плахи от второго сарая, который некогда стоял вплотную к дому, - Томас даже
показал Амалии место бывшего сарая у восточной стены. Из землянки обзор был,
разумеется, неважный - амбразура над самой землей, - но ближний сектор с
тыла фермы был как на ладони. Амалия облазила вместе с Баумом этот тыл и
установила, что ярдах в двухстах начинается чудовищно вязкое болото, через
которое человеку не пробраться, так что дальние подходы контролировать и не
следовало. Она там завязла в одном месте - Баум едва смог ее вытащить, а
правый сапог они так и не сумели спасти.
антенна (Томас с упорством называл ее "саттелит", то есть "спутник", хотя
Амалия и объясняла, что это не правильно). Каждый день она связывалась с
господином Рейном, причем переговоры были шифрованными. Подразумевалось, что
Ренн перекидывает доклады с фермы в Нью-Йорк, Мабену.
"Баггес" была вовсе не бездельной. Сверх обязанностей, уже упомянутых, Амми
должна была ежечасно получать доклады от всех постов, и ей непременно
докладывали обо всех прибывающих и отъезжающих - будь то машина с грузом или
рабочий, либо приехавший в неурочное время, либо почему-то собравшийся
домой. И уже не по обязанности, а повинуясь некоему импульсу, она стала
тренироваться вместе с немецкими ребятами: рукопашный бой, растяжки,
стрельба с прыжка и кувырка. Амалия делала это, сама себе удивляясь, и
временами думала, что ей, девочке из Манхэттена, из столицы мира, попросту
скучно-тоскливо здесь, на крошечном этом пятачке среди бесконечной равнины,
среди кочек и унылых болот.
было так интересно жить. Потому что... Нет, не то - не потому, что рядом был
Берт. А потому, что он был непредсказуем. И опять не то... Амми уже
научилась предугадывать его причуды, внезапные желания - то хватануть
стаканчик неразбавленного, то вдруг среди бела дня затащить ее в постель -
иногда даже не в постель, а так - приткнуть к столу и спустить с нее джинсы.
Когда он отдувал щеку и начинал петь по-испански, она ласково предупреждала,
что у нее через пять минут связь с постом, то есть трах-траха не получится,
а когда он щеку не отдувал и пел негритянское - "спиричуэл", - без вопросов
наливала ему бурбона. Он гений - вот что Амалия ощущала постоянно, разве что
кроме времени, когда сидела на Берте верхом: с ним она предпочитала позу
"наездница" - из-за его брюха. Но и тогда, неистово подпрыгивая и держась за
это самое брюхо, она внезапно могла увидеть его повернутые внутрь глаза и
окунуться в исходящий от него ток гениальности.
она думала об этом, хотя и не верила в телепатию.
Еще в ночь после первых испытаний она пристала к Берту, и тот кое-что
рассказал, временами всхрапывая, - когда она его будила.
защитного поля, - произнеся эти три слова, он самодовольно надул щеки. - Ты,
амазонка, противника можешь пиф-паф, а вот его пуля...
можно стрелять?
по-видимому, чтобы пойти к компьютеру, но Амалия не дала ему сесть. - Я
почти уверен, что можно. А?
самодовольством провозгласил он. - Ты хоть третий закон Ньютона помнишь?
отодвинулась на край кровати.
равно что тебя стукнули этим полом по твоей хорошенькой жопке. Не палкой
этой твоей, а доской. Действие равно противодействию.
глупое, понятно? Оно же не знает, где кончаешься ты и начинается м-ма... -
он вдруг всхрапнул и пришлось его потеребить. - А о чем это мы?..
стремится окружить весь земной шар Когда ты ходила босиком, так оно и
получалось. А резина изолирует поле от земли, зато... - Он не то заснул, не
то задумался.
на льду. Амалия покивала, подумала и сказала:
одной стороны, но, с другой, - поле должно распространяться
экспоненциально... Не знаю. Надо изучать.
