Чтение 49–й страницы книги ~Машина-Орфей~

- Ты остаешься? - спросил он.

- Да, - ответил Эйндиукс. - Тут мое место. Пусть даже только для
того, чтобы умереть. Но мы, люди Компендия, живем долго. Какой толк был бы
от библиотекарей-однодневок? - он рассмеялся. - Поэтому я надеюсь увидеть
кончину Родериго прежде моей.

- Я верю в то же самое, - сказал Руиз. - Ну что же, спасибо тебе. И
поблагодари от моего имени Джо.

Странное выражение скользнуло по лицу Эйндиукса.

- Его никогда не звали Джо, Руиз Ав. Тебе следует понять: в давние,
давно забытые времена... в давным-давно мертвом месте... и очень далеко от
здешней печали его звали Сомнир Прославленный.

Эйндиукс слегка потряс его руку.

- Удачи тебе, Руиз Ав, и до свидания.

Геджас похоронил жалкие и страшные останки Желтого Листа под курганом
тяжелых камней, чтобы стервятники не добрались до нее, пока ее не
перевезли на Родериго.

Не зная, что еще ему сделать, он после взобрался на гору, откуда мог
наблюдать за всем островом. Так, чтобы он смог увидеть Руиза Ава, когда
наемник наконец выберется из своего укрытия.

Солнце всходило и заходило, а наемник все еще не показался.

К середине следующего утра язык стал уставать и начал нервничать. Что
ему делать, если наемник стал жертвой какого-нибудь несчастного случая в
руинах? Вдруг банда пьяных от жажды убийства наемников с Дельта напала на
него? Или, может быть, он провалился в какую-нибудь яму? Остров был весь
изрыт пещерами, крыши которых готовы были обрушиться при любой
возможности. Может быть, Желтый Лист нанесла наемнику какую-нибудь рану,
которая могла привести его к медленной смерти, и теперь Руиз Ав лежал в
каком-нибудь недоступном месте, горя в лихорадке или похолодев от потери
крови.

Эти мысли вызвали в Геджасе страшную ярость.

- Нет! - закричал он, подняв лицо к небу. - Ты будешь жить, пока я
тебя не найду!

Когда он снова посмотрел на северную оконечность острова, он увидел,
как крохотная лодка выскочила из-за рифов.

Кто это мог быть еще, как не Руиз Ав? Его бешенство вскипело. Что он
мог сделать, чтобы предотвратить бегство наемника? Ничего, ничего.

Голова его гудела. Он сжал зубы так плотно, что они заскрипели. Все,
что он мог сделать - это смотреть на то, как уплывает безнаказанный
наемник.

Пока он смотрел, лодка пошла к востоку, обойдя оконечность острова в
нескольких сотнях метров от берега. Она легла на курс, который позволит ей
обойти остров с наветренной стороны.

Чуть позже он смог разглядеть маленькую фигурку наемника, который
скорчился возле рулевого весла, заставляя паруса мачты взять как можно
больше ветра. Лодка была очень быстрой и маневренной, она так и мчалась по
морю, отбрасывая длинные петушиные хвосты воды и брызг на несколько метров
ввысь.

Через несколько минут Руиз Ав пропадет из виду. Но тут Геджас
сообразил кое-что, что дало ему надежду. Лодка направлялась на юго-запад,
то есть к Моревейнику.

Моревейник. Раздражение Геджаса пропало, его место заняло злорадное
удовлетворение. Вскоре Родериго пришлет за ним лодку. Они заставят его
потерпеть наказание за то, что он потерял Желтый Лист, они будут причинять
ему страдания, стараясь поломать его разум. Так поступали в Родериго, и
это был хороший способ.

Но он выживет. Потому что Желтый Лист и, по логике, ее язык Геджас
были самыми страстными исследователями древнего города Моревейника, на
всем острове Родериго. Может быть, в конце концов ему позволят привести в
Моревейник войска.

Туда же, в Моревейник, по причинам, не известным Геджасу, направлялся
и Руиз Ав. Может быть, из-за своей бабы с грязной маленькой планетки?
Может быть, из-за работорговки Кореаны? Это было не важно.

Геджас отвернуться от моря, поудобнее устроился и стал ждать.

Руиз был плотно занят катамараном. Левый поплавок катамарана глубоко
тонул в воде, потому что справа дул ветер. Эйндиукс очень предупреждал его
насчет того, чтобы не разрешать лодке зарываться носом в воду: очевидно,
лодка могла переворачиваться через нос. Второй поплавок шипел, прорезая
воду. Руиз просто чувствовал готовность этого поплавка подняться кверху и
перевернуть лодку боком.

Он немного развернул мачту, чтобы выпустить из парусов немного ветра,
и второй, правый поплавок, покрепче опустился в воду.

