и возможные выгоды. И, как ни кинь, решение оказывалось единственным.
было поторапливаться - незнакомцы обещали вернуться, как только рассветет.
внимания, набросилась на Элизабет с расспросами о сделке, заключенной
накануне.
наряды. Платья и юбки были изрядно обветшавшими и, вероятно, никогда не
ведали ни воды, ни мыла. Но это было то, что нужно. Выбрав плохо сшитую
обтрепанную юбку и сероватую мужского покроя рубаху, она тут же напялила
их на себя. Свою одежду и белье она сложила аккуратной стопкой и передала
Марии на хранение.
и попыталась втолковать матери, как ухаживать за малышом изо дня в день.
Мария по своему обыкновению делала вид, что слушает, хотя Элизабет знала,
что та выкинет все из головы, как только наставница шагнет за порог. И в
самом деле - не она ли, Мария, благополучно вырастила уже троих?
деревенскую. Волосы у нее были длинные и темные, и за два месяца она
успела изрядно загореть, однако у местных женщин кожа отличалась особым
глянцем. Она пробежала пальцами по волосам, изменив пробор; оставалось
только надеяться, что теперь она достаточно неопрятна и лохмата.
каждой минутой толпа. Луис, выполняя обязанности распорядителя, уговаривал
тех женщин, что что явились из любопытства, разойтись по домам. Подле
Луиса жалась кучка девушек - Элизабет не без ужаса убедилась, что сюда
пригнали самых молоденьких и хорошеньких. Вскоре их стало ровно десять;
тогда Элизабет протолкалась сквозь толпу.
совершила выбор без его помощи и подошла к Леа, которой по всем признакам
едва исполнилось четырнадцать. - Леа, ступай домой, к маме. Я пойду вместо
тебя.
удивления, ни протеста, ни радости. Луис тупо уставился на Элизабет, потом
пожал плечами.
трое всадников, и каждый вел в поводу еще по лошади. Все шесть лошадей
были тяжело навьючены, и прибывшие, спешившись, без промедления разгрузили
поклажу перед толпой. Луис бдительно следил за погрузкой. Элизабет
слышала, как один из прибывших обратился к нему:
церковь, или нет.
происходящим, затаив дыхание. Он говорил с селянами, как до того с Луисом,
на их родном языке, но с сильным акцентом. - Мы старались вести себя как
люди доброй воли и люди слова. Кому-то из вас предложенные нами условия,
возможно, и не понравились, но мы просим не таить на нас зла. О женщинах,
которых вы нам одолжили, будут заботиться, их никто не обидит. Мы не
меньше вашего заинтересованы, чтобы они были здоровы и счастливы. Обещаем
вернуть их вам, как только сможем. Спасибо за внимание.
окончена. Спешившиеся всадники предложили лошадей женщинам. Две девицы
ухитрились взгромоздиться на лошадь вместе, пятеро сели в седла
поодиночке. Элизабет и еще две гордячки предпочли идти пешком, и вскоре
процессия покинула селение, направляясь по сухому руслу к пустоши за
околицей.
молчание, как и ее спутницы. Меньше всего ей хотелось, чтобы ее
разоблачили.
женщинам этот язык незнаком. Сперва Элизабет напряженно прислушивалась,
рассчитывая узнать что-либо интересное, но, к большому ее разочарованию,
мужчины сетовали на жару, на отсутствие тени, на длительность предстоящего
пути. Впрочем, о вверенных их попечению женщинах они заботились вроде бы
искренне и постоянно осведомлялись, как они себя чувствуют. Время от
времени Элизабет заговаривала со своими спутницами на их родном языке и
слышала в ответ по существу то же самое: жарко, устали, хочется пить и
вообще, поскорее бы все кончилось, поскорее бы добраться до цели...
садились на лошадей, и наоборот. Однако никто из мужчин не дал себе
поблажки и не воспользовался седлом даже на мгновение, и Элизабет
мало-помалу начала им сочувствовать: если Гельвард сказал правду и им
предстояло преодолеть двадцать - двадцать пять миль, в такой знойный день
это было тяжким испытанием.
женщины своим полным безразличием к провожатым укрепили их в уверенности,
что не понимают по-английски ни слова, только ближе к полудню мужчины в
своих беседах перешли на темы, с путешествием непосредственно не
связанные. Началось, правда, опять с жалоб на немилосердную жару, но почти
сразу же зазвучали и иные, более серьезные ноты:
сейчас по солнцепеку?
переселенок? Так они прижились в Городе, и, похоже, в мыслях не держат
проситься домой. Может, в новых сделках и нужды не возникнет.
жизни Города - полный бред.
понимать, что в их рассуждениях есть доля истины. Они не во всем правы, но
уж во всяком случае не такие олухи, как уверят нас Совет навигаторов.
почем.
Городе уже и сегодня терминаторов больше, чем гильдиеров. Только и всего.
перед толпой, до сих пор не участвовавший в беседе.
что это, собственно, такое. По мере того, как десять женщин и трое
провожатых приближались к цели, она все пристальнее вглядывалась в
открывающуюся перед ней картину, но так и не разобралась ни в самой
системе рельсов, ни в их предназначении. Сперва ей показалось, что это
какая-то сортировочная станция, но где же тогда вагоны? И каким
практическим надобностям могут служить пути столь небольшой длины? Потом
она обратила внимание на людей, выставленных вдоль путей в качестве
часовых: одни были с ружьями, другие с устройствами, напоминавшими
старинные арбалеты. Но, по правде сказать, более всего ее заинтересовал
сам Город.
место жительства Городом, хотя самой Элизабет оно показалось одним
разросшимся и довольно бесформенным зданием. Не слишком прочным к тому же,
возведенным по большей части из дерева. Лишенное всяких украшений, оно
одновременно казалось и безобразным и привлекательным. Она припомнила:
именно так строили прежде, только используя другие материалы - сталь и
железобетон. Именно таким строгим контурам и четкости линий отдавали
предпочтение, пренебрегая внешней отделкой. Впрочем, те здания были очень
высокими, а это непонятное сооружение не превышало и семи этажей. Древесин
на фасадах побурела от непогоды, однако кое-где желтели пятна
свежеуложенных бревен и досок.
Лукин Евгений
Лондон Джек
Прозоров Александр
Каргалов Вадим
Ковальчук Вера
Никитин Юрий