Чтение 49–й страницы книги ~Контракт на Фараоне~

взглядом, что человек почти тут же отвернулся и пожал плечами.

Снова войдя в жидкость, Руиз и его провожатый поплыли вниз, к самым
глубоким корням города.

Мармо поглядывал одним глазом, как шарик-шпион показывал, что Руиз и
его пленник поплыли глубже.

Задумка Мармо не удалась, но его не очень беспокоила неудача. Если бы
неизвестный рванулся к проктору с рассказом о том, как его похитили, тогда
проктор, который был одним из лучших надзирателей Мармо и Кореаны,
немедленно сжег бы неизвестного без излишних церемоний. Но неизвестный,
видимо, был не просто невинный ротозей, который случайно попал в водоворот
событий. Он знал, что находится на Сууке, куда не досягал пангалактический
закон.

Неизвестный был умен и энергичен, но в глазах Мармо все люди были
глупцами, вот почему он служил женщине, которая на свой лад была не больше
человеком, чем сам Мармо, который смог по большей части сжечь свою мягкую,
непрочную плоть во многих столетиях пиратской жизни среди звезд. Иногда он
сожалел о своем прежнем ремесле, которое во многих отношениях было чище и
приличнее, чем его теперешнее. Но возраст настигает все существа, и это
его занятие было для него полезной и развлекательной формой отдыха от
прежних дел.

Разумеется, в его теперешнем положении было много неприятных и
унизительных для него аспектов. Например, ему очень не нравилось
действовать по указанию Кореаны не применять никаких средств против
неизвестного, который продемонстрировал поразительную наглость. В конце
концов, именно поле деятельности Мармо пострадало от хитроумных уловок
неизвестного, причем не один, а множество раз. Он сопротивлялся
парализующему полю. Он прикрепил медицинскую прилипалу к пленнице, которую
надо было бы выбросить в открытый космос еще прежде, чем корабль покинул
фараонскую орбиту. Во-первых, он вообще смог проникнуть на корабль. Все
это бросало не самый выгодный свет на компетентность Мармо. Кореана
сказала очень немного после своего первого взрыва, но Мармо был очень
чувствителен к тому, как оценивали его обращение с кораблем и всеми
другими механизмами, которые находились в его ведении.

В конце концов, они были его братьями и сестрами.

Поэтому он осторожно и аккуратно смотрел одним глазом, пока другим
наблюдал за бесконечной игрой, которую он вел со своими сопроцессорами.

Его интерес пробудился, когда он увидел, как неизвестный и его
провожатый исчезли в пещере возрождения.

Руиз и Болард проплыли вниз в глубокую яму, облицованную черным
гранитом, сквозь мутный слой коричневатой жидкости, а потом в огромную
сферическую арену. Яркие наполненные воздухом галереи были усеяны рядами
сидений, и они были полны народу, как обитателей Теры, так и посетителей
всяческих рас. В центре арены, на тонких и изящных пилонах, медленно
вращался шар со множеством граней из блестящего металла, он двигался в
медленном потоке, который постоянно проплывал вокруг него. В каждой грани
была узкая дверь, рассчитанная на то, чтобы пропустить взрослого человека.
Таких граней были десятки.

- Ваша светлость, окажите мне честь и разделите мою личную ложу, -
Болард провел его к шлюзу, который вел из жидкости в воздушное
пространство, а оттуда в коридор, который по спирали шел вокруг арены.

Ложа Боларда была поменьше, чем остальные, которые по дороге увидел
Руиз, но она была достаточно удобна, с широкой софой, с которой сквозь
хрустальное окно можно было наблюдать за ареной.

Болард провел Руиза внутрь весьма церемонно, но для чутких ушей Руиза
в услужливости Боларда прозвучала фальшивая нота. Неважно, подумал Руиз,
главное - держать Фактора под наблюдением до тех пор, пока не представится
выход.

- Сейчас начинается представление, - сказал Болард, хрюкнув от
предвкушения.

Круглая дверь внизу арены расширилась, как зрачок, и на арену выплыли
сражающиеся. Это были две красивые, высокомерные женщины-уроженки
затонувшего города. На левых предплечьях их были укреплены иридиевые
зеркальца, а в правых руках они несли энергометы. В остальном они были
голые, если не считать оранжевой узорной паутинки из биолюма. Руиз смотрел
на их лица, но не мог увидеть ни одного признака страха.

Они медленно сводили и разводили ноги ножницами, пока не поднялись на
уровень среднего ряда зрительного зала и уставились друг на друга на
расстоянии десяти метров в разделяющей их жидкости. Под звуки низкого
барабанного боя начался поединок.

