Чтение 49–й страницы книги ~Волчье логово~

спину, - ведь мне никогда в жизни еще не было так хорошо.

Она приподнялась на локте, глядя ему в лицо.

- Это было так... чудесно. Давай сделаем это опять!

- Немного погодя, Мириэль.

- А долго ждать?

Он со смехом обнял ее.

- Нет, недолго, обещаю тебе!

Глава 17

Дух Дардалиона вернулся в тело, ощутив тяжесть плоти и груз серебряных
доспехов. В комнате было холодно, несмотря на жаркий огонь в очаге.

- Сегодня, а быть может, и завтра, они на приступ не пойдут, - сказал
священник Кеса-хану. - Их начальник Галлис - человек осторожный. Он отрядил
рабочие команды в лес рубить деревья и делать лестницы. Он замышляет большой
штурм, чтобы разделаться с нами раз и навсегда.

Маленький шаман кивнул.

- Одну или две атаки мы выдержим, а потом... - Он развел руками.

Дардалион встал с позолоченного стула и протянул руки к огню, наслаждаясь
внезапно охватившим его теплом.

- Чего я не понимаю, как не понимает и готирский генерал, так это хода
мысли императора. Ведь приход Собирателя отменить невозможно. Возвышение
надиров предначертано судьбой. Никому не под силу заменить будущее.

- Это не император, а Цу Чао хочет нашей погибели, - с сухим смешком
ответил Кеса-хан. - Два чувства побуждают его к этому: ненависть к Волкам и
стремление к неограниченной власти.

- За что же он так вас ненавидит?

Глаза Кеса-хана блеснули, и он сказал с жестокой улыбкой:

- Много лет назад он приехал ко мне, чтобы поучиться магии. Этого чиадзе
занимала история Кровавых Рыцарей. Я отослал его прочь: он был умен, но не
обладал мужеством.

- За это он и ненавидит ваше племя?

- Нет, не только. Он прокрался обратно в мою пещеру, желая похитить, -
шаман прикрыл глаза, - кое-какие ценные вещи. Мои стражи схватили его и
хотели убить, но я проявил милосердие. Я просто отрезал ему кое-что, чтобы
он получше меня запомнил. Он остался жив, но более не способен дарить жизнь,
понимаешь?

- Слишком хорошо понимаю, - холодно ответил Дардалион.

- Не нужно судить меня, священник, - огрызнулся Кеса-хан.

- Судить - не мое дело. Ты посеял семя ненависти и теперь пожинаешь
плоды.

- Не так все просто. Он всегда был злым. Надо было убить его тогда.
Ничего, пусть себе злобится.

Его желание заполучить эту крепость со всем ее содержимым не уступает его
ненависти. Волшебства, подобного тому, что заключено здесь, свет не знал уже
десять тысячелетий. Им-то и стремится овладеть Цу Чао. Когда-то Древние
творили здесь чудеса. Они умели растить живую ткань. Человек, потерявший
ногу, мог отрастить себе новую. Органы, пораженные раком, заменялись
здоровыми без помощи ножа. Старческие тела омолаживались. Здесь хранится
секрет бессмертия. Он заключен в гигантском кристалле, помещенном в оболочку
из чистого золота. Кристалл излучает силу, которую только золото и в меньшей
степени свинец способны сдержать. Ты видел долину?

- Да. Она противоречит естеству.

- Пятьдесят лет назад сюда явились грабители. Они нашли Кристальную
Палату, ободрали золото с ее стен и лишили оболочки сам кристалл. - Кеса-хан
засмеялся. - Это было не слишком разумно.

- Что сталось с ними потом? Почему они не похитили кристалл?

- Сила, выпущенная ими на волю, убила их. Древние умели управлять ею -
без такого умения она становится губительной и действует наугад.

- Я не чувствую здесь никакого источника силы.

- Верно. Недавно Цу Чао послал сюда своих людей. Они сбили кристалл с
места, и теперь он валяется на золотом полу футах в двухстах под нами.

- Эти люди тоже погибли?

- Можно назвать это и так.

На Дардалиона повеяло холодом, когда он взглянул в злые глаза шамана.

- Что ты скрываешь от меня, Кеса-хан? Каким тайнам предстоит еще выйти
наружу?

- Терпение, священник. Все откроется в свое время. Нельзя нарушать
равновесие, и без того шаткое. Ни силой, ни хитростью мы здесь победить не
сможем, приходится полагаться на непостижимое. Взять хоть твоего друга.
Нездешнего. Он хочет убить Цу Чао, но сумеет ли он проникнуть во дворец,
проложить путь сквозь сотню стражей и одолеть колдовство, которым владеет Цу
Чао? Кто знает... А мы? Удержим ли мы крепость, а если нет, то найдем ли
выход из нее? Быть может, нам понадобится прибегнуть к силе кристалла.

