на столик. - Присядь. Садись на пол. Поговорим.
выдвинулись из-под ногтей. Совсем чуть-чуть.
сегодня мой вечер. Машины разбудили меня. Двадцать часов назад. Что-
то происходит, сказали они, необходимо мое присутствие. Не ты ли то,
что обеспокоило их? Хотя, чтобы справиться с тобой, я им не нужен,
нет. Что-то еще... а я спал, слышишь, Молли? Тридцать лет. Тебя еще
не было на свете, когда я в последний раз лег в сон. Меня уверяли,
что в холоде нет сновидений. И еще мне говорили, что самого холода я
не почувствую. Это бред, Молли. Ложь. Конечно, я видел сны. Холод
позволял внешнему миру проникать в меня, вот как это было. Внешнему
миру. Всему тому мраку, от которого я пытался укрыть нас, для чего и
создал все это. Сначала это была капля, всего лишь капля, один гран
мрака, холод принес его... За ней последовали другие, и стали
наполнять мою голову, подобно тому, как дождь заполняет пустой пруд.
Белые лилии. Я помню. Терракотовый пруд, зеркально сверкающие
русалки из хрома, лучи закатного солнца блестят сквозь листву
сада... Я стар, Молли. Если считать холод, то мне больше двух сотен
лет. Холод...
оружие, затряслась. Мышцы ног Молли были натянуты как струны.
опуская пистолет. Его скупые движения были откровенно старческими.
Он клевал носом. С усилием он все же заставил себя держать голову
прямо. - Ничего не сгорает. Я вспомнил. Машины сказали мне, что наш
разум сошел с ума. Очень давно мы выложили за него миллиарды. В то
время искусственный разум был еще очень пикантной темой. Я сказал
машинам, что сам разберусь с ним. Неудачное время, в самом деле
неудачное, потому что Восемь-Жан в Мельбурне и только наша дорогая
Три-Джейн заправляет в лавке. Или, возможно, наоборот, очень удачное
время. Может, ты знаешь, Молли? - Старик снова вскинул пистолет. -
Что-то странное творится сегодня на вилле "Блуждающие огни".
Безмолвие?
В свое время, Молли, я знал немало князей. И не одну княгиню.
Королеву Испанскую, например, прямо вот на этой постели... Но затем
я начал скитаться. - Мужчина закашлялся, и пока он изгибался в
конвульсиях, ствол пистолета дергался в его руках. Кашель был
скверным, мокрым. Наконец старик успокоился и сплюнул на ковер рядом
со своей босой ногой. - Я отправился в скитания. Через холод. Но
очень скоро все это кончится. Я приказал оживить Джейн сразу после
того, как проснулся сам. Удивительно - лежать десятилетиями рядом с
законно разрешенным количеством своей собственной дочери.
монитора. По его телу прошла дрожь.
улыбнулся. - Мы вырабатывали у нашего мозга особый вид аллергии к
его же собственным нервным сигналам, получая в результате
своеобразную имитацию направленного аутизма.
помощи вживленных микрочипов.
на только того и ждущую спинку кресла, и он захрапел.
иглострел. Прошлась по комнате с оружием в обеих руках.
начинающей сворачиваться и подсыхать крови, горой высилось стеганое
одеяло или перина. Отогнув край одеяла, Молли увидела что под ним
лежит тело девушки - бледная кожа на плечах и лопатках испачкана
кровью. У нее перерезано горло. Около ее головы в темной луже
поблескивала широкая прямоугольная бритва. Молли опустилась на
колени, стараясь не выпачкаться в крови, и повернула лицо мертвой
девушки к свету. Лицо, которое Кейс видел в ресторане.
Изображение, передающееся из симстима Молли в деку, превратилось в
стоп-кадр. Картинка держалась без изменения секунды три, потом
мертвые черты начали расплываться, превращаясь в лицо Линды Ли.
во весь рост и посмотрела вниз на золотой лазерный диск, лежащий
рядом с небольшим пультом на мраморной столешнице ночного столика.
От пульта тянулся пучок тонких оптоволоконных кабелей, похожий на
привязь, и исчезал в гнезде, вживленном в изящную шею.
собственные губы неуловимо шевельнулись, где-то очень далеко. Он был
уверен, что этот стоп-кадр устроил Зимнее Безмолвие. Молли, конечно
же, ничего не видела. Она не видела, как лицо мертвой девушки
подернулось пеленой и приняло очертания посмертной маски Линды.
дышал медленно и хрипло. Молли посмотрела на столик, заваленный
наркотиками и заставленный бутылками с выпивкой. Бросила пистолет на
ковер, подняла свой иглострел, поставила оружие на стрельбу
одиночными и очень аккуратно выпустила отравленную иглу в самый
центр старческого опущенного века. Ашпул коротко вздрогнул, дыхание
его на полувздохе оборвалось. Другой глаз, карий, невидящий,
медленно открылся.
решительно вышла из комнаты.
нами через такую же "Хосаку" с яхты над нами, с той, что оседлала и
поимела нас сзади. Называется "Ханива".
собой айс "Тиссье-Ашпул"; с него на Кейса глядел спокойный,
прекрасно контролирующий себя, но при этом совершенно безумный
Армитаж - глаза его были пустые и бессмысленные, как пуговицы.
тьюринговой регистрации. Так же, как и о моих, - приветствовал
Армитажа Кейс. Армитаж молчал. И пристально смотрел на Кейса. Кейс с
трудом подавил в себе желание отвести глаза, прекратить эту игру в
гляделки. - С вами все в порядке, Армитаж?
льдом глаз что-то шевельнулось, - ты же видел Зимнее Безмолвие, ведь
так? В Матрице?
должна была передать этот жест в монитор на "Ханиве". Кейс
представил себе, с каким удивлением должен был сейчас наблюдать этот
ненормальный полудиалог Малькольм, не слышащий голосов Армитажа и
конструкта.
компьютеру вплотную, - кем он был, когда ты его видел?
я...
Кейс конструкту.
стальными балками на балконе огромного зала на уровне двадцати
метров от пола из очень гладкого, почти блестящего бетона. Зал был
ангаром или ремонтным цехом. Кейс разглядел три средства для
передвижения в космосе, размерами примерно с "Гарвей", все на
различных стадиях ремонта. Голос. Говорят по-японски. Из нутра
каплевидного автомобиля появилась фигура в оранжевом скафандре,
человек подошел к одному из космических аппаратов и встал под его
полусогнутой стойкой, странно напоминающей человеческую руку.
Человек достал из кармана пульт и пробежался пальцами по его
клавишам, потом поднял руку и потер щеку. Появилось управляемое
кибернетическое устройство в виде тележки на серых рифленых шинах.
Зыков Виталий
Лондон Джек
Афанасьев Роман
Якубенко Николай
Шилова Юлия
Посняков Андрей