идет, да и только! Я остался один. Все пропало! Мне этого не вынести! Я
ухожу! Прощай, мир! До свидания, Невон! Поищу вселенную получше!
и стал падать, кружась, последний лепесток с венка из анютиных глазок.
лестницы - главным образом потому, что сюзерену никак не удавалось
расплести свои длинные пальцы и схватиться за ступеньку. Обхватив его
своей громадной рукой, она повела его к парадному ложу, по пути расплетая
ему пальцы и успокаивая:
на суше, в твоем собственном дворце. Только подумай: завтра, когда вся эта
ерунда будет позади, мы с тобой всласть поработаем плеточкой. А охранять
тебя буду я, красавчик мой, я ведь стою целого полка. Держись за свою
Саманду!
неловкие попытки вырваться, обнял экономку за шею и чуть ли не уселся на
ее громадный живот.
племянница сюзерена Элакерия в сером шелковом платье, которое грозило с
минуты на минуту лопнуть по всем швам. Дородная и похотливая девица за
последние несколько дней растолстела еще больше, поскольку непрерывно
напихивала себя сластями, дабы утолить горе, вызванное сломанной шеей ее
матушки и распятием любимой обезьянки, но главное - чтобы заглушить страх
за собственную особу. Однако в этот миг функции меда и сахара, казалось,
взял на себя гнев.
Охранники сбежали. Ни служанка, ни паж не идут на звонки, а когда я
отправилась за ними сама, то обнаружила, что эта наглая Рита - разве ее не
должны были выпороть? - подбивает прислугу на революцию, если не на что-то
похуже. А на левой руке у нее сидела живая кукла в чем-то сером,
размахивала игрушечным мечом - наверное, она-то и распяла мою Кве-Кве! - и
призывала ко всяческим гнусностям. Мне удалось убежать оттуда
незамеченной.
Глипкерио и отстегивая от пояса кнут и дубинку. - Элакерия, присмотри
недолго за дядей. Знаешь, всякие там путешествия, - хриплым шепотом
добавила она и многозначительно покрутила пальцем у виска. - А я пойду
пропишу этим голым потаскушкам и блюдолизам такую контрреволюцию, что они
долго будут помнить.
ней на руки. - Хисвин меня забыл, и теперь ты - моя единственная защита.
поступью, без обычного шарканья, в залу вошел Хисвин.
Хисвин был в своей черной шапочке и тоге, перетянутой поясом, с которого
свисали чернильница, футляр с перьями и мешочек с пергаментными свитками.
За ним в залу вошли Хисвет и Фрикс, обе в скромных черных платьях и
палантинах. Голубые занавеси беззвучно опустились на место. Все три
обрамленных черных лица были серьезны.
и несколько устыдившись, немного пришел в себя и теперь торчал жердью на
своих длинных, обутых в золотые сандалии ногах. Он уже успел расправить
складки тоги и надеть попрямее на золотистые локоны остатки венка из
анютиных глазок.
принес тебе дурные вести... - Глипкерио побледнел и опять затрясся, - ...а
также и добрые. - Глипкерио немного успокоился. - Сначала дурные. Звезда,
восход которой привел было небеса в надлежащее состояние, угасла, словно
свеча, задутая черным демоном, ее лучи померкли в темных волнах небесного
океана. Словом, она утонула бесследно, и я не могу произнести свое
заклятие против крыс. Более того, я считаю своим печальным долгом
поставить тебя в известность, что крысы уже практически заняли весь
Ланкмар. В южных казармах истреблено все твое войско. Все храмы захвачены,
и даже сами истинные боги Ланкмара поголовно умерщвлены на своих роскошных
высохших ложах. Крысы просто выжидают из учтивости, причины коей я объясню
позже, прежде чем занять твой дворец.
повернувшись к экономке, сварливо добавил: - Что я тебе говорил, Саманда!
Мне остается лишь отправиться в последний путь. Прощай, мир! Всего
наилучшего тебе, Невон! Я отправляюсь искать более...
толстухой-племянницей и дородной экономкой, которые взяли сюзерена в клещи
с обеих сторон.
