уже полученного. Только на этот раз за дело. Ну, давай же!
какой вспыхнула, и сменяется страшной чернотой. В черноте этой он различил
страх. Страх перед сыном. Перед болью, которую он мог ей причинить. Не
сегодня, нет.., и не этими грязными кулачками маленького мальчика. Но
маленькие мальчики вырастают в больших.
ей отлуп? Да чем он лучше? В мозгу невыразимый журчащий голос спрашивал,
хочет ли он вернуться домой, даже если это означает, что Тед останется без
него. "Да", - сказал Бобби. "Теперь ты понимаешь ее немножко лучше?" -
спросил тогда Кэм, и Бобби сказал: "Да".
ничего, кроме любви и радости. Они были настоящие.
удара.., хотя теперь и без уверенности. Рука сначала сопротивлялась, но
Бобби быстро расслабил ее напряжение. Поцеловал ее. Посмотрел на
изуродованное лицо матери и снова поцеловал ее руку. Он так хорошо ее знал и
не желал этого. Он жаждал, чтобы окно в его мозгу закрылось, жаждал той
непрозрачности, которая делает любовь не просто возможной, но необходимой.
Чем меньше знаешь, тем больше веришь.
Договорились?
хочешь от меня. Бобби?
вволю для них обоих, и они позавтракали в полночь, сидя за кухонным столом
друг напротив друга. Он настоял на том, чтобы помочь ей вымыть посуду, хотя
был уже почти час ночи. Почему бы и нет, сказал он. Ведь завтра ему не идти
в школу, и он сможет спать, сколько захочет.
Колония-стрит снова залаял Баузер - руф-руф-руф во тьму нового дня. Глаза
Бобби встретились с глазами матери, они засмеялись, и на секунду знание
стало благом.
***
матраса, но теперь это было как-то не так. Он же совсем беззащитен, и если
чему-то вздумается поохотиться на мальчика, ему достаточно выскочить из
шкафа и распороть когтем повернутый кверху живот. Бобби перекатился на бок и
подумал: где теперь Тед? Он пошарил в пространстве, нащупывая то, что могло
оказаться Тедом, но нигде ничего не было. Как раньше на Хулигансетт-стрит.
Бобби был бы рад заплакать из-за Теда, но не мог. Пока еще не мог.
площади - одно-единственное "б-о-м!". Бобби посмотрел на светящиеся стрелки
"Биг-Бена" у себя на столе и увидел, что они показывают час. Хорошо!
распластывался на спине, кончились навсегда.
11. ВОЛКИ И ЛЬВЫ. БОББИ ПОДАЕТ. ПОЛИЦЕЙСКИЙ РЕЙМЕР. БОББИ И КЭРОЛ. ПЛОХИЕ ВРЕМЕНА. КОНВЕРТ.
комариных укусов и миллионом рассказов наготове.., только Бобби почти не
услышал их. Это было лето, когда прежняя старая легкая дружба между Бобби,
Саллом и Кэрол сошла на нет. Иногда они ходили втроем в Стерлинг-Хаус, но,
дойдя, расходились, чтобы заняться каждый своим. Кэрол и ее подружки
записались на занятия декоративными ремеслами, и софтболом, и бадминтоном, а
Бобби и Салл - в Юные Следопыты, кроме, конечно, бейсбола.
Львы. И когда все ребята, уезжая купаться и упражняться в чтении следов,
рассаживались в кузове потрепанного грузовика Стерлинг-Хауса, держа бумажные
пакеты с плавками и бутербродами, Эс-Джей все чаще и чаще садился рядом с
Ронни Олмквистом и Дьюком Уэнделлом - ребятами, с которыми он сдружился в
лагере. Они рассказывали одни и те же истории про то, как травили шкоты и
как отправляли малышню собирать для них чинарики, пока у Бобби не начали
вянуть уши. Можно было подумать, что Салл провел в лагере пятьдесят лет.
полтора десятка лет, восходивших к концу Второй мировой войны, Волки не
выиграли ни единого из этих матчей, но на встрече 1960 года они хотя бы
оказали достойный отпор - главным образом благодаря Бобби Гарфилду. Даже без
перчатки Алвина Дарка он в середине поля поймал мяч в великолепном нырке.
(Когда он поднялся на ноги под аплодисменты, то лишь мимолетно пожалел, что
его матери не было там - она не поехала на ежегодный праздник на озере
Кантон.) Последняя подача Бобби пришлась на заключительную очередь Волков
подавать. Они отставали на два очка. Бобби послал мяч далеко в левое поле и,
помчавшись к первой базе, услышал, как Эс-Джей буркнул со своей позиции
ловящего:
остановиться у второй базы, а он решил рискнуть. Ребята младше тринадцати
лет почти никогда не умудрялись вовремя вернуть мяч, но на этот раз друг
Салла по лагерю "Винни", Дьюк Уэнделл, послал мяч пулевым ударом второму
другу Салла по лагерю "Винни" - Ронни Олмквисту. Бобби сделал последний
рывок, но почувствовал, как перчатка Ронни хлопнула его по лодыжке за
ничтожную долю секунды до того, как его кроссовка коснулась мешка третьей
базы.
родственники Львов разразились истерически торжествующими воплями.
Стерлинг-Хауса лет двадцати, со свистком и белым пятном цинковой мази на
носу.
становясь просто вожатым. - Удар был хороший, а пробежка еще лучше, но ты не
дотянул.
пальцем в того, кто рекомендовал выгнать его с поля. - Он тебе заплатил,
чтобы мы проиграли? Эта жирная морда, вон там?
шапочке какого-то нимродского студенческого братства!). - Делаю тебе
последнее предупреждение.
возненавидел и его.
глаз, он сладить сумел, но не с дрожью в голосе.
Немедленно.
обернулся.
выговорил их вслух, и никто не засмеялся. Салл сидел верхом на мешке
основной базы, большой, как дом, серьезный, как сердечный приступ, в своих
доспехах ловящего. В одной руке болталась его маска, в десятке мест
склеенная черным скотчем. Он был красный и казался сердитым. А еще он
казался мальчишкой, который уже больше никогда не будет Волком. Эс-Джей
побывал в лагере "Винни", травил шкоты, засиживался допоздна у лагерного
костра, обмениваясь историями о привидениях. Он будет Львом во веки веков, и
Бобби его ненавидел.
скамьях воцарилась тишина. Все ребята смотрели на него. И все родители тоже
на него смотрели. Смотрели, будто он был мразью. Бобби подумал, что так,
возможно, и есть. Но не по той причине, о какой они думают.
был там, внизу. Глубоко-глубоко там, внизу".
Я переезжаю в Массачусетс. Может, там будет поменьше подкупленных сволочей.
кроссовки. Глядел на свои кроссовки и продолжал идти.
***
бабочка", - иногда говорила она Бобби), однако в первые два года в агентстве
по продаже недвижимости она была в хороших отношениях с женщиной, которую
звали Майра Колхаун (по-лизски они с Майрой были два сапога пара, шли в
ногу, были настроены на одну волну и так далее и тому подобное). В те дни
Майра была секретаршей Дона Бидермена, а Лиз была общей секретаршей для всех
агентов, записывала адреса их новых клиентов, варила им кофе, печатала их
письма. В 1955 году Майра внезапно ушла из агентства без внятного
объяснения, и Лиз получила повышение, став секретаршей мистера Бидермена в
начале 1956 года.
Курылев Олег
Маркелов Олег
Роллинс Джеймс
Корнев Павел
Березин Федор
Каменистый Артем