только я осмелюсь сказать это особе, грациозной не только от природы, но и
благодаря искусству, - он поклонился, вздернув плечи, чего, кажется, не мог
сделать, не поднимая бровей и не закрывая глаз, - мы теперь уже не те,
какими были раньше в отношении хорошего тона.
шейный платок очень мешал ему. - Век, стремящийся к равенству, не
благоприятствует хорошему тону. Он способствует вульгарности. Быть может, я
несколько пристрастен. Пожалуй, не мне говорить, что вот уже много лет, как
меня прозвали "Джентльменом Тарвидропом", или что его королевское высочество
принц-регент, заметив однажды, как я снял шляпу, когда он выезжал из
Павильона в Брайтоне (прекрасное здание!), сделал мне честь осведомиться:
"Кто он такой? Кто он такой, черт подери? Почему я с ним незнаком? Надо б
ему платить тридцать тысяч в год!" Впрочем, все это пустяки, анекдоты...
Однако они получили широкое распространение, сударыня... их до сих пор
иногда повторяют в высшем свете.
что осталось у нас от хорошего тона. Англия - горе тебе, отечество мое! -
выродилась и с каждым днем вырождается все больше. В ней осталось не так уж
много джентльменов. Нас мало. У нас нет преемников - на смену нам идут
ткачи.
сказала я.
- Вы мне льстите. Но нет... нет! Учитель танцев должен отличаться хорошим
тоном, но мне так и не удалось привить его своему бедному мальчику. Сохрани
меня бог осуждать моего дорогого отпрыска, но про него никак нельзя сказать,
что у него хороший тон.
свое дело. Все, что можно заучить, он заучил. Все, что можно преподать, он
преподает. Но есть вещи... - он взял еще понюшку табаку и снова поклонился,
как бы желая сказать: "Например, такие вот вещи".
теперь с отдельными ученицами, усердствовал пуще прежнего.
платок.
некоторых отношениях он идет по стопам своей матери - святой женщины. Вот
было самоотверженное создание! О вы, женщины, прелестные женщины, -
продолжал мистер Тарвидроп с весьма неприятной галантностью, - какой
обольстительный пол!
все ученицы надевали шляпы, так как урок окончился. Когда только мисс
Джеллиби и несчастный Принц успели обручиться - не знаю, но на этот раз они
не успели обменяться и десятком слов.
мистер Тарвидроп к сыну.
их с таким видом, как будто хотел показать всему человечеству, как нужно
вынимать часы.
должен быть на уроке в Кенсингтоне.
перекусить и побегу.
баранина стоит на столе.
поднимая плечи со скромным сознанием своего достоинства, - что мне, как
всегда, следует показаться в городе.
ресторане у Оперной колоннады.
руку.
видимо, приятно подействовали на его сына, - прощаясь с отцом, он был так им
доволен, так гордился им, всем своим видом выражал такую преданность, что,
как мне показалось тогда, было бы просто нехорошо по отношению к младшему из
Тарвидропов не верить слепо в старшего. Прощаясь с нами (и особенно с одной
из нас, что я подметила, будучи посвящена в тайну), Принц вел себя так, что
укрепил благоприятное впечатление, произведенное на меня его почти детским
характером. Я почувствовала к нему симпатию и сострадание, когда он, засунув
в карман свою "киску" (а одновременно свое желание побыть немножко с Кедди),
покорно пошел есть холодную баранину, чтобы потом отправиться на урок в
Кенсингтон, и я вознегодовала на его "папеньку" едва ли не больше, чем
суровая пожилая дама.
