Порт-де-Креси), выбрав сельскую местность потому, что городской воздух был
вреден для здоровья матери. Сюда он и пригласил миссис Бреттон, а она,
покидая Англию, привезла с собой ту часть мебели из своего дома на улице св.
Анны, которую не сочла нужным продать. Вот откуда взялись те некогда
знакомые стулья, зеркала, чайники и чашки, которые я, в замешательстве,
приняла за призраки.
смелость задать ей несколько вопросов о причине ее недомогания. Признаюсь,
она сильно изменилась с июля, когда я видел, как она, с немалым
воодушевлением, исполняла роль умопомрачительного красавца. Не сомневаюсь,
что за вчерашними событиями кроется целая история, но сейчас мы не будем об
этом говорить. Спокойной ночи, мисс Сноу.
ведущую в спальню.
чувство, что я все же имею друзей. Друзей, не притворяющихся безумно
любящими, не обещающих навсегда сохранить нежную преданность, друзей, от
которых можно поэтому ожидать лишь сдержанного проявления чувств, но к
которым инстинктивно устремилась моя душа, полная столь безграничной
благодарности, что я умоляла собственный Разум помочь мне преодолеть это
состояние духа.
много и слишком нежно. Сделай так, чтобы я довольствовалась лишь ручейком из
живительного источника, чтобы не томила меня жажда прильнуть к его манящим
водам, чтобы он не казался мне сладостнее всех родников земли. Дай-то бог,
чтобы я обрела силы от нечаянных дружеских встреч - редких, кратких,
ненавязчивых и безмятежных, совершенно безмятежных!
их, зарыдала.
может показаться пустой и бесплодной, но в конечном счете она приносит
пользу. Она, пусть в незначительной мере, но придает действиям и поведению
человека характер, одобряемый Разумом, но часто отвергаемый Чувством. Борьба
эта несомненно меняет привычное течение жизни, дает возможность исправить
ее, сделать более уравновешенной, во всяком случае, во внешних проявлениях,
а ведь обычно видно лишь то, что лежит снаружи, все же, что таится внутри,
предоставим богу. В эту сферу не должно допускать подобного вам слабого
смертного, не способного быть вашим судией; то, что внутри вас, вознесите к
создателю, откройте перед ним тайны души, которой он наделил вас, спросите у
него, как выдержать страдания, кои он уготовал вам, опуститесь перед ним на
колени и молите его, чтобы тьму озарил свет, чтобы жалкую слабость сменила
сила, чтобы терпение умеряло желание. И вот наступит час, может быть, еще не
вам предназначенный, когда всколыхнутся доселе недвижные воды, и низойдет в
некоем облике, возможно не в том, о котором вы грезили, к которому пылало
любовью ваше кровоточащее сердце, вестник-исцелитель, и поведет калек и
слепых, немых и одержимых бесами окунуться в эти животворные воды. О
вестник, гряди скорее! Долгие годы тысячи людей лежат вокруг этого
источника, рыдая и отчаиваясь, но воды его - стоячие воды. Сколь медленно
тянется время в царстве небесном: для смертного орбиты, по которым парят
ангелы-вестники, необозримо велики, целые века могут потребоваться, чтобы
облететь их, один круг равен жизни бесчисленных поколений, и родившиеся из
праха для короткой скорбной жизни вновь обращаются в прах и забываются
навсегда. Для скольких же миллионов страждущих и обремененных первым и
единственным посланцем неба оказывается тот, кого на Востоке называют
Азраил{189}!
время от времени отдыхая и делая глоток холодной воды из стоявшего на
умывальнике графина, чтобы унять дрожь и избавиться от слабости, в комнату
вошла миссис Бреттон.
нельзя! - добавила она и тут же уложила меня в постель со свойственной ей
решительностью и энергией, а мне вспомнилось, как она, к моему удовольствию,
таким же образом поступала со своим сыном, чему он оказывал яростное
сопротивление.
мастер своего дела, и его нужно слушаться, оставил такое распоряжение, уходя
из дому. Сейчас вы позавтракаете.
оставить меня на попечение прислуги. Пока я ела, она сидела у меня в ногах.
