бросила Пьеретта.
жнецами, что он поладит с Пьереттой.
тебе не сделал. Почему ты не хочешь? Ведь как-никак ты мне родня.
комодом. Она думала: а вдруг дядя, спальня которого помещалась в другом
конце дома, тоже был посвящен в тайну этого пари? На следующее утро
Пьеретта уехала в Клюзо.
густые туманы скатывались в долину Клюзо. Вечерами Красавчик и Пьеретта,
обнявшись, подымались по узенькой тропке, вившейся вокруг виноградников,
по пути им попадались другие парочки, и это были самые прекрасные минуты.
исчезли. Красавчик и Пьеретта по-прежнему ходили каждый вечер в
виноградники; внизу, у их ног, стены фабричных корпусов, залитых лунным
сиянием, отражались в зеркале Желины, а река, полноводная, как канал,
текла меж двух набережных, построенных попечениями АПТО. По возвращении
домой приходилось удовлетворять мужское самолюбие Красавчика. Но к
Пьеретте вернулся сон, и она засыпала счастливая, прижавшись к его
мускулистому плечу, обыкновенная женщина, такая же, как и все прочие
женщины. Она даже полюбила возиться на кухне.
партии в Клюзо, взял отпуск во второй половине августа. Он решил поехать
вместе с Раймондой к своему товарищу по партизанскому отряду, ныне
виноградарю и муниципальному советнику маленького городка в департаменте
Эро.
Клюзо. Коммунисты возглавляли борьбу, которую повели сельскохозяйственные
рабочие и мелкие землевладельцы против политики правительства, ущемлявшей
интересы виноградарей. За две недели Фредерик участвовал чуть ли не в
шести демонстрациях. Местные жители организовали пикеты на дорогах. Союз
республиканской молодежи Франции покрыл огромными надписями все стены.
Миньо присутствовал на собрании, посвященном речи Маленкова на XIX съезде
КПСС; прения длились до часу ночи - словом, "идейный уровень" был здесь
несравненно выше, чем в районе, лежащем между Роной и Эн.
в том, что в их промышленном городке господствует застой, и обвинял в этом
также и секретариат секции Клюзо, то есть Пьеретту Амабль, и рабочего
Кювро, и учителя Жаклара, который, впрочем, почти никогда не являлся на
собрания.
теперь встряхнуть наших ребят, да и себя самого тоже. Настало время для
суровой критики и самокритики.
давным-давно граждане города Клюзо заслуживают самой суровой "критики".
Она охотно осталась бы жить в Эро. Пока супруг сидел на многочисленных
собраниях, она в обществе аптекарского ученика посещала казино в Палавасе.
Кавалер возил ее на мотоцикле. На полдороге он останавливал машину и молча
щупал свою пассажирку; Раймонде это не доставляло ни малейшего
удовольствия, но она терпеливо сносила эти маневры, считая, что за все
надо платить. Как-то вечером фармацевт, по ее настоянию, стал играть в
рулетку и просадил свое двухмесячное жалованье. Раймонда подумала о том,
как раскричалась бы ее мать - бросать такие деньги на ветер, да еще было
бы за что, а то, подумаешь, прижал ее немножко - с какой девушкой после
вечеринки не шалит ухажер! Раймонду переполняла гордость. Она уж и не
надеялась познать такую красивую жизнь.
было своего рода поветрие. В начале собрания ячейки какой-нибудь активист
поднимался с места и заявлял: "Товарищи, разрешите мне выступить с
самокритикой. Вчера я грубо обошелся со своей женой. А это прямая отрыжка
мелкобуржуазных нравов..." Пришлось вмешаться руководству федерации,
разъяснить, что критика и самокритика заложены в основу всякого научного
метода: ученый подвергает критике ту или иную гипотезу и на основании
опыта вносит исправления в полученный результат, _учитывая свои
собственные ошибки_; а политическое действие не что иное, как практика,
требующая знания законов социальных явлений, и т.д. и т.д. Однако во
многих округах еще несколько месяцев, а то и больше продолжались такие
публичные покаяния. Как видно, в католической стране даже атеисты больше
тяготеют к магии, нежели к научной точности.
