Чтение 49–й страницы книги ~Инстинкт Бабы-Яги~

– Вам не жаль девушку? Извините, но я так понял, что вы были подругами, причем довольно близкими.

– Именно что были, – нахмурилась Зинаида, – а откуда столь интересная информация? Мы около года не общались.

– Мне дал ваш телефон Сергей Кудимов из газеты «Микроскоп»!

– Прощелыга, – покачала головой Зинаида, – впрочем, что выяснилось, к сожалению, поздно, Алена-то была не лучше. Знаете, чем она занималась?

Я решил прикинуться полным идиотом и воскликнул:

– Конечно! Работала в фирме «Злата», увлекалась фотографией.

Зинаида молча открыла ящик письменного стола и вытащила большой лист.

– Вот смотрите.

Передо мной появился снимок, не цветной, черно-белый, но отчего-то сразу становилось понятно, что глаза женщины, запечатленной на нем, были зелеными. Дама сидела в высоком кресле, положив ногу на ногу, возле ее правой ступни валялось несколько толстых томов в старинных кожаных переплетах. В левой руке была зажата крохотная куколка без лица. Странное, пугающее фото. У меня по спине неожиданно пробежал холодок.

– Это вы? – удивленно спросил я.

Зинаида кивнула:

– В общем, да, хотя Алена здесь не ставила задачу сделать портрет адвоката Колобковой, эта работа называется «Карма».

Я молча разглядывал снимок. До сих пор я не понимал, отчего некоторые считают фотографию искусством. Щелкнул пару раз, и все, готов снимок. Но от листа бумаги, который лежал сейчас передо мной, словно исходило какое-то излучение, сила, причем недобрая, впору было поверить, что видишь лицо кармы, той самой, которую, как ни ломай, никогда не победить.

– Жуткая вещь, – неожиданно сказала Зинаида.

– Производит сильное впечатление, у Шергиной был талант, ей следовало заниматься фотографией, – пробормотал я.

– Алена предпочла иметь легкие деньги, они ее и сгубили, – припечатала Зинаида.

Я посмотрел на Колобкову и решительно заявил:

– Мне известно все!

– Что вы имеете в виду?

– Ничего особенного, просто я знаю все.

Колобкова презрительно выпятила нижнюю губу.

– Сделайте милость, скажите, каков атомный вес плутония?

Я удивился до крайности:

– Вы о чем?

– Неужели вы не изучали в школе таблицу Менделеева? Атомный вес плутония помните?

– Нет, конечно, зачем мне он?

– А серебра?

– При чем тут химия?

– А при том. – Зинаида резко встала и подошла к окну. – Нельзя все знать.

Я очень не люблю людей, которые к месту и не к месту демонстрируют собственную эрудицию, умение логично мыслить и придираются к вам, услышав фразу: «Не был у нее в гостях сто лет». «Целый век прожить мало кому удается», – мигом заведет зануда. Очевидно, Зинаида из их числа.

– Я знаю про снимки, которые делал Олег Колпаков, используя Сонечку в качестве модели, также мне известно, что Алена переправляла их за рубеж.

– Омерзительная история, – со злобой заявила Зинаида, – когда Леонид рассказал мне детали, я испытала острое желание надавать Алене пощечин, но в то время я еще считала ее подругой, поэтому ограничилась вербальным воздействием. Кабы знать мне тогда всю правду про нее!

– Леонид Михайлович, очевидно, человек дела? – фальшиво улыбнулся я.

– Лёня профессионал, – кивнула Зинаида, – впрочем, все, за что он ни берется, выходит просто великолепно.

Я кивнул:

– Согласен. У него очень хорошо получилось убить Шергину, все вокруг, кроме меня и Элеоноры, уверены, что она утонула.

– При чем тут Лёня? – распахнула свои зеленые глаза адвокатесса. – Что за чушь вы несете?

Я поднял правую руку.

– Дорогая Зиночка, давайте не будем, как говорят тинейджеры, вешать друг другу лапшу на уши. Ваш прекрасный, деловой, в высшей степени приятный Головкин изворотливый убийца.

– Вы с ума сошли!

Я встал.

– До свиданья.

– Куда вы направились? – нервно воскликнула Зинаида.

Дама наконец-то потеряла свое железобетонное самообладание.

– Поеду прямиком к приятелям на Петровку, – начал блефовать я, – расскажу все про фото Сонечки, смерть Олега Колпакова, кончину Шергиной. Друзья будут очень благодарны, их, знаете ли, ругают за «висяки», за такие дела, которые… Впрочем, что я объясняю, сами хорошо знаете. Кстати, если Леонид Михайлович уверен, что сумеет спокойно отсидеться в Англии, то ошибается. Преступника можно получить…

– Хватит, – выплюнула Зинаида, – зачем вы пришли?

– Как связаться с Головкиным?

Колобкова возмущенно воскликнула:

– Он ни при чем, и не смейте никому рассказывать про Соню, Лёня потратил огромное количество времени и денег, чтобы замять эту историю!

– Он белый и пушистый, – усмехнулся я.

– Шергину убил другой человек.

– Да? Интересно, кому это было надо?

– Не знаю, – с тяжелым вздохом сказала Зинаида.

Я опять встал.

– Ну ладно, спасибо за беседу.

– Стойте, не смейте никуда ходить!

– Да? А кто мне запретит? Более того, по дороге я заверну в парочку редакций. «Мегаполис-экспресс», «Экспресс-газета»… Кстати, понимаю, что после моего ухода вы позвоните Головкину, но ваш Лёня просто не успеет меня устранить, ему на организацию очередного несчастного случая понадобится несколько часов, а я за это время обегу газеты и осяду на Петровке.

– Ерунда, – заорала Зинаида, – Лёня никого не убивал!

– Да? Алена Шергина…

– Она была дрянь, сволочь, сука, – завизжала потерявшая остатки самообладания Зина, – негодяйка!

– Это еще не повод лишать ее жизни!

– Ладно, – взяла себя в руки адвокат, – хорошо. Сколько?

– Чего?

– Долларов, разумеется, или евро, если хотите.

– Шантажом не занимаюсь.

– Сколько?

– Деньги мне не нужны.

– Что тогда?

– Координаты Головкина.

– … – выпалила Зинаида.

В кабинете воцарилась тишина. Со стороны мы, наверное, представляли собой замечательное зрелище. Ну представьте картину: в удобных креслах около столика, на котором стоят кофейник, чашки и вазочка с печеньем, сидят мужчина и женщина. Нас можно было счесть за счастливых супругов. За окном бушует морозная непогода, гневный ветер гонит по тротуарам змеистую поземку, в лицо прохожим летит колкая «крупа», а на черном, угрожающе нависшем над городом небе не видно ничего: ни звезд, ни луны. В кабинете же уютно, тепло, пахнет кофе, и кажется, люди, удобно устроившиеся тут, настолько хорошо понимают друг друга, что им не нужны слова.

Но не верьте впечатлениям, они обманчивы. У меня быстро колотилось сердце, а Зинаида, очевидно, с огромным удовольствием опустила бы мне на голову старинную тяжелую серебряную сахарницу, совершенно ясно, что адвокатессу душила злоба.

Наконец Колобкова справилась с собой:

– Значит, денег не надо?

Я мотнул головой.