Божичко за плечо. - Пустяки. Тем же путем, которым Осин проехал. Все будет
как надо, Божичко. Похуже бывало...
махнул рукой:
сидели в артиллерийском блиндаже за столом и оба, вслушиваясь в стрельбу,
ждали чего-то в хмуром молчании. Веснин, переступив порог и не выказывая
спешки, с изучающей неторопливостью оглядел мгновенно вскочившего Осина,
сказал незнакомо властным тоном:
стоит машина? Возьмите охрану!
замаскированные, стоят в сарае, под высотой, спасибо... - заговорил
удовлетворенно Осин, взял со стола кожаную полевую сумку, спросил не без
осторожности: - А как... генерал Бессонов? Он как же? Остается здесь?
Неужели вы в этом уверены?
напрасно вы на меня сердитесь. Думаю, вы застанете члена Военного совета
фронта на энпэ армии. И он сам выскажет вам свое беспокойство.
пока свободно.
улочке станицы и разом набрали скорость, помчались к северо-западной
окраине, Веснин подумал, насколько все-таки непрочно и зыбко было положение
дивизии Деева. Сверху, с НП, обстановка на этом берегу представлялась
несколько иной, не такой серьезной, не такой предельно обостренной. Тугие
удары вплотную приближенного боя беспрерывными толчками врывались в уши.
Северобережная часть станицы была охвачена увеличившимися вблизи пожарами -
все корежилось, рушилось, изгибалось, двигалось в огне, вздымаемом среди
дымов разрывами снарядов; пулеметные очереди выбивали из пылающих чердаков
рассыпчатые космы искр; горький и едкий жар раскаленного воздуха
чувствовался и в машине. Этот жар, смешанный с дымом, слезил, разъедал
глаза. Запершило и стало саднить в горле. Шофер то и дело кашлял,
наваливаясь при этом грудью на баранку В дальнем конце улочки Веснин увидел
неясно танки, они скользнули красным отблеском за домами. Мелькнули и
исчезли, удаляясь от машины, вернее, машина удалялась от них, и невозможно
было различить, чьи это были танки.
направо! - крикнул Осин с возбуждением человека, принявшего на себя всю
ответственность, и обернул к Веснину круглое, крепкое лицо: - Проскочим,
товарищ дивизионный комиссар!
воздух через ноздри. - Километра три опасных...
сиденья; на коленях адъютанта трясся, на ухабах толкал в бок Веснина
автомат, взгляд блуждающе перебегал с сотрясаемого кашлем затылка шофера на
снежную дорогу, сплошь озаренную пылающими домами. При словах Осина
Касьянкин вздрогнул, вообразив эти три километра, повел испуганно глазами
вправо и влево, и Веснин подумал: "Экий несуразный парень. Трусит не в меру,
что ли?"
Веснин. - Божичко так и не научил вас обращаться с оружием, к сожалению.
ответил Касьянкин и искательно закивал: - Простите меня, пожалуйста.
и, поиграв желваками, скосился на адъютанта, заговорил примирительно,
обращаясь к Веснину: - Спасибо вам, товарищ дивизионный комиссар, что
правильно меня поняли... Зачем так безрассудно рисковать? Сами прекрасно
видите, осталась относительно свободной единственная дорога. Единственная,
которую держат...
спокойно. - Настолько правильно, что разговаривать нам сейчас не о чем.
Оставим разговор на потом.
притворным и вроде бы тоже успокоенным пониманием и нарочито неспешно
отвернулся, прочно устроился на сиденье.
кончилась. Машина неслась вдоль берега, круглая высота с НП дивизии маячила
уже сзади, а слева, над крышами домиков, за рекой, широко и багряно хлынуло
и встало горячее зарево боя, расцвеченное сполохами ракет, космато
брызгающими в раскаленном небе разрывами бризантных - с той стороны накатило
разнозвучным и плотным гулом.