Это было мерзко. Энергометы испускали коротковолновые вспышки жара.
Сперва каждая женщина с большим искусством отражала лучи своей соперницы,
но потом лучи стали пролетать мимо зеркал и ударять в тело. Мясо
испарялось с их тел, а они продолжали жить и сражаться. После обмена
многими ударами противницы сосредоточились только на том, чтобы защищать
глаза и те мышцы, которые нажимали на курки энергометов.

Течение на арене носило их тела туда и сюда, мимо галереи, где
зрители прижались к стеклу в попытках увидеть как можно больше.
Представление окончилось, когда одна из женщин ослепла, получив удар в
глаза, и вторая взрывом превратила ее в кипящее месиво, прежде чем умереть
с победным видом.

Руиз бесстрастно сидел, сознавая, что Болард бросает в его сторону
время от времени хитрые взгляды.

- Теперь смотрите, - сказал Болард. - Сейчас будет самая забавная
часть.

Рабочие арены быстро выплыли на середину и убрали останки. Затем
последовал полный ожидания антракт, и Руиз поглядел туда, куда показывал
Болард. Там, на поверхности шара в центре, две двери горели красным
светом.

Двери беззвучно распахнулись и вытолкнули вперед две фигуры в облаке
крохотных пузырьков воздуха. Они выплыли вперед, и Руиз увидел, что это
были клоны тех женщин, которые только что погибли. На миг обе казались
ошеломленными, и только слабыми движениями плавали в жидкости. Они увидели
друг друга, и теперь Руиз заметил злобу на их лицах. Две женщины рванулись
друг к другу и разорвали бы друг друга голыми руками, если бы рабочие
арены не растащили их в стороны и не уволокли прочь.

- Наследственные враги, - сказал Болард, хихикая, - инкубатор может
произвести клон каждые шесть недель. Эти двое будут снова натравлены друг
на друга, до тех пор, пока матка-инкубатор может их производить. Они
счастливы только и единственно тогда, когда им разрешается заняться
убийством друг друга. Ох, для этих двух ждать шесть недель - целая мука.

Болард снова рассмеялся.

- Полагаю, что самое смешное это то, что они считают себя самыми
счастливыми из людей, благословенными, бессмертными, лучше, чем мы,
которые приходят посмотреть, как они умирают.

Несколько часов продолжались различные поединки, и Болард становился
все веселее по мере того, как все более тошно становилось Руизу. Но
наконец все кончилось, и роботы-шумовки процедили кровавый суп, в который
теперь превратилась жидкость на арене.

- Вам понравилось представление, ваша светлость? - спросил Болард.

Руиз встряхнулся и перевел взгляд на Фактора.

- Сперва мне показалось изобретательно, если кому-то нравятся просто
зрелища.

Болард смущенно посмотрел на собеседника.

- Ваша светлость?

- Разве не скучно вам делается, Фактор? Разве не хочется вам самому
погрузить руки в кровавую кашу, поглубже? - Руиз уставился на Боларда с
кровожадным оскалом. - Мне так очень.

Болард слегка побледнел.

- Лорд Преалл оставляет, боюсь, такие развлечения для себя и своих
ближайших приятелей, ваша светлость. Э-э-э... вы к ним относитесь?

Руиз ничего не сказал, но Болард, видимо, заметил в его глазах нечто
пугающее.

- Что же, это было огромным удовольствием, ваша светлость, но теперь
я должен возвращаться на свой корабль. Мы должны сниматься на Архиплато на
заре.

Он встал и начал потихоньку отодвигаться прочь. Руиз поднялся и
быстро скользнул к двери. Чуть позже он заговорил.

- Позвольте немного пройтись с вами, Фактор.

Болард призвал остатки собственного достоинства.

- Как вам будет угодно, - сказал он.

Мармо забыл про свою игру. Он включил линию связи с Кореаной.

- Кореана, - сказал Мармо своим искусственным голосом, - он идет в
космопорт вместе с торговцем.

Руиз крепко держал пухлую руку Боларда, когда они покинули ложу и
прошли по кольцевому коридору, встроенному в оболочку арены. Они шли, и
остальные выходящие с представления присоединялись к ним, пока коридор не
переполнился пресыщенными и усталыми от развлечений искателями
наслаждений. Они иногда бросали на Руиза случайные любопытные взгляды, но
этим дело и ограничивалось. Руиз не выдавал своего омерзения.