- Ты сам знаешь, шаман, что это невозможно, иначе ты давным-давно пришел
бы сюда. Никто не знает, что сгубило Древних, и только руины остались на
месте их огромных некогда городов. Все, что мы находим после них,
свидетельствует о зле, алчности и о том, каким страшным оружием они владели.
Даже ты содрогаешься при мысли об их деяниях. Разве не так?

Кеса-хан кивнул.

- Я странствовал по тропам времени, священник. Я знаю, что сгубило их, и
в самом деле не желал бы возвращения всего этого. Они надругались над землей
и жили, как короли, среди отравленных рек, озер и лесов... Даже воздух,
которым они дышали, был отравлен. Они знали все и ничего не понимали - за
это их и постигла гибель.

- Но здесь их наследие все еще живет.

- И здесь, и в других тайных местах, которые еще не открыты.

Дардалион, встав на колени, подбросил дров в огонь.

- Как бы там ни было, кристалл надо уничтожить. Цу Чао не должен
завладеть им.

- Мы спустимся к нему, когда придет время, - кивнул Кеса-хан.

- Почему не теперь?

- Доверься мне, Дардалион. Я намного старше тебя, и я ходил по тропам, на
которых твоя душа обратилась бы в пепел. Время еще не пришло.

- Тогда скажи, что мне делать.

- Найди тихое место и отправь свой дух на поиски Нездешнего. Прикрой его,
как делал когда-то, защити от волшебства Цу Чао. Дай ему шанс убить зверя.

***

Вишна с Экодасом сидели на парапете самой высокой башни.

- Там, внизу, могли бы быть мои братья, - со вздохом сказал бородатый
готир.

- Будем молиться, чтобы этого не случилось, - ответил Экодас.

- Мне думается, что ты был прав, а мы нет. Это не путь служения Истоку.
Вчера я убил в бою двух человек. Я чувствовал, что от них исходит зло, но я
сам стал хуже, совершив это. Я не верю больше, что Исток хочет, чтобы мы
убивали.

Экодас положил руку на плечо друга.

- Я не знаю, чего хочет Исток, Вишна, я знаю только, что вчера мы спасли
множество женщин и детей. Это радует меня, но я горько сожалею о том, что
пришлось убивать.

- Но зачем мы здесь? - вскричал Вишна. - Ради того, чтобы обеспечить
рождение ребенка, который впоследствии уничтожит все, что мой род создавал
на протяжении многих поколений?! Это безумие!

- Будем надеяться, что это послужит какой-то высшей цели, - пожал плечами
Экодас. - А пока довольно и того, что мы мешаем Братству.

Вишна покачал головой.

- Нас осталось одиннадцать. Много ли от нас пользы?

- Кто знает? Может быть, отыщешь Дардалиона? Мы помолимся вместе, и это
нам поможет.

- Нет, брат, на этот раз не поможет, - с грустью сказал Вишна. - Всю свою
взрослую жизнь я следовал за ним и познал великую радость дружества - и с
ним, и со всеми вами. Но эту задачу я должен решить один.

- Знаешь, друг, мне кажется, что лучше не знать ответа. Почти все вопросы
этого мира возникают из-за людей, которые во всем уверены и всегда правы.
Братство идет путем боли и страданий - чужих, разумеется. Они приехали в эту
долину, чтобы перебить женщин и детей. Помни об этом!

- Вероятно, ты прав, Экодас, - кивнул Вишна. - Но что, если один из моих
братьев взберется на эту стену с мечом в руке? Как мне быть тогда? Он
подчиняется приказу императора, как положено солдату. Что же мне, убить его?
Сбросить со стены на верную смерть?

- Не знаю. У нас и так много трудностей, незачем изобретать воображаемые.

- Знаешь, я хочу побыть один. Не обижайся, прошу тебя.

- Я не обижаюсь, Вишна. Пусть твои размышления принесут тебе мир. -
Экодас нырнул под осыпавшуюся притолоку и спустился по косой лестнице. По
узкому коридору он пришел в большой зал, где Мерлон помогал надирским
женщинам готовить пищу для воинов. Шиа, месившая тесто, улыбнулась Экодасу.

- Как поживаешь? - спросил он.

- Хорошо, молельщик. Вы прибыли как нельзя вовремя.

- Я не думал, что мы поспеем вовремя. Сначала мы уехали на запад, в
Вагрию, потом повернули на юг, чтобы избежать захватчиков. Путешествие было
долгим.

- Но теперь ты здесь, со мной.

- Мне жаль было услышать о смерти твоего брата.

- Почему? Разве ты его знал?

- Нет. Но это причинило боль тебе, и я сожалею.

Выйдя из-за стола, она подошла к нему.

- Боль эта только моя, больше ничья. Притом я горжусь им, ведь рыцарь,
которого он убил, был убийцей нашего отца. Я благодарю за это богов. Белаш