Хисвин. - Подвергая собственную жизнь страшной опасности, я связался с
крысами. Мне стало ясно, что они обладают высокоразвитой цивилизацией, во
многом гораздо более утонченной, нежели человеческая, - они фактически уже
некоторое время регулируют дела и развитие людей. О, эти мудрые грызуны
пользуются благами весьма удобной и приятной цивилизации, которая
несомненно удовлетворит твое чувство мирового порядка, когда ты поближе с
ней познакомишься! Короче говоря, крысы, которым я пришелся по душе, - ах,
на какие удивительные дипломатические ухищрения я только не пускался ради
тебя, дорогой властелин! - доверили мне ознакомить тебя с условиями
капитуляции, которые на удивление благородны!
начал читать:
переданной через посредство его посланцев с жезлами, подтверждающими их
полномочия... Потушить пожары и исправить повреждения, нанесенные зданиям,
силами ланкмарцев под руководством... - и так далее. - Повреждения,
нанесенные крысиным туннелям, аркадам, местам для развлечений и прочим
помещениям, должны быть исправлены людьми. - Здесь должно стоять:
"уменьшенными до соответствующего роста". Всех солдат разоружить, связать,
заточить - и так далее. - Всех котов, собак, хорьков и прочих
вредителей... - Ну, это понятно. - Все корабли и всех ланкмарцев,
находящихся за рубежом... - ну, это тоже естественно. А, вот это место!
Слушайте. - После этого каждый ланкмарец возвращается к своим занятиям,
свободный во всех своих действиях и владении имуществом... - свободный, вы
слышите? - и зависящий только от распоряжений своей персональной крысы или
крыс, которая будет сидеть у него на плече или же каким-либо иным образом
расположится на нем либо внутри его одежды, равно как и будет делить с ним
постель". Но твои крысы, - быстро продолжал Хисвин, указывая на Глипкерио,
лицо которого побелело и начало кривиться от тика, а все тело и члены
вновь задергались, - твои крысы, учитывая твое высокое положение, будут
вовсе не крысы, а моя дочь Хисвет и временно ее служанка Фрикс, которые
будут обслуживать тебя денно и нощно, бдеть и еще раз бдеть, удовлетворяя
любое твое желание на пустяковом условии, что ты будешь подчиняться всем
их распоряжениям. Что может быть справедливее, государь?
Отправляюсь искать..." - всем телом стремясь на крыльцо и извиваясь в
железных руках Элакерии и Саманды. Внезапно он замер, воскликнул:
"Конечно, я подпишу!" - и схватил пергамент. Хисвин торопливо потащил его
к торжественному ложу и столу, готовя по дороге письменные принадлежности.
удержать в руке перо, так что ни о какой подписи не могло быть и речи. С
первой же попытки он посадил целую гроздь клякс на одежду окружающих и
морщинистое лицо Хисвина. Все попытки водить его рукой, сперва ласково,
потом насильно, ни к чему не привели.
дочери. Та достала из складок черного шелкового платья флейту и начала
наигрывать нежную, наводящую дрему мелодию. Саманда и Элакерия держали
лежащего ничком на ложе Глипкерио, одна за плечи, другая за ноги, а Фрикс,
упершись коленом ему в поясницу, начала легонько, в такт музыке,
поглаживать пальцами ему спину от затылка до копчика, пользуясь в основном
левой перевязанной рукой.
постепенно это телотрясение начало стихать, и Фрикс смогла приступить к
массажу его беспокойных рук.
многочисленные тени метались по голубым плиткам пола, словно огромные,
меняющиеся в размерах крысы; внезапно, обратив внимание на лежащие на
столике жезлы, он осведомился:
ними присматривали. А где твои минголы?
взгляд устремился на неподвижные голубые занавеси, через которые он сюда
вошел.
проемов звонницы, уселся на подоконник и принялся разглядывать колокола.
бледно-бирюзовой патиной, и три из вороненой стали, с многовековым слоем
ржавчины. Насколько Северянин понял, все веревки сгнили много веков назад
Внизу чернела темнота, пересекавшаяся четырьмя узкими каменными
перемычками. Фафхрд осторожно наступил на одну из них. Перемычка не
дрогнула.