Чтение 49–й страницы книги ~Мессия очищает диск~

печать.

- Ну, как знаете, - смешался секретарь. - Тогда, может быть, вам нужен
помощник?

- Нет! Не нужен! - рявкнул судья, отчетливо представив себе, кто именно
окажется этим помощником.

И дракон моментально все понял: с поклоном скользнул назад и проворно
исчез за ширмой, украшенной орнаментом из зеленых ветвей и разноцветных
бутонов.

Выездной следователь перевел дух, успокаиваясь, и снова уселся на прежнее
место. Вгляделся в Адское Око, ленивым движением сменил изображение, уже
совсем было собрался затребовать свитки судеб Восьмой Тетушки и Фан Юйши
(эх, давно пора было!) - и не успел.

Рабочая ночь закончилась.

5

Разбудил судью лязг отпираемого замка.

"На допрос", - догадался выездной следователь и не ошибся.

Трое внушительного вида стражников сразу заполнили собой всю камеру,
сюцай вскочил немедля, а замешкавшийся судья Бао получил чувствительный
пинок, но смолчал - ожидать вежливого обращения со стороны тюремщиков было
по меньшей мере глупо.

Как выяснилось, в коридоре их ждали еще двое. Сингэ Третьего повели
направо, судью же толкнули в противоположную сторону.

Шли долго; петляли еще более мрачными, чем основной коридор, боковыми
проходами, и Бао раздумывал в такт шагам: действительно ли подземелья
ванского дворца столь обширны, или его просто-напросто водят по кругу,
мороча зачем-то голову?

Впереди послышался шум, по стенам заметалось рваное чадящее пламя
факелов, конвоиры немного посторонились, вынудив и судью прижаться к стене,
- вскоре мимо них, за ноги протащили хрипящего человека. Выездной
следователь вгляделся и чуть не ахнул - ссадины, распухшие губы, заплывший
глаз и измазавшая пол-лица кровь из разбитого носа делали начальника уезда
практически неузнаваемым!

"Специально показали, дабы я заранее устрашился", - отметил судья Бао,
ощущая, что, несмотря на напускное хладнокровие и попытки отвлечься от
предстоящего, он действительно боится все сильнее.

"Что же ты?! - попытался пристыдить сам себя достойный сянъигун, снова
шагая по коридору между конвоирами. - Тоже мне, Господин, Поддерживающий
Неустрашимость! Вот и поддерживай! Хотя бы в себе, если теперь больше не в
ком!"

Это немного помогло... или скорее помогло немного.

***

Первым, кого судья Бао ожидал увидеть в допросной зале, был придворный
распорядитель Чжоу-вана. Кому, как не любителю Кун-цзы, вести допрос?

И судья его действительно увидел, едва не раскрыв рот от изумления. Ибо
последователь Конфуция и его позднейших толкователей пребывал в зале отнюдь
не за столом с бумагами, а на дыбе и облачен был не в шелковый халат, а в
обернутый вокруг бедер кусок грязного холста.

На полу валялась деревянная колодка-канга; видимо, временно снятая.

"Ну конечно! - дошло до выездного следователя. - Для полного
правдоподобия Чжоу-вану необходим "вражеский лазутчик", предатель, якобы
постоянно вводивший принца в заблуждение!"

Вокруг стонущего на дыбе распорядителя прохаживался крепыш-палач,
периодически хлеща пытуемого длинным батогом. Лениво, вполсилы - это
выездной следователь определил сразу.

- Да за что ж вы меня бьете?! - причитал поклонник Конфуция. - Я ведь и
так во всем сознаюсь!

- А в чем именно? - допытывался восседавший за столом старший дознатчик
во всем черном, неторопливо перебирая бумаги. Дознатчик был не то чтобы
убелен сединами и умудрен опытом, но всячески стремился это показать.

Убедиться и умудриться.

- Во всем! - визжал распорядитель, взывая, так сказать, у ворот дворца
. - В чем обвиняете - в том и
признаюсь! И в сговоре с городским судьей, и в том, что помогал ему... как
это вы говорили?.. затягивать следствие и покрывать истинных виновников! И в
том, что держал сиятельного принца в неведении относительно...

Справа проворно зашуршала кисточка, и, скосив взгляд в ту сторону, судья
Бао увидел Голубого Писца.

Наверное, писца звали все-таки по-другому; возможно, даже прозвище у него
было иное, но для себя выездной следователь сразу же обозвал его Голубым
Писцом.

