слышать об этом. А я боюсь за свою шкуру и беспокоюсь о своей жене, черт
побери!
который держал в руках. Он продолжал думать об Ивешке, которая была совсем
одна, где-то там, на берегу, среди этой ночи, если только лешие не
ошибались. Он думал и об Ууламетсе, который, находясь теперь в своей
могиле, хотел еще сильнее прежнего вернуться и вернуть свою дочь,
используя каждое свое желание, каждую возможность, предоставленную ему
волшебством, чтобы вновь вторгнуться в жизнь других людей.
слишком много, если вспомнить, что говорила об этом Ивешка. И вот он,
Петр, сидит здесь, желая заглушить водкой ощущение собственной
беспомощности, почти так же, как и Черневог, а малый находится под
действием какого-то чертова колдовства.
воздухе, как раз около его колен.
парусине, прежде чем распознал едва заметные очертания маленького носа,
который появился вслед за глазами, и контуры круглого живота.
Иди сюда, Малыш...
в воздух.
Малыш, иди сюда, здесь все в порядке.
потрескивания их маленького костра, когда случайная капля падала в огонь с
мокрой парусины.
сейчас наверняка находится где-то недалеко от нас. Хотя до этого мог и не
быть здесь.
к кувшину, стиснул челюсти и задумчиво уставился на огонь...
Ивешку. И он отказывался думать о том, как, возможно, они были обмануты с
самого начала, и о том, как, пережив временные неудобства, связанные с
собственной смертью, Илья Ууламетс возможно вновь замыслил что-то против
них. Он вполне мог околдовать парня, чтобы привести их всех сюда, когда он
будет готов...
портило всю картину: Ивешка всю свою долгую жизнь боролась за
независимость от собственного отца, она наделала массу ошибок, пытаясь еще
в молодости освободиться от Ууламетса, и уж ему никак не удалось бы
заполучить ее на этот раз. Саша всегда возражал против этого, ссылаясь на
записи в книге, и утверждал, что Ууламетс на самом деле никогда не был
плохим человеком, на что Петр всегда очень резко возражал ему, доказывая,
что он был достаточно хитер, чтобы выглядеть плохим. Он хотел все делать
по-своему, и пока это ему удавалось, он действительно был замечательным
человеком.
приговаривая: "А, вот, вероятно, очень доверчивый славный малый..."
результате он получает свою дочь, своего наследника и своего собственного
врага, и всех в одной корзине... А что же остается делать мне?
старый вор включает сюда и меня. То же самое касается и Ивешки. Скорее
всего, он хочет взять меня для каких-то совместных с ними дел, но что это
могут быть за дела?
не боятся вызывать молнии или переносить поближе к себе самого царя?
обратился к Саше, чье задумчивое освещенное пламенем лицо видел через
легкую туманную дымку:
выхода: малый может сделать с ним все, что хочет. И может быть, в один
прекрасный день и сделает.
встал и укрыл его, а лишние куски парусины накинул на Черневога. После
этого он уселся, накинув на плечи свое одеяло.
отвечать ему, так же как и Ивешка, и в конце концов его стали раздражать
многочисленные бесполезные попытки. То, что сказал ему Черневог, вызывало
тревожные воспоминания о том, что Саша прочитал в его же книге. Там
говорилось о том, что присутствие сердца всегда таит в себе опасность для
того, кто посвятил себя занятиям волшебством, потому что все созданья,
связанные с этим необычным и загадочным миром, могут понимать и
чувствовать сердце. Они не могут проникнуть в суть колдовских намерений, а
колдуны, в свою очередь, не могут понять их. Волшебный мир был
многообразен. Малыш представлял одну его сторону, водяной совершенно
другую, а лешие вообще очень часто поступали так, что очень трудно было
отыскать в их действиях хоть какой-то смысл. Желания этих существ были
очень далеки от желаний обычных людей, или точнее от желаний добрых людей.
хотел записывать туда ничего, что так или иначе было связано с
волшебством. Он не хотел даже думать об этом, за исключением...
столкнулись за последнее время, было нечто общее: все они имели один и тот
же общий источник, который формировал единственную разновидность желаний.
не давало возможности им, даже теперь, когда завеса тишины упала, услышать
хоть что-нибудь от нее. Она была отрезана от них способом, о котором он
сейчас не хотел говорить с Петром, по крайней мере до тех пор, пока у них
еще оставался выбор. Он все еще надеялся, хотя с каждой попыткой его
опасения возрастали. Он боялся, что, стараясь прорвать тишину, может
провести по пути своих желаний что-то лишнее. Он не имел никаких
представлений, почему он так думал или что было еще за всем этим, кроме
детского страха перед ночными привидениями, но дело обстояло именно так.
получения, действуя столь же эффективно, как и в случае с лешими. Или же
причиной неуспеха могли быть его собственные желания, которые спасали
молодого и наивного колдуна от катастрофы. Его собственные мысли ходили по
этому замкнутому кругу, хотя он и подозревал, что как раз то самое, что
Петр называл его проклятым беспокойством, чрезмерно возросшим за последние
годы, и могло быть той самой защитой, которая спасла Петру жизнь в самом
начале этих бед, соткало ту самую паутиной желаний, которая не дала
оборотню завести Петра в западню и помогла им добраться до леших до того,
как Черневог смог сам освободиться от сна. Петр мог позволить себе
иронически относиться к их попыткам постигнуть чье-то волшебство,
наблюдая, как два колдуна рядом с ним в течение нескольких лет беспокоятся
о нем будто курицы-наседки.
только о себе. Можно предположить...
обидчивой. Ее состояние беспокоило Петра, беспокоило Петра так сильно, что
Саша регулярно замечал это. Петр очень изменился с тех пор, как они
покинули Воджвод.
Ивешка сделала ему?"
так много сделать для счастья Петра... но ее побег в лес, ее поведение...
колдовство.
со своими сердцами.
перекладина, ограждавшая руль, подскочила вверх. Ивешка ухватилась за нее
и со страхом уставилась в темноту, в окружавшие ее деревья, чьи ветки
почти целиком накрыли нос лодки и трещали, ломаясь о борта и парус. Она
Корнев Павел
Андреев Николай
Пехов Алексей
Буркатовский Сергей
Самойлова Елена