Он постепенно привыкал к ощущению руля в руках, понял, как именно
реагирует лодка на его прикосновения, и напряжение постепенно стало
уходить из его мускулов. Если ветер не станет сильнее, он справится с
лодкой.

Вскоре после полудня ветер утих, и Руиз смог на какое-то время
оставить рулевое весло. Он проглотил глоток старой воды из канистры, но не
смог заставить себя попробовать питательные блоки. У них был плесневелый,
мумифицированный вид и неприятный запах затхлости. Насколько он знал такие
блоки, они всегда отличались этими качествами, но при его теперешней
скорости он достигнет Моревейника задолго до того, как голод станет
проблемой.

Он произвел замеры старинным секстаном, нанес свое положение на карту
и сверил с проложенным заранее курсом. Свое положение он отметил с большим
удовольствием: за последние три часа он в среднем делал по четырнадцать
узлов в час. У него появилась смутная надежда. Казалось, он сможет выжить
и добраться до Моревейника, и это было хорошо. Но потом он окажется в
Моревейнике лицом к лицу с неразрешимой задачей.

Он отвязал рулевое весло и сосредоточился на насущных проблемах, и в
этой сосредоточенности он черпал силы и вдохновение. Остаток дня он провел
в приятном безмыслии.

Когда на море стала опускаться ночь, низкие тучи поплыли по небу к
западу, и ветер стал крепчать. Волны стали выше и разбивались о поплавки
катамарана с шипеньем и гулом.

Руиз вздрогнул и поставил парус так, чтобы лодка пошла помедленнее,
приспосабливаясь к усилившемуся ветру и непогоде. И все же лодка рвалась
вперед в кипении пены, дрожа от напряжения при перескоке с волны на волну.
Руизу стало еще беспокойнее.

Когда сгустилась полная тьма, скорость стала еще страшнее, а
волнующееся море стало совсем зловещим.

Руиз сражался с рулевым управлением, пытаясь все время сделать так,
чтобы волны били в корму лодки, так, чтобы их сила безвредно подталкивала
лодку вперед. Но ветер так громко запел в парусах, что Руизу стало
страшно, что лодка взлетит с одной волны и зароется носом в глубину
следующей.

Он попробовал вспомнить, что ему делать, попытался оживить
воспоминания давно минувших дней, когда он сражался в баталиях на планете,
где было множество океанов.

Наконец он вспомнил и сообразил, что должен делать дальше. Он
дождался затишья. Когда ветер чуть утих, он слегка повернул кливер по
ветру и перенес левее рулевое весло.

Лодка замерла, чуть развернулась и, словно уточка, закачалась на
волнах.

Руиз привязал рулевое весло, вытер пену с лица и прополз по койке
размером с тесный гроб к подветренному поплавку. Он аккуратно захлопнул
задвижку каюты и вытянулся на тонком матрасе.

Почему-то по нему прошла дрожь счастья и удовольствия. Он и сам не
понял, почему. Лодка бешено подпрыгивала, ветер визжал, барашки скакали по
волнам.

Но он заснул, невзирая ни на что.

Он проспал до тех пор, пока солнце не поднялось высоко над
горизонтом, и его разбудила в конце концов именно тишина. Когда он вышел
на палубу, он обнаружил, что ветер спал до легкого дуновения, и лодка
сидела на чистом море, похожем на стеклянную пластику. Оставшееся волнение
моря то поднимало, то опускало лодку, и Руиз снова обрадовался тому, что
никогда не страдал от морской болезни.

Он отвязал весло и двинулся своим курсом далее, к Моревейнику.

Его продвижение вперед уже не было таким впечатляющим, как накануне.
Он мог вымолить только три-четыре узла у стихшего ветра. Он стал с ветром
экспериментировать. Он попробовал закинуть удочку, но безрезультатно. Он
замерил все необходимые параметры по солнцу и стал изучать карты. Он не
был уверен в том, насколько ночной шторм снес его к востоку, пока не
замерил свое положение еще раз, днем. Он все время посматривал по
сторонам, особенно вправо, словно ожидал, что там вот-вот появится
очертание берега Нампа.

После полудня он увидел маргара, одинокого самца, который поднялся на
поверхность, чтобы прочистить дыхательные отверстия, в двух километрах от
него по правому борту. Огромная рептилия выкатилась на поверхность в вихре
пены, ее дыхательные отверстия с сипеньем пропускали воздух, а один
поднятый гребень отражал солнце белыми лучиками.

Руиз затаил дыхание, пока тварь не погрузилась в воду. Увидела ли эта
рептилия его? Заинтересует ли ее утлая лодчонка?

Время шло, и его пока не съели.

Он стал расслабляться, когда увидел обтекаемое черное тело на