я был так занят, что редко удавалось провести дома даже выходные, не
говоря уже о том, чтобы поехать за границу, и вот теперь случайно
подвернулась возможность, она на это уже и не надеялась.
испуганное лицо Арчин.
Фидлер, но думаю, мы сможем вам помочь.
В пять тридцать с фальшивым удостоверением в кармане он уверенным шагом
вошел в вестибюль больницы. Натали как раз собиралась уходить.
Элсоп оборвал телефон, почему ты не приехал а нему в клинику:
чистое нахальство, властный тон, которым он раздавал приказания сестрам и
заставлял их делать то, что ему нужно, несмотря на циркулировашие весь
день по больнице слухи. И прежде чем кто-нибудь, включая самого Пола, смог
что-то понять, машина была уже в миле от больницы, и он, скосив глаза на
боковое сиденье, видел, как Арчин, извиваясь змеей, натягивает на себя
свое новое ярко-желтое платье взамен жуткого больничного мешка, в котором
она только что появилась.
мгновения убеждал себя в этом, его охватывало чувство ничем не прикрытого
ужаса, и тогда он цеплялся за нелепую надежду, что все это лишь иллюзия,
очередное воображаемое видение катастрофических событий - одно из тех, что
преследовали его всю жизнь.
одному из известных ему музыкальных стилей, машина мчалась без остановок
сквозь надвигавшиеся сумерки, и в эту ночь он наслаждался ее телом в
убогом дуврском отеле, который на несколько часов превратился для них в
непонятно как попавший в каждодневный мир прекрасный до разрыва сердца
потерянный Ллэнро.
40
Городок назывался Луз. Он располагался в конце дороги в никуда, в
двадцати милях восточнее Марселя: разросшийся рыбный порт с тремя или
четырьмя тысячами жителей, число которых удваивалось во время летнего
сезона и еще раз удваивалось по субботам, когда марсельцы приезжали
провести время в плавучем казино, которым заканчивался мол в гавани.
квадрат, обращенный широкой стороной к гавани, в каждом его углу
располагалось по отелю, а между ними - кафе, рестораны и сувенирные лавки.
От квадрата вглубь материка, следуя складкам рельефа, тянулись улицы,
больше похожие на аллеи. Скрытый за одним из двух небольших мысов,
заслонявших обзор, находился кэмпинг, а вслед за ним вдоль побережья до
самого Марселя тянулись роскошные виллы.
Средиземноморское побережье первые признаки надвигавшейся осени; он
набирал полные пригоршни песка и швырял его в лицо всем, кто попадался на
пути. Машины ползли на низкой передаче с поднятыми крышами и закрытыми
окнами. Любители загара исчезли, оставив пляж ватаге детей, игравших
большим ярким мячом.
котором позавчера, Пол и Арчин, не торопясь, потягивали из высоких
стаканов смородиновое вино. Они выбрали сначала - точнее, Пол выбрал -
другое кафе, одно из тех, откуда открывался вид на гавань, но придя туда
сегодня утром, обнаружили, что оно закрыто - сезон закончился. Это
обстоятельство выбило Пола из колеи; странный новый ветер, казалось,
разговаривал с ним, и в каждом его порыве слышалась презрительная насмешка.
разу не слышал имени Луз до того, как увидел его на дорожном знаке - а
потому, что именно в этом городишке им пришлось расстаться с машиной.
паломничество.
скоро разочаровалась: паспорта, пограничные правила, регистрация в отелях
- все эти невидимые оковы, которыми мир, ее принявший, опутывал своих
подданных, ужасали ее, так что он сомневался, долго ли она сможет выносить
такое грубое посягательство на свою свободу. Испытывая неловкость за своих
сородичей, Пол решил показать ей другую сторону медали и
продемонстрировать все очарование, великолепие и роскошь, которую только
мог предложить его мир: завораживающую древность Рокамадура, средневековые
стены Каркассона, неприступный собор Альби, фантастичный в багровых лучах
заката, модные дорогие курорты, где единственная рюмка бренди могла
уничтожить весь их дневной бюджет, извилистые скальные карнизы вокруг
Эстрель:
рискованно, потому что его трюк с паспортом могли раскрыть и сообщить на
все таможни, или попробовать поселиться здесь постоянно, что было не менее
опасно.
лбу и глубоко сидящим глазам - ставшим сейчас еще глубже, потому что из
них давно уже ушло то, что наполняло их в жаркие летние дни. Тогда, в
начале пути, страсть прогоняла прочь мысли о будущем; они занимались
любовью гораздо чаще, чем ему это представлялось возможным, - ночью в
дешевых придорожных мотелях, днем, укрывшись в тени деревьев или
прибрежных камней, они вбирали в себя энергию солнечных лучей и питались
от нее, когда стихало возбуждение.
завистливых взглядов, которыми провожала его мужская половина обитателей
фешенебельных пляжей, все удивлялась, какими же надо быть глупыми, чтобы
не купаться голышом - наконец, он нашел ей небольшую бухточку, где никто
не мог их видеть, но она только поранила ногу об острый камень, когда
пыталась на него вскарабкаться. Он стал уже подумывать об Иль-дю-Левант,
но скоро узнал, что французские ВМФ предъявили права на эту территорию, и
палаточный городок снесли.
веков; они не знают, для чего нужно оружие."
битников, которых мало интересовали распоряжения иммиграционных властей:
они не испытывали потребности носить приличную одежду и держали путь на
Болонью, перемещаясь автостопом, и имея при себе лишь рваные джинсы и
сандалии. Они собирались ночевать под открытым небом за городской чертой;
Арчин, счастливая, что встретила людей, не опутанных законами и
предрассудками этого непонятного ей мира, упросила его составить им
компанию, и он, чтобы доставить ей удовольствие, купил всем еду, вино и
бутылку крепкого бренди. Потом была ночь под теплыми звездами, когда он
подумал, что девушка, бледная, словно рыба, выплывшая вдруг из воды и
попавшая прямо к нему в объятия - Арчин, но это оказалась не она, и в
следующий раз опять не она, а подружка первой, а наутро Арчин сияла и
светилась так, что он испугался самого себя, и дни покатились.
и, услышав это магическое слово, он так и не решился возразить: этот
другой мир не имел ничего общего с Ллэнро.
потому что она самый свободный человек из всех, кого я встречал, свободный
всем своим существом. Но кто свободнее всех в моем мире? Богатые, которые
могут купить все, что хотят, включая защиту от закона, как Ньютон Сверд -
и вот мой ребенок (сын?
какой-нибудь свободный, богатый и безответственный ублюдок на "феррари" и
откроет ей новые горизонты:"
вчера улыбчивого, а сегодня хмурящегося хлопьями белой пены.
Я объяснял, читал лекции, целый курс женской физиологии, она снова
уклоняется.
ладони, бедра, скорее подходящие мальчику, а не девушке, несмотря на
тонкую талию, которая придает фигуре женские пропорции, независимый вид,
которому позавидовала бы Айрис. Я думаю:"
сравнивать их с "извините, но в это время только для джентльменов" в
"Иголке в стоге сена", но мысли все равно прокрадывались сквозь заслон и
одевались в слова, как в одежду.
достаточно, чтобы сойти за двадцатишестилентнюю Айрис, физически -
незрелый ребенок. И стерильна."
появления ребенка. Мысли о последствиях не имели формы, они толпились в
глубине его сознания, как грозовые тучи на горизонте этого ласкового моря.