read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



нескольких шагах от другого, чтобы не сбиться с дороги и не попасть в
Фонтанку, и в таком гусином порядке двинулись к квартире Липмана, на берег
Невы. Выдираясь из развалин, не раз падали на груды камня.
- Ах! дядюшка, дядюшка, - сказал Эйхлер тронутым голосом, ведя Липмана
под руку, - после великих жертв, после неусыпных трудов, в которых я потерял
здоровье и спокойствие, после утонченных и небезуспешных стараний скрыть
вашу безграмотность от герцога и государыни, которой еще ныне представил
отчет, будто сочиненный и написанный вами; после всего этого вы приходите
подглядывать за мною... - и, не дав отвечать дяде, продолжал: - Знаете ли,
кто был со мной?
- Нет!
- Зуда.
- Зуда? Давно ли, какие у вас с ним связи?
- Я вижусь здесь с ним уж в третий раз.
- Так, почти так! Мои верные помощники донесли мне только сейчас, что
во второй раз сходятся здесь два человека, и потому я... пришел... никак не
полагая вас найти... Для чего не предупредили вы меня?
- Потому что боялся дать вам в руки шнур моих замыслов, не скрепив их
мертвым узлом. Но, поверьте, штука будет чудная, неоцененная!.. Я не
посрамлю ни вас, ни себя; и если за нее не обнимет меня герцог, так я после
этого жить не хочу. Хитреца моего я довел до того, что он уж и палец кладет
мне в рот... ха, ха, ха! Слышите? в саду Щурхова залились ужасные его
собаки. А знаете ли вы, что каждая ходит на медведя?.. Жаль, если лукавец
попадет на зубок их прежде моего! Нет, милостивец мой, я всего тебя скушаю и
с твоим буяном, Волынским. На место его махну в кабинет-министры, или я не
Эйхлер, недостоин милостей, которые вы мне готовите, - я просто ротозей,
ворона, гожусь в одни трубочисты. Только прошу вас, умоляю именем его
светлости, не мешать мне... если я испорчу дело, ведите меня прямо своими
руками на виселицу, на плаху, куда вам угодно.
Эйхлер говорил с таким убеждением, с таким жаром злодейского восторга,
так живо описал свои планы, что у старика отошло сердце, как от вешнего луча
солнца отходит гад, замиравший в зиму; огромные уши зашевелились под лад
сердца, словно медные тарелки в руках музыканта, готового приударить ими под
такт торжественной музыки. Пожав руку племяннику, Липман произнес с чувством
тигрицы, разнежившейся от ласк своего детенка:
- Ни слова более, мой дорогой, ни слова более! Подозревать вас - все
равно, что подозревать себя. Вы одна моя радость, моя утеха на старости;
вами я не умру, ибо я весь в вас. Кабы я знал... ох, ох! кто без ошибок?..
не привел бы сюда этих глупцов, не подставил бы ушей для их басен, которые
тянут их теперь, будто пудовые сