участие в общих играх, и куклы ее тоже не
интересовали. Целыми днями дрессировала она своих комнатных
собачек и канареек. Она усаживала собачек за кукольный столик,
указывая каждой ее место - ты сядешь тут, а ты там, - и,
подражая строгой наставнице, бранила своих питомцев за дурные
манеры.
Ее властный характер отнюдь не смягчился с годами. Возможно,
ее судьба сложилась бы иначе, будь она хорошенькой. Однако
Иоанна унаследовала от Мортимеров их фамильные черты - длинный
нос, широкие скулы, редкие бесцветные волосы. Вдобавок природа
наделила ее мощным телосложением: Иоанна никак не походила на
то хрупкое, нежное создание, которое, по представлениям той
эпохи, должна была представлять собою благородная дама. Ее
коренастая и крепкая фигура скорее навевала мысли о тяжелом
крестьянском труде, чем о нежной страсти. Мужчины не проявляли
к ней интереса, и все ее помыслы были сосредоточены
исключительно на карьере. Она мечтала о богатстве и власти, и
церковная карьера открывала ей путь к желанной цели. Она была
набожна, но не слишком, и всегда руководствовалась в своих
поступках исключительно прагматическими соображениями. Здравый
смысл подсказывал ей, что она сумеет достичь гораздо большего,
если будет действовать самостоятельно, а не ждать милостей от
судьбы и от Папы Римского.
Мать Иоанна мерила шагами комнату, размышляя о том, какой
неожиданный взлет может ожидать ее впереди, если она примет
предложение рыжего демона. Перебирая в уме все свои желания,
она старалась понять, какое же из них самое заветное. Всякий
раз, услышав какой-нибудь посторонний звук, она
останавливалась на несколько секунд и начинала
прислушиваться - ведь, возможно, это кто-то из паломников
решился подняться наверх, к синьору Антонио, чтобы заключить с
ним договор. А мать Иоанна отлично понимала, что число
вакантных мест в этой игре только семь и на всех желающих их
может не хватить. Наконец собравшись с духом, она решительно
направилась к двери. В конце концов, не будет ничего
страшного, если она просто побеседует с синьором Антонио,
чтобы узнать во всех подробностях, что же все-таки он
Пехов Алексей
Конюшевский Владислав
Никитин Юрий
Круз Андрей
Гюго Виктор
Посняков Андрей