знакомой ему лестнице, что в течение долгих часов грохотала карета, а он
лежал на сиденье, и около него была Флоренс, а старая миссис Пипчин сидела
напротив. Он помнил и свою старую кроватку, куда его уложили; свою тетку,
мисс Токс и Сьюзен; но случилось еще кое-что, совсем недавно, что все еще
приводило его в недоумение.
Флоренс, одну минутку!
кареты?
несут?
показалось, что он заплакал. Не говори им, о чем я спрашивал.
ГЛАВА XV
Гэя
барбадосским назначением; он даже лелеял слабую надежду, что мистер Домби,
быть может, имел в виду не то, что сказал, или передумает и сообщит ему об
отмене поездки. Но так как не случилось ничего сколько-нибудь
подтверждающего эту догадку (которая сама по себе была в достаточной степени
невероятна), а время шло и медлить было нельзя, он решился действовать без
дальнейших колебаний.
сообщить об этой перемене в его делах дяде Солю, для которого - чувствовал
он - это будет жестоким ударом. Потрясти дядю Соля столь поразительным
известием было ему тем труднее, что за последнее время дела пошли в гору и
старик так повеселел, что маленькая задняя гостиная приняла прежний вид.
Дядя Соль уплатил в назначенный срок часть долга мистеру Домби и надеялся
покрыть остальное; и повергать его снова в уныние, когда он так мужественно
справился со своими невзгодами, было весьма печальной необходимостью.
был узнать обо всем заблаговременно; затруднение заключалось в том, как ему
сказать. Что касается вопроса - ехать или не ехать, Уолтер считал, что не в
его власти выбирать. Мистер Домби был прав, говоря, что он молод, а дела у
его дяди идут плохо, и мистер Домби ясно выразил взглядом, сопровождавшим
это напоминание, что в случае отказа ехать он может остаться дома, но не у
него в конторе. Оба они с дядей были многим обязаны мистеру Домби; этого
добился сам Уолтер. Самому себе он мог сознаться, что потерял надежду
снискать расположение сего джентльмена, и мог считать, что тот иной раз
относится к нему с пренебрежением, вряд ли оправданным. Но так или иначе,
долг остается долгом - во всяком случае так думал Уолтер, - а долг нужно
исполнять.
дяди идут плохо, лицо его выражало презрение - пренебрежительную и
унизительную мысль, что Уолтер-де весьма не прочь жить в праздности на
средства обедневшего старика, и это задело благородную душу юноши. Решив
доказать мистеру Домби, - если можно было дать такое доказательство, не
прибегая к словам, - что тот судит о нем неверно, Уолтер старался после
разговора о Вест-Индии быть еще веселее и расторопнее, чем раньше, насколько
был на это способен человек с таким живым и пылким нравом, как у него. Он
был слишком молод и неопытен и не помышлял о том, что эти самые качества
могут быть неприятны мистеру Домби, а не унывать под сенью его грозной
немилости, справедливой или несправедливой, отнюдь не значит подняться в его
глазах. Могло быть и так, что великий человек усматривал вызов в этом новом
проявлении благородного духа и решил его сломить.
думал Уолтер. А так как Уолтер боялся, что голос его, пожалуй, дрогнет и
физиономия будет не такой веселой, как было бы ему желательно, если он сам
сообщит об этом старику и увидит по морщинистому его лицу, какое впечатление
произвело это известие, он задумал прибегнуть к услугам могущественного
посредника - капитана Катля. Поэтому, когда настало воскресенье, он решил
после завтрака вторгнуться в обиталище капитана Катля.
миссис Мак-Стинджер совершает далекое путешествие, чтобы послушать проповедь
преподобного Мельхиседека Хаулера, который, будучи уволен со службы в
Вест-индских доках по ложному подозрению (выдвинутому против него неведомым
врагом) в том, будто он просверливал бочки и прикладывался губами к
отверстию, предсказал, что светопреставление настанет ровно в десять часов
утра через два года, начиная с того дня, и открыл зал для приема леди и
джентльменов, приверженцев секты Горланов; * на первом же их собрании
увещания преподобного Мельхиседека произвели столь сильное впечатление, что
при восторженном исполнении священного джига, коим закончилась служба, все
стадо провалилось в кухню и привело в негодное состояние каток для белья,
принадлежавший одному из паствы.
дяде в промежутках между куплетами "Красотки Пэг" в тот вечер, когда было
уплачено маклеру Броли. Сам капитан аккуратно посещал церковь по соседству,
которая поднимала великобританский флаг каждое воскресное утро, и где он по
доброте своей - так как бидл был немощен - присматривал за мальчиками, среди
которых пользовался большим авторитетом благодаря своему загадочному крючку.
Зная нерушимые привычки капитана, Уолтер спешил по мере сил, чтобы застать
его дома; и он развил такую скорость, что, свернув на Бриг-Плейс, имел
удовольствие узреть широкий синий фрак и жилет, вывешенные из открытою окна
капитана для проветривания на солнце.
капитана, но последний несомненно не был в них облачен, в противном случае
ноги его - дома на Бриг-Плейс невысоки - преграждали бы вход в парадную
дверь, который был совершенно свободен. Изумленный этим открытием, Уолтер
постучал один раз.
его комнаты, как будто стук его вовсе не касался. Тогда Уолтер постучал дна
раза.
рубашке и подтяжках, в платке, свободно повязанном вокруг шеи, наподобие
свернутого в бухту каната, и в глянцевитой шляпе появился в окне, выглядывая
из-за широкого синего фрака и жилета.
- Уж не стряслось ли еще что-нибудь с Джилсом?
дверь, что и сделал.
него посматривая, пока они поднимались наверх.
что вы уйдете, а мне нужен ваш дружеский совет.
мне ничего не нужно.
тебе свое мнение, мой мальчик!
возникло у него в связи с дядей, и о том облегчении, какое он почувствует,
если капитан Катль по доброте своей поможет ему; бесконечное изумление н
недоумение, вызванные открывшейся перед капитаном перспективой, постепенно
поглотили сего джентльмена, покуда его лицо не лишилось какого бы то ни было
выражения, а синий костюм, глянцевитая шляпа и крючок, казалось, лишились
хозяина.
я молод, как сказал мистер Домби, и обо мне нечего думать. Я должен
пробивать себе дорогу в жизни, я это знаю; но по пути сюда я размышлял о
том, что должен быть осторожен в двух пунктах, поскольку это касается дяди.
Я не хочу сказать, будто заслуживаю чести считаться гордостью и счастьем его
жизни, - знаю, вы мне верите, - но тем не менее это так. Не кажется ли вам,
что это так?
обрести свое лицо; но это усилие ни к чему не привело, и глянцевитая шляпа
только кивнула безгласно, с невыразимой многозначительностью.
нет опасений, - все же, покидая Англию, я вряд ли могу надеяться увидеть
дядю снова. Он стар, капитан Катль, кроме того, его жизнь основана на
привычном...
вдруг воскресая.
виду уклад его жизни, капитан Катль, постоянные привычки. И если (как вы
очень справедливо заметили) он умер бы раньше времени, лишившись товаров и
всех вещей, к которым привык за столько лет, то не думаете ли вы, что он
умер бы еще раньше, лишившись...
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Каргалов Вадим
Посняков Андрей
Володихин Дмитрий