Чтение 49–й страницы книги ~Прокаженный~

вопросов.

Случилось это в первый же день вечером - в проходе послышалась возня,
раздался женский крик, и в дверь купе отчаянно забарабанили - мол, давай,
родитель, выручай.

Однако вместо заснувшего Мазаева на зов откликнулся истосковавшийся на
тесной полке Сарычев. Завидев его, один из половых страдальцев вытащил нож и
попытался Александра Степановича припугнуть, но тот быстро покалечил ему
локоть, затем колено, между делом отбил мужскую гордость у его приятеля, и
молодым людям стало ясно, что все несчастья в этом мире случаются из-за женщин.

После этого случая Варвара стала смотреть на майора с благодарностью, а
глава семейства принялся величать уважительно, нараспев, по имени-отчеству. Сам
Степан Игнатьевич хоть и был роста небольшого, но также вызывал уважение -
крепкий, кряжистый, он много чего в жизни видел, и о чем рассказать, имелось у
него в избытке - почитай как тридцать лет проходил в геологических партиях.
Прихлебывая ароматный, обжигающе-горячий чай, он посматривал на Сарычева
глубоко посаженными зелеными глазами и говорил неспешно. Много интересного
рассказывал...

- Вот ты посмотри на глобус. - Мазаев поставил стакан на чуть
подрагивающий стол и изобразил руками земной шар. - Так Уральский кряж словно
напополам делит его на запад и восток. И ведь именно здесь, а не в Гринвиче
проходит истинно нулевой меридиан, словом, место это - середина мира. Да не
только землю делит он пополам, а и всех людей тоже.

Степан Игнатьевич отпил чайку, помолчал и мысль закончил:

- Азиаты-то, они кто? Толпа, скопище, в этом и сила их, а у нас все больше
- Илья Муромец, да Евпатий Коловрат, да Никита Кожемяка, словом, личности.

Он опять ненадолго замолчал и похрустел сахарком.

- А еще, говорят, есть в горах Уральских место, пуп земли называемое,
ненецкие шаманы - тадебя - считают его вершиной мира. Время там как бы
остановилось, и оттуда куда угодно попасть можно за мгновение.

Заметив заинтересованный сарычевский взгляд, он поведал историю
действительно любопытную.

Лет десять тому назад Степан Игнатьевич с двумя геологами во время
переправы утопил все припасы и снаряжение и в поднявшейся затем метели
заблудился. Один из его спутников повредил колено, другой вскоре слег в
горячке, и Мазаеву пришлось затащить их в небольшую расщелину в скале. Когда он
углубился в нее, то внезапно почувствовал движение воздуха и, свернув в боковой
проход, замер от нахлынувшего дневного света. Зажмурившись, сделал шаг вперед,
а когда открыл глаза, то понял, что стоит на опушке леса.

Небо было ясным, бескрайняя снежная гладь сверкала в лучах солнца, и не
было никакой метели. Немного поплутав, Степан Игнатьевич вышел к стойбищу, и
оказалось, что находится он по меньшей мере в месяце пути от предполагаемого
местонахождения расщелины, где остались его спутники. Кстати, сколько потом их
ни искали, так и не нашли, а про Мазаева написали заметку в газете "Пролетарий
тундры". Потом приезжал на разговоры какой-то специалист-этнограф из Норильска,
и на этом дело закончилось.

- До сих пор понять не могу, как это случилось. - Степан Игнатьевич допил
чай и, замолчав, принялся смотреть на мелькавшие за окном огни. - Просто чудеса
какие-то.

- Это, отец, еще не чудеса, - подал вдруг голос угрюмый конвойный
прапорщик, до этого дрыхнувший все время на верхней полке. - Вот, помнится,
давно еще мотал я срочную на "дальняке" собаководом, а барбосом был у меня
Рекс, злобный и умный до одурения, раскроешь пасть, так все небо у него черное,
как смоль.

Хозяином зоны у нас был "умный мамонт", только вот помощничек его,
"главбревно", был полный бивень, глупый и жадный. И вот, когда начальство
приболело, этот самый заместитель и надумал послать бригаду зэков на заготовку
икры, благо, раньше нерест был такой - сунешь весло в воду, оно так колом и
стоит. Решил, значит, этот козел рогатый приподняться на зернистой, а в
результате зэки щеглам конвойным ножи разделочные в глотки по рукоять загнали.

Вот так, такой компот. А надо сказать вам, граждане, что раньше служба
совсем другой была. Это сейчас там "подснежники" да "флоксы"(1) разные, а
раньше была колючка шатровая, да ты на четырехчасовом посту в "бочке", - только
знай-смотри в оба.

Да и зэки нынче большей частью лунявые пошли, мазу не держат, а раньше
электродом заточенным спокойно могли башку пробить, чуть зазеваешься, или
писанут заточенным краем миски по шее, и кранты.

1 Системы тревожной сигнализации.

Ну так вот, забрали, значит, зэки три "калаша" с шестью рожками,
свиноколы, затарились икоркой с рыбкой и с отрывом почти в полсуток рванули к
"зеленому прокурору" в гости по направлению к Уральским горам.