поклоном, достойным, должна сознаться, того блестящего образца, которому он
всегда подражал. Вскоре он, все такой же изысканный, прошел мимо нас по
другой стороне улицы, направляясь в аристократическую часть города, чтобы
показаться среди немногих других уцелевших "джентльменов". На несколько
минут я целиком погрузилась в мысли обо всем, что видела и слышала на
Ньюмен-стрит, и потому совсем не могла разговаривать с Кедди или хотя бы
прислушиваться к ее словам, - особенно, когда задумалась над вопросом: нет
ли, или не было ли когда-нибудь джентльменов, которые, не занимаясь танцами
как профессией, тем не менее тоже создали себе репутацию исключительно своим
хорошим тоном? Это меня так смутило и мне так живо представилось, что
"мистеров Тарвидропов", может быть, много, что я сказала себе: "Эстер,
перестань думать об этом и обрати внимание на Кедди". Так я и поступила, и
мы проболтали весь остаток пути до Линкольнс-Инна.
его не всегда легко разобрать. Она сказала также, что если бы он не так
беспокоился о своей орфографии и поменьше старался писать правильно, то
выходило бы гораздо лучше; но он прибавляет столько лишних букв к коротким
английским словам, что те порой смахивают на иностранные.
получается хуже!
он был образованным человеком, если он всю свою жизнь провел в танцевальной
школе и только и делал, что учил да прислуживал, прислуживал да учил, утром,
днем и вечером! Ну и что же? Да ничего! Ведь она-то умеет писать письма за
двоих, - выучилась, на свое горе, - и пусть уж лучше он будет милым, чем
ученым. "Да ведь и меня тоже нельзя назвать образованной девушкой, и я не
имею права задирать нос, - добавила Кедди. - Знаю я, конечно, очень мало, -
по милости мамы!"
- продолжала Кедди, - но я не стала бы этого говорить, если бы вы не
познакомились с Принцем. Вы знаете, что такое наш дом. У нас в доме не
научишься тому, что полезно знать жене Принца, - не стоит и пытаться. Мы
живем в такой неразберихе, что об этом и думать нечего, и всякий раз, как я
делала такие попытки, у меня только еще больше опускались руки. И вот я
стала понемногу учиться... у кого бы вы думали - у бедной мисс Флайт! Рано
утром я помогаю ей убирать комнату и чистить птичьи клетки; варю ей кофе
(конечно, она сама меня этому научила), и стала так хорошо его варить, что,
по словам Принца, он никогда нигде не пил такого вкусного кофе и мой кофе
привел бы в восторг даже мистера Тарвидропа-старшего, а тот ведь очень
разборчивый. Кроме того, я теперь умею делать маленькие пудинги и знаю, как
покупать баранину, чай, сахар, масло и вообще все, что нужно для хозяйства.
Вот шить я еще не умею, - сказала Кедди, взглянув на залатанное платьице
Пищика, - но, может быть, научусь; а главное, с тех пор как я обручилась с
Принцем и начала заниматься всем этим, я чувствую, что характер у меня стал
получше, и я многое прощаю маме. Нынче утром я совсем было расстроилась,
когда увидела вас и мисс Клейр, таких чистеньких и хорошеньких, и мне стало
стыдно за Пищика, да и за себя тоже; но, в общем, характер у меня, кажется,
стал получше, и я многое прощаю маме.
растрогалась.
надеюсь, что мы подружимся.
друзьями, давайте почаще разговаривать обо всем этом и попытаемся найти
правильный путь.
утешить и ободрить ее и в тот день чувствовала, что простила бы мистера
Тарвидропа-старшего только в том случае, если бы он преподнес своей будущей
невестке целое состояние.
помещения открыта. На дверном косяке было наклеено объявление, гласившее,
что сдается комната на третьем этаже. Тут Кедди вспомнила и рассказала мне,
пока мы поднимались наверх, что в этом доме кто-то скоропостижно умер и о
его смерти производилось дознание, а наша маленькая приятельница захворала с
перепугу. Окно и дверь в пустующую комнату были открыты, и мы решились в нее
Громыко Ольга
Маккарти Кормак
Суворов Виктор
Мичурин Артем
Семенова Мария
Херберт Фрэнк