главный город департамента к секретарю федерации.
в департаменте, где насчитывалось 2775 коммунистов, за которых голосовали
десятки тысяч избирателей. Другие члены секретариата, бюро, политической
комиссии могли посвящать партийной работе только свободные часы.
дивизией, которая вся целиком, включая и главный штаб, состоит только из
резервистов. Он получал в месяц восемнадцать тысяч франков на свои личные
расходы, ездил только в третьем классе и во время поездок ночевал и обедал
у товарищей - сегодня у одного, завтра у другого; словом, этот генерал
дивизии был лишен транспортных средств и интендантства.
из нескольких округов, совершенно различных по экономической и социальной
структуре и еще более различных по политической обстановке: что ни округ,
что ни коммуна, то свои особые условия. Поблизости от Лиона находились
крупные предприятия металлургической и текстильной промышленности,
железнодорожные мастерские. На равнине преобладало земледелие, в горах -
скотоводство. Ремесленные поселки лежали в высокогорных равнинах. Клюзо
стоял несколько в стороне и находился в самом центре скотоводческого
района. Каждая секция ставила перед секретариатом федерации свои вопросы,
отличные от вопросов соседних секций. Меблированная комната, которую
снимал Шардоне в главном городе департамента, превратилась в настоящее
"картографическое бюро", где на многочисленных картах соответственно
большими или малыми красными кружками отмечалось количество членов партии,
синими крестиками - местонахождение секций, а все поля были исписаны
замечаниями экономического, социального и политического характера.
1943 году и ушел в партизаны. Командир партизанского отряда, член партии с
1923 года, железнодорожник, занимался его политическим воспитанием и в
ходе вооруженной борьбы, и в дни вынужденного затишья. В феврале 1944 года
железнодорожника убили, и Шардоне занял его место. Он показал себя
настоящим боевым командиром и дальновидным политическим руководителем.
После войны он стал посещать партийную школу, блестяще учился и по
окончании курса был назначен освобожденным секретарем партийной
организации. В тридцать лет он был уже руководящим работником - секретарем
федерации, ответственным за целый департамент, но ни разу в жизни он не
вел низовой работы ни на одном предприятии. Этот молодой дивизионный
генерал никогда не служил рядовым. Весь первый год он знакомился с
вопросами сельского хозяйства. Его переизбирали год за годом. Разъезжая по
департаменту, он выбивался из сил. Он просто надрывался.
выборов. Секция работала неплохо. Газеты распродавались аккуратно,
членские взносы поступали без опоздания. Только иногда, изучая свои
"карты", Шардоне удивлялся разительному несоответствию между количеством
рабочих, занятых на фабрике в Клюзо, и незначительным числом имевшихся там
членов партии. "Что-то у них не клеится", - думал он, но его тут же
отвлекал какой-нибудь более неотложный вопрос. К тому же, как известно,
текстильные предприятия - вообще трудный участок, а Шардоне никогда не
приходилось руководить борьбой рабочих текстильной промышленности.
реакционных газет, которые изображали эту "операцию" как некий образец
того, чем могло бы стать в государственном масштабе франко-американское
сотрудничество. Вслед за этим газеты сообщили, что сам господин министр
"торжественно откроет в Клюзо "Цех высокой производительности", а также
передвижную выставку американских профсоюзов". Шардоне получил запрос из
Центрального Комитета, его спрашивали, какие меры принял секретариат
федерации, чтобы помешать маневру, который мог получить серьезный
политический резонанс не только в национальном, но и международном плане.
Шардоне срочно вызвал к себе Фредерика Миньо.
кратковременные стачки, демонстрации. В заключение Шардоне сказал Миньо:
Бомаска.
заболталась с ее матерью и вернулась домой, неся под мышкой кастрюлю, так
называемую скороварку. До сих пор у Пьеретты не было скороварки, и только
теперь она сможет полностью оценить все ее преимущества.
разъездов и ловли форели часы Бомаск мастерил полки, на которых
Посняков Андрей
Лукьяненко Сергей
Корнев Павел
Андреев Николай
Шилова Юлия
Никитин Юрий