упрямой - злонравно упрямой, как он говаривал, - она все-таки спросила, едва
проснувшись:
будут прокручиваться?
умна, обезьяна, придется тебя..." - и повернул ее к себе задиком. Очень ему
нравился ее задик, и она не успела спросить, что значит "распространяется
экспоненциально".
после этой ночи успела.
листы пластмассы разных сортов, включали и пытались приподнять. Испробовали,
кажется, сотню образцов, а она очень охотно давала себя приподнять, - то
есть все эти пластики были изоляторами поля, как резина и обувные
пластмассы. Невредимка прилипала к стальному полу, только когда лежала на
коже. Убедившись в этом, Умник расстроился и велел Рону заказать пластики
какой-то особой группы.
стендовому зажиму так, чтобы пистолет был внутри защитного поля, а к
спусковому крючку, пистолета привязали резиновый шнур. Невредимку включили,
потянули за шнур - пули легли в пристрелянный заранее центр мишени. То есть
поле не искажало траекторию выходящего из него предмета. Берт по этому
поводу сказал:
ногах.
подняла ножку в новом ботинке на кожаной подошве. - Уже готова открыть огонь
по вашим врагам, сударь.
предметами вокруг Невредимки, стоящих на кожаной подложке. Но по причинам,
которые мы уже изложили, Амалии некогда было вникать в подробности
испытаний. Да и сами испытания отнюдь не были главным занятием Берта и
Рональда: добрая половина рабочих теперь делала не обычную продукцию, не
распределители для станков - на верстаках лежали Невредимки. Двух размеров:
маленькие, почти вдвое меньше той, которую испытывали, и большие, размером в
толстую книгу. "И-1" в "И-2". Для человека и для автомобиля.
отправлен в Германию на шинный завод - за специальными шинами для
"мерседесов". Рональд нашел-таки пластмассу, проницаемую для защитного поля
И.
героев - совпало еще одно, куда более важное с точки зрения других
действующих лиц этой повести.
Гарри Лауден, получил приказ гнать в три смены новый образец электромобиля:
чертежи были уже заготовлены, как и таинственные документы, именуемые
"технологическими картами". Заказ на индивидуальные колесные двигатели
получила эйвоновская фирма в Хоуэлле - как легко понять, без ведома хозяина.
Управлял фирмой теперь наемный человек, и ему было все равно, какую
продукцию выпускать, шли бы денежки. (Однако, думается мне, если бы у Эйвона
спросили согласия на этот заказ, он ухмыльнулся бы, подивившись упорству
Си-Джи, и не стал бы возражать: желает парень покончить с собой - его дело.)
машина выйдет на испытания через месяц.
пускали, но информация всегда была наготове, и в газетах замелькали
осторожные заголовки, часто со знаком вопроса: "Действительно ли "Джи Си"
осчастливит нас электромобилем?" А рядом - фотография новых ворот цеха с
контрольной будкой, больше похожей на огневую точку. Снимать цех теперь не
удавалось, его обнесли глухим железобетонным забором с колючкой поверху:
предельно неамериканское зрелище.
охранников; мало того, что вместе с его людьми завод стерегли соколы ФБР и с
ними приходилось взаимодействовать (а это было ох как непросто, потому что
Бернанос докладывал о новых попытках подкупа федеральных соколов, и от этого
Мабена тошнило еще пуще; "Не смейте клеветать на моих людей, ублюдок вы
этакий!" - визжал Уэбб), так Мабену еще пришлось создать службу безопасности
внутри своей службы.
Если бы эти мерзавцы не убили агента Грэга, а затем агента Родригеса, Уэбб
просто посылал бы меня к дьяволу, молча. Родригес продался, это верно, но он
был приятный парень, и семейный - четверо детей, мать-старуха. А я вынужден
радоваться его смерти, потому что так мне легче работать",