за рекой, подымалась в гору за околицу станицы мимо последних домиков, и
Веснин, невольно испытывая облегчение, некую освобожденность, теперь видел
впереди машину охраны, на всей скорости выскочившую по зеркальному
наезженному подъему на возвышенность за околицей, где кончалась граница
огня. Там мягко краснела темнота ночи. Даже по утробному реву мотора, по
тряске от скорости машины, по этой свободной мгле впереди над степью, где
стояла ничем не тронутая ночь, Веснин ощущал, что лишь сейчас миновала
опасность, лишь сейчас осталась позади зона боя, немецкие танки в станице,
река, НП дивизии над берегом; и вдруг с особой реальной ясностью представил
холодное, усталое лицо Бессонова, выслушивающего доклады командиров там, на
высоте. И, не без встревоженности подумав об этом, опять увидел облитое
заревом переднее стекло, прочную спину Осина, над мехом воротника его
красное, маленькое, наполовину прижатое шапкой ухо и совсем четко - край
напряженного глаза, зорко и вопросительно устремленного на шофера. А шофер
нервно кашлял, наваливаясь на баранку, судорожно, припадочно сотрясаясь,
хотя запаха гари в машине не было.
притиснулся телом к шоферу. - Что? Что?.. В чем дело?
выдавил из себя шофер. - Смотрите, смотрите туда!..
Касьянкин, вытянув к шоферу шею, привстав, вцепившись двумя руками в спинку
переднего сиденья; автомат его сполз, упал с коленей на трясущийся пол
машины, запрыгал на ногах Веснина.
Вперед!.. Ты, чудак, спятил? Дай газу!..
не сказал ни слова, потому что увидел то, что происходило впереди.
Раскрылась и стеной встала розоватая мгла степи до черного горизонта, и
среди этой разжиженной заревом темноты, превращенной в сумерки, там, на
возвышенности, поспешно, хаотичными толчками взад и вперед, разворачивалась
перед какими-то огромными силуэтами, похожими на стога сена, передняя машина
с охраной; она наконец развернулась и, подскакивая на ухабах, помчалась
навстречу по берегу. Дверца справа от шофера была открыта, из нее по пояс
высунулась фигура майора Титкова, он, похоже было, кричал что-то, вскидывая
вверх автомат. Потом выпустил в небо очередь.
так неожиданно для этого момента спокойно, что сам почти не различил своего
голоса.
переднего сиденья, но он успел уловить, как черные силуэты на мутно-лиловом
зареве неба сыпали искры на снег, донесся оттуда слитный гул танковых
моторов. И тотчас красной зарницей вылетело впереди пламя, рванулось громом.
Широкий огненный конус встал перед машиной с охраной, отбросил ее в сторону,
поставил боком на возвышенности. Из машины выскочил только один человек и,
петляя и падая, побежал вниз по дороге. Он, чудилось, кричал что-то,
вскидывая над головой автомат.
по плечу шофера. - Разворачивай! Быстро! Вниз! В станицу!
угол машины, зачем-то пытаясь подтянуть колени к животу, и от этих нелепых
движений, от его перехваченного ужасом голоса что-то колючеострое, как
страх, передалось, толкнулось в душе Веснина.
поднятое трясущееся колено, повторил: - Замолчите вы! Держите себя в руках!
- Что же это?..
скорость!" - слышал судорожно-припадочный кашель, бьющий шофера, видел, как
он резкими рывками рук и плеч крутил руль и как Осин, весь по-звериному
подавшись вперед, в нетерпении бил кулаком по железу над щитком приборов.
Веснин сквозь боковое стекло хотел увидеть танки и в следующий миг с
ощущением, что машина наконец развернулась и как-то косо, визжа шинами,
скатывается, скользит вниз, точно ослеп от опаляющего огня второй зарницы,
вылетевшей в упор. В глазах вздыбилась гремящая тьма, зазвенело стекло,
пахнуло удушающим жаром раскаленной печи. Страшным толчком
пронзительно закричавшее и завозившееся под ним. С неистовой попыткой
Адамов Григорий
Круз Андрей
Лукин Евгений
Свержин Владимир
Самойлова Елена
Сертаков Виталий