А надо сказать вам, граждане, что командиром оперативно-разыскного взвода
был у нас старший лейтенант Хорьков - маленький и злобный, гораздо хуже зверюги
этой. Ему давно бы ходить с двумя просветами, да только то ли замочил он кого
по пьянке, то ли что другое, но пакостней литера не встречал я. Бывало, в
разыскных поймает он зэка беглого, так все равно его подранит, а уж после
начинает молодых бойцов крестить - заставит у живого еще руки и башку отрезать
для опознания и дактилоскопии. Ну так вот, подняли нас ни свет ни заря и
объявляют тревогу "Буря", а это для красно-погонника вроде команды "Фас" для
барбоса.

Выяснилось, что зэки хоть и были оборзевшие в корягу, но дорожку отхода
присыпать недошурупили, даром что табак с перцем был у них в избытке, так что
Рекс мой, голубчик, быстренько пятнадцатичасовой след взял, два других его
хвостатых приятеля тоже, и пошла мазута.

Хоть беглые и канали с отрывом, но были они дохлые - на баланде да на
хряпе не разгуляешься, - и к концу второго дня собачки наши повизгивать стали,
дело ясное - учуяли кого-то. А вскоре под корневищем двое зэков отыскались -
коровы, - видимо, сил у них не хватило, и подельники их замочили, а заодно и
заднюю часть всю отрезали на харчи, вот такие дела.

Что это ты, милая, скривилась? Что, не нравится? Человечина, она сладкая,
уж во всяком случае, не хуже медвежатины. Люди, когда подопрет, хава-ют друг
дружку в лучшем виде...

Ну вот, на третий день Рекс мой заскулил отчаянно и так натянул поводок,
что отмотал я его метров на пятнадцать и полетел за собачьим хвостом как на
крыльях, ну а старлей Хорьков с бойцами отстал соответственно. Рядышком другие
барбосы с кинологами мчатся, и в этот самый момент зэки и открыли по нам
стрельбу. Мы, конечно, буром переть не стали - сами залегли и собак
попридержали, а беглые, пользуясь моментом, припустили во все лопатки, понятное
дело, горы вот они, рукой подать. Тут Хорьков с бойцами подтянулся, и опять
начались бега, хоть язык на плечо вешай, и наконец прижали мы зэков к отвесной
скале. Стрелять они не умели совсем, шмаляли длинными очередями, и скоро все
патроны у них закончились.

А в наши-то времена краснопогонники были натасканные, не то что теперь.
Возьмешь, бывало, ровную мушку, дыхалку задержишь, нажмешь так плавненько на
спуск, а в себе ритм чувствуешь правильный, "двадцать два, двадцать два..."(1).
Стрельнет "Калашников" короткой очередью прямо в башку зэковскую, только
полетят ошметки во все стороны.

1 Рекомендуется считать про себя во время обучения стрельбе короткими
очередями.

Подранили мы пяток беглых, а как закончились патроны у них, трое зэков раз
- и нырнули в расщелину, потому как знали, что Хорек все равно им башку
отрежет. Тут уж старший лейтенант скомандовал, конечно: "Собак спустить", - и
трое барбосов с Рексом моим во главе с визгом в ту пещеру за беглыми
припустили.

Ну так вот, рванули барбосы в расщелину, а мы за ними следом, да только
абсолютно без толку. Ходов там видимо-невидимо, а лая собачьего уже и не
слышно, и куда бежать - непонятно. Сколько Рекса я ни звал - без толку, а
батарейки в фонаре старые, вот-вот сдохнут окончательно, и пришлось нам наружу
возвращаться. Ну а там уже Хорек заставляет беглых обихаживать, словом, о
собаке своей я вспомнил только через полчаса, когда повизгивание жалобное
услышал.

Смотрю, выползает пес вроде бы мой и в то же время незнакомый. Мой-то был
трехгодовалый кобель, клыки как сахар белые, и шкура лоснилась, а у этого зубы
все старые, желтые, шерсть в проплешинах, да только смотрю, елки-палки,
ошейник-то на нем прежний, хорошо мне знакомый, значит, это Рекс и должен быть.
А почему в таком виде, понять никак не могу. Между тем собака заскулила, на
меня гноящимися своими зенками глянула и сдохла, и, сука буду, если не от
старости!

Погодите, погодите, граждане, ахать, самое интересное-то впереди. Так вот,
пока мы до зоны своей калганы и клешни зэковские волокли, оказалось, тех троих
беглых повязали где-то возле Горького. Как они туда попали, говорят, и сами
зэки не поняли, начисто память у них отшибло.

А вот лет пять тому назад был я в разыскных в стойбище у хантов, и
рассказал мне ихний шаман, как его... а, вот, елта-ку, что место есть такое под
горами Уральскими, Пещера Духов называется, и происходит там с человеком и
животными хреновина разная. Так что, граждане дорогие, ходить туда не надо,
ха-ха-ха. Что, малый, не будешь? Ну и ладно. Вот и молодец. Ну все, граждане,
спокойной вам ночи.

Прапорщик прокашлялся, повернулся на бок и вскоре опять захрапел. Видимо,
решил отоспаться за все свое конвойное служение отечеству.

- Спасибо, хозяева. - Сырычев вытер губы и, чтобы не мешаться, взлетел к
себе под потолок, на верхотуру. Мазаев вышел в тамбур покурить, а красавица
Варвара принялась укладывать любимое чадо спать.

Однако оно капризничало и вертелось, и когда в купе вернулся дед, то
внучок уселся на полке:

- Деда, ну расскажи чего-нибудь, расскажи.

- Расскажите вы ему, папа, а то ведь изведет, - слезно попросила молодая
мать и, схватив сумчонку с предметами гигиены, быстренько подалась в конец
вагона.