6
Малагой, дело начало принимать скверный оборот. В полдень они, как обычно,
остановились отдохнуть и присели у дороги в тени пробковых деревьев.
Солнце, проникая между ветвей низкорослого деревца, отбрасывало на
песчаный откос подвижные, мерцающие блики. В тени перевернутой тележки
ослик стоял, не шевелясь, похожий на глиняное изваяние. Стефен в рваной,
засаленной рубахе, грязный, небритый, почерневший от солнца, мог бы сойти
за бродягу. Пейра стянул с ноги башмак и закатал штанину до колена. Обычно
он, словно старая дева, ревниво оберегал свою особу от посторонних
взглядов, но на этот раз, молча обследовав ногу, повернулся к Стефену:
встревоженный тем, что увидел, осмотрел ее более внимательно. Он знал, что
натертая пятка беспокоит Пейра (не раз, стянув с ног тесные ботинки, Пейра
ковылял за тележкой по пыльней дороге босиком), однако он никак не думал,
что дело так скверно. Вся ступня у Пейра сильно распухла, на воспаленной
пятке зияла гноящаяся ранка.
решительно. - Сейчас, во всяком случае.
полос материи. Смочив тряпку водой, которую они теперь всегда возили с
собой в бутылке из-под вина, он тщательно промыл ранку и наложил на ногу
нетугую влажную повязку.
понял, что должен взять бразды правления в свои руки. Сначала он подумал
было, не повернуть ли им назад, в Леру, но это был захудалый поселок,
почти деревушка, и Стефен решил двигаться дальше. Малага - дело более
надежное, и нужно попасть туда как можно скорее.
заднем сиденье, и они двинулись дальше. Шагая рядом с осликом, Стефен
понукал его, заставляя идти быстрее, а на крутых подъемах заходил сзади и
помогал, подталкивая тележку. Так они двигались без остановки целый день и
к пяти часам добрались до поселка Касабы.
наполнявшему ведро у колодца, и попросил его указать, где живет врач.
есть очень хороший farmaceutico [аптекарь (исп.)].
по лабиринту узеньких улочек и остановился перед дверью, над которой на
красно-сине-белом шесте красовалась вывеска: "Barberia" [парикмахерская
(исп.)]. Стефен помог Пейра вылезти из тележки, и они вошли в дом.
стриг мальчика. У человека было бледное, замкнутое и печальное лицо, какие
часто встречаются в Кастилии, и какой-то отрешенный, потусторонний взгляд,
словно он готовился переступить порог небытия.
нее?
достоинством. Минут через пять со стрижкой было покончено. Он стряхнул
салфетку, сложил ее, убрал ножницы и обратил к путешественникам взгляд
своих мечтательных глаз.
ранку.
время. А чем вы занимаетесь? И откуда вы прибыли сюда к нам?
направляетесь?
увы, обрела покой на небесах. А сам я из Сарагосы. Вы не бывали в этом
городе? Он лежит на реке Эбро. Я родился возле Ла-Сео, река была видна из
окон. Увы, увы! Верно, я никогда не увижу ее больше! Ну, да это не так уж
важно. - Он осторожно надавил большим пальцем на ступню. - Больно?
казалось очень бледным, и Стефен понял, что он лжет.
на полке среди бесчисленного количества всевозможных склянок банку с
какой-то желтой мазью. Костяной лопаточкой он осторожно намазал ранку
мазью и сказал:
же как после первой перевязки, Пейра облегченно и с надеждой вздохнул.
возродили меня к жизни.
но решительно:
только мы попадем в Малагу, наши дела поправятся. Скажите, пожалуйста,
сколько мы вам должны, и я вышлю вам эту сумму в течение недели.
поднял руку.
отблагодарили меня добрым словом. Но я советую вам, как только приедете в
Малагу, не медля ни минуты, показать ногу врачу. - Он пристально посмотрел
на Стефена и добавил вполголоса, когда они уже направлялись к двери: -
Нога мне не нравится. В подобных случаях всегда можно ждать неприятных
последствий.
набежало на солнце. Пейра же, наоборот, казалось, повеселел. Когда они
покидали селение, он громко восхвалял своего благодетеля и - с особенным
красноречием - его лекарское искусство, которое он сравнивал с официальной
медициной к вящему посрамлению последней. "Давно я утратил в нее всякую
веру", - заявил Пейра. Он многословно распространялся о достоинствах
различных мазей и притираний, о целебных свойствах растительного масла и
вина при врачевании ран, о бальзамах, розмарине и поваренной соли, о
редких настоях лекарственных трав, содержащих в себе мирру, бергамот и
амбру и приносящих исцеление за одну ночь, особенно если они приготовлены
алхимиками Востока... Можно не сомневаться, утверждал он, что в жилах
этого доброго цирюльника из Касабы течет кровь древних мавров. После
многочасового молчания эта словоохотливость производила весьма странное
впечатление, и Стефен с возрастающей тревогой отметил про себя, что щеки
Пейра слегка порозовели. И снова, еще отчетливее, чем прежде, он
почувствовал, что надо спешить.
быстро. Когда же начало смеркаться, они стали поглядывать по сторонам в
поисках ночлега, и Стефен увидел в отдалении на краю жнивья, где паслось
несколько овец, большой сарай. Это была удача. Сарай, полный свежего сена,
обещал не только удобный ночлег, но и пропитание для их ослика. Стефен
перенес Пейра из тележки в сарай, затем, понуждаемый необходимостью,
поймал - после многочисленных неудачных попыток - козу и подоил ее. В
тележке отыскалось несколько зеленых початков кукурузы, которые они
раздобыли где-то дня два назад, и через полчаса Стефен уже сварил кашу из
кукурузы на молоке.
симптом. Если сегодня мне удастся хорошенько выспаться, к утру я буду
совершенно здоров.
стонал, кряхтел и что-то негромко бормотал, а когда забрезжил серый
рассвет, Стефен увидел, что ему явно стало хуже. Теперь уже Стефен
встревожился не на шутку: он понял, что у него на руках тяжело больной
человек. Он не решался больше обследовать его ногу в таких условиях.
Наложив в тележку сена, он помог Пейра доковылять до нее от сарая,
постарался устроить его как можно удобнее и поспешил тронуться в путь.
Шекли Роберт
Перумов Ник
Орловский Гай Юлий
Херберт Фрэнк
Акунин Борис
Афанасьев Роман