красавчику быть настороже: если появится другой, с большими доходами и
землями, она, пожалуй, натянет женишку нос.
будущее мистера Рочестера. Я хочу заглянуть в свое будущее. А вы до сих пор
ничего не сказали обо мне.
противоречит другой. Судьба предназначила вам счастье: я знала это и до
того, как пришла сюда сегодня вечером. Я сама видела, как она положила его
чуть ли не под самым вашим носом. От вас зависит протянуть руку и взять его;
но возьмете ли вы - вот вопрос, который я стараюсь разрешить. Опуститесь
опять на ковер.
пристально уставилась мне в глаза, откинувшись на спинку кресла; затем
начала бормотать:
полон чувства, эти глаза улыбаются моей болтовне; они выразительны;
впечатление за впечатлением отражается в их чистой глубине; когда они
перестают улыбаться - они печальны; бессознательная усталость отягощает веки
- это признак меланхолии, проистекающей от одиночества. Теперь она отводит
глаза; они уклоняются от моего проницательного взгляда; они насмешливо
вспыхивают, словно отрицая ту правду, которую я только что открыла, - они не
хотят признать моего обвинения в чувствительности и печали; но их гордость и
замкнутость лишь подтверждают мое мнение. Итак, глаза благоприятствуют
счастью.
постигает ум, но, мне кажется, он будет молчать о том, что испытывает
сердце. Подвижной и выразительный, он не предназначен к тому, чтобы ревниво
оберегать тайны молчаливого одиночества; это рот, который готов много
говорить и часто улыбаться, выражать человеческие теплые чувства к
собеседнику. Его форма тоже благоприятствует счастливой судьбе.
"Я могу жить и одна, если уважение к себе и обстоятельства этого потребуют.
Мне незачем ради блаженства продавать свою душу. У меня в груди есть тайное
сокровище, дарованное мне с самого рождения; оно поддержит мою жизнь, даже
если мне будет отказано во всех внешних радостях или если за них придется
заплатить тем, что для меня всего дороже". Этот лоб заявляет: "Здесь разум
крепко сидит в седле и держит в руках поводья, он не позволит чувствам
вырваться вперед и увлечь его на какое-нибудь безрассудство. Пусть страсти
беснуются в душе, как истые язычники, во всей своей первобытной силе, пусть
желания рисуют тысячу суетных картин, но в каждом случае последнее слово
будет принадлежать трезвому суждению, и только разум будет решать. Пусть мне
угрожают бури, землетрясения и пожары, я всегда буду следовать этому тихому
тайному голосу, послушная велениям совести".
честные планы, они в согласии с голосом совести и советами разума. Я знаю,
как скоро молодость увянет и цвет ее поблекнет, если в поднесенной ей чаше
счастья будет хотя бы одна капля стыда, хотя бы привкус угрызения. А я не
желаю ни жертв, ни горя, ни уныния, - это меня не привлекает. Я хочу
исцелять, а не разрушать, заслужить благодарность, а не вызывать горькие
слезы, - нет, ни одной! Пусть я пожну улыбки, радость, нежность, - вот чего
я хочу. Но довольно! Мне кажется, я в каком-то сладостном бреду. О, если бы
продлить эту минуту навеки, но я не дерзаю. Я еще крепко держу себя в руках.
Я не преступлю данной мною клятвы, но это может превзойти мои силы.
Встаньте, мисс Эйр, оставьте меня. Представление окончено.
старухи внезапно изменился. Ее интонация, ее жесты - все в ней вдруг
показалось мне знакомым, как мое собственное лицо в зеркале, как слова,
произносимые моими собственными устами. Я встала, но не ушла. Я посмотрела
на цыганку, помешала угли в камине и опять посмотрела; но она ниже надвинула
шляпу на лицо и снова жестом предложила мне уйти. Пламя озаряло ее
протянутую руку. Настороженная, взволнованная всем происшедшим, я сразу
обратила внимание на эту руку. Рука была так же молода, как и моя: нежная и
сильная, гибкие, стройные пальцы; на мизинце блеснуло широкое кольцо,
наклонившись вперед, я взглянула на него и тут же узнала перстень, который
видела перед тем тысячу раз. Я снова посмотрела ей в лицо; теперь оно уже не
было отвращено от меня, цыганка сбросила чепец и повязку. Голова ее
склонилась.
Рочестер предстал передо мной.
у меня или во что-то вовлечь меня. Вы болтали глупости, чтобы заставить меня
болтать глупости. Это едва ли хорошо, сэр.
найду, что не наговорила слишком много вздора, то постараюсь простить вас;
но вам не следовало этого делать.
Это меня успокоило. Ведь я действительно была настороже с самого начала
этого свидания. Я чувствовала, что за всем этим кроется какая-то
мистификация, но мне и в голову не приходило, что цыганка - мистер Рочестер.
торжествующая улыбка?
удалиться?
в гостиной.
одиннадцати часов. Ах да, знаете ли вы, мистер Рочестер, что, после того как
вы утром уехали, сюда прибыл еще один гость?
смелость расположиться здесь до вашего возвращения.
Ямайке.
креслу. Когда я произнесла имя гостя, он судорожно стиснул мою кисть. Улыбка
на его губах застыла, дыхание как будто остановилось.
их произнес автомат: - Мэзон! Из Вест-Индии! - И он трижды повторил эти
слова, все с большими промежутками, видимо, не отдавая себе в этом отчета.
покачнулся.
него еще раз.
пожимал ее. Вместе с тем он глядел на меня каким-то тревожным и горестным
взглядом.
уединенном острове, только с вами, и чтобы всякие волнения, опасности и
отвратительные воспоминания сгинули бесследно.
понадобится.
Это я обещаю.
попытаюсь.
ужинают; и скажите мне, там ли Мэзон и что он делает.
мистер Рочестер; они не сидели за столом, ибо ужин был приготовлен на
серванте, и гости брали, что каждому хотелось, стоя маленькими группами,
держа в руках тарелки и стаканы. Все были чрезвычайно веселы. Всюду
раздавались смех и болтовня. Мистер Мэзон, стоя у камина, беседовал с
полковником и миссис Дэнт и казался таким же веселым, как и остальные. Я
налила в стакан вина (увидев это, мисс Ингрэм нахмурилась. "Какая дерзость!"
- вероятно, подумала она про меня) и возвратилась в библиотеку.
был опять решительный и угрюмый. Он взял у меня стакан из рук.
вернул мне стакан. - Что они делают, Джен?
Николаев Андрей
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Роллинс Джеймс
Суворов Виктор
Перумов Ник