Следует отметить, что нам не всегда приятно, чтобы любой из наших, даже
самых уважаемых, друзей или знакомых находился у нашей постели, подавал нам
еду, ухаживал за нами, как сиделка. Не всякий друг освещает своим
присутствием комнату больного и приносит ему облегчение, но вот миссис
Бреттон всегда умела утешить меня. Не было еды или питья вкуснее, чем то,
которое она давала мне из своих рук. Когда она входила, в комнате
становилось веселее. Людям присущи в равной мере необъяснимые симпатии и
антипатии. Один человек, который, как нам подсказывает разум, отличается
порядочностью, внушает почему-то неприязненное чувство и мы избегаем его, а
другой, известный тяжелым характером и другими недостатками, притягивает нас
к себе, как будто самый воздух вокруг него несет нам благо. Живые черные
глаза моей крестной, ее смуглые бархатистые щеки, ловкие руки, постоянство
характера, решительный вид - все это действовало на меня как целительный
бальзам. Сын обычно называл ее "старушка", и меня всегда приятно удивляло,
что она подвижна и проворна, как двадцатилетняя.
говорила она, принимая от меня пустую чашку, - если бы этот деспот - Джон
Грэм - не наложил запрет на подобное времяпрепровождение. "Послушайте, мама,
- заявил он уходя, - не забивайте вашей крестнице голову болтовней", - и
добавил, что советует мне держаться поближе к собственной комнате, лишив
таким образом вас моего общества. Он говорит, Люси, что, судя по вашему
виду, вы, наверное, перенесли нервное потрясение, - это правда?
действительно на мою долю выпало немало страданий, особенно душевных. Я
сочла излишним останавливаться на этом предмете более подробно, так как
пережитое имело отношение к той сфере моего существования, которой моей
крестной не следовало касаться. В какие неизведанные края завела бы моя
откровенность эту здоровую, безмятежную натуру! Мы были столь же различны,
сколь несхожи меж собой величавый корабль, крейсирующий по безбурным морям,
имея на борту экипаж в полном составе и веселого, отважного, смелого,
искусного капитана, и спасательная лодка, которая долгие месяцы валяется в
пустом и темном шлюпочном сарае и выходит в море лишь в бурю, когда волны
сталкиваются с тучами и великой пучиной правят опасность и смерть. Нет,
корабль "Луиза Бреттон" никогда не покидал гавани в такую ночь, при такой
погоде, ибо его экипаж не может и вообразить ничего подобного, а вот гребец
на спасательной лодке, затерявшейся в волнах, помалкивает и делает свое
дело.
что Грэм перед уходом не забыл про меня.
одиночестве день. Правда, я ощущала слабость, и возможность отдохнуть была
очень кстати; поэтому, когда миновали утренние часы - а они вселяют даже в
довольно праздных людей чувство, что необходимо заняться каким-то делом, что
нужно решить какие-то задачи и выполнить определенные обязательства, - так
вот, когда миновало это беспокойное время, наступила послеполуденная тишина
и в доме затихли шаги горничной, я погрузилась в приятную дрему.
бледно-зеленый - вызывал в памяти представление о пенящихся волнах и морских
глубинах, побеленный карниз был отделан орнаментом в форме ракушек, а под
потолком в углах виднелись белые лепные дельфины. Единственное яркое пятно -
алая атласная подушечка для булавок - имела сходство с кораллом, а в темном,
сверкающем зеркале, казалось, мелькало отражение русалки. Закрыв глаза, я
услышала, как наконец-то затихающий штормовой ветер, то слабея, то
усиливаясь, бил о фасад дома, словно о скалу. Я слышала, как он приближается
и удаляется подобно приливу и отливу, а когда он уносился в свой далекий,
расположенный на недосягаемых высотах мир, самые яростные удары его волн
звучали в этом подводном приюте не громче, чем шепот или колыбельная.
помогла мне одеться побыстрее, и я, окрепшая, самостоятельно спустилась в
синюю гостиную.
когда я вошла в комнату, он уже был там. Он стоял у окна, напротив двери, и
читал напечатанную убористым шрифтом газету при тусклом свете уходящего дня.
В камине жарко горел огонь, но лампу на столе еще не зажгли, и чай еще не
был подан.
на свежем воздухе, сидела в глубоком кресле, откинувшись на подушки, и
дремала. Ее сын, увидев, что я вошла, направился ко мне. Я заметила, как
бесшумно он ступает, чтобы не разбудить мать; говорил он со мной тихо: у
него вообще был мягкий голос, а теперь шепот его скорее мог бы убаюкать, чем
потревожить спящую.
вы сюда в своих прогулках, да его и не видно с дороги. Чтобы попасть к нам,
Эриксон Стивен
Володихин Дмитрий
Каменистый Артем
Курылев Олег
Посняков Андрей
Ибсен Генрик