Во-первых, одет он был во все голубое: голубой длиннополый халат с
голубым же поясом, голубая шапка кирпичиком, даже остроносые туфли - и те
были темно-голубые!

Во-вторых, писец был весь из себя писец: пухленький, жидкоусый,
старательный, то и дело высовывавший от усердия кончик языка (напомнив судье
адского Ли Иньбу); и кисточка его споро бегала по бумаге, поспевая за
сказанным. Даже держал он кисть по-особому, с показным шиком, как это умеют
делать только писцы в пятом поколении.

В общем, Голубой Писец - и все!

- ...На сегодня хватит, - прервал излияния распорядителя старший
дознатчик.

И наконец взглянул в сторону судьи Бао, подняв брови, будто только что
его заметил.

- А-а, вот и еще один заговорщик! - радостно потер он руки.

Голубой Писец явно колебался - записывать эти слова или нет? - и решил на
всякий случай записать.

- Освобождай место для следующего, - приказал дознатчик палачу, и крепыш
принялся снимать с дыбы охающего распорядителя.

Судья стоял, впервые в жизни глядя на процесс допроса не снаружи, а
изнутри, и покорно ждал своей очереди - а что ему еще оставалось?

Наконец конфуцианца сняли с дыбы, наскоро вправив вывихнутые суставы, и
волоком потащили мимо судьи - хорошо, хоть не за ноги, как начальника уезда.

- Как сказал бы благородный учитель Кун-цзы... - Судья Бао хотел
подбодрить товарища по несчастью, когда того протаскивали мимо, однако
бывший конфуцианец грубо выругался, добавив сквозь зубы:

- Вот его бы сюда!.. На дыбу их, мудрецов!.. На дыбу!

- Разговорчики! - строго прикрикнул дознатчик, распорядитель немедленно
заткнулся, а выездной следователь подумал, что действительно с куда большим
удовольствием делил бы тюрьму и пытки с учителем Куном, чем с его неверным
последователем.

Дверь захлопнулась. С судьи мигом сорвали одежду, надели освободившуюся
кангу, больно прищемив при этом кожу на шее, и поставили на колени перед
столом старшего дознатчика, не забыв сковать руки кандалами.

Позади возник палач с тяжелым батогом в руке.

"Батоги - с первого допроса?! - изумился Бао. - Это же вопиющее нарушение
"Пыточного канона"!"

Однако смолчал.

- Итак, признаешься ли ты, мятежник и заговорщик по имени Бао Лунтан, в
том, что... - донесся до него злорадный голос дознатчика, - ...выполняя
обязанности судьи в городе Нинго, состоял в сговоре с начальником уезда,
главным казначеем, монахом Банем, генералом Чи Шу-чжао и другими лицами,
пытавшимися подло убить сиятельного принца Чжоу?

Ответа вопрос не подразумевал - такова была положенная форма зачтения
обвинения, да Бао и не собирался отвечать - поэтому совершенно не ожидал
обжигающего удара, обрушившегося на него.

Три удара подряд.

Тяжелым батогом.

Это было больно.

И стыдно.

И выдержать второе было куда труднее, чем первое.

- Признаешься ли ты в том, - как сквозь вату донеслось до выездного
следователя, - что, используя свое положение судьи, всячески затягивал
следствие и отводил подозрение от истинных виновников, сообщая Чжоу-вану
через его распорядителя, который тоже был с вами в сговоре, лживые
сведения?

Батог взвился и опустился.

Трижды.

- Признаешься ли ты, что составил облыжный доклад о принце Чжоу и тайком
отправил его в Столицу, дабы, обвинив кровнородственного вана, покрыть
истинных мятежников?

Три удара.

- Признаешься ли ты, что по поручению начальника уезда вместе с
магом-мошенником Лань Даосином ездил на тайную встречу со смутьянами иных
уездов, дабы передать послание начальника уезда и монаха-изменника Баня?

Три жгучих, рвущих кожу удара.

На этот раз палач не церемонился, от души хлестал.

Да сколько же пунктов будет в их обвинении?!

...Неужели все?

Чиновник молчал, и палач не спешил пускать в ход свой бич.

- Есть ли у тебя, мятежник и заговорщик Бао Лунтан, что сообщить по
существу предъявленного обвинения?

- Есть! - хрипло выдохнул судья и с трудом поднял голову.

Палач глянул на дознатчика и отступил на шаг: не стоит мешать преступнику
каяться!

Но на лице заплечных дел мастера отразилось нечто вроде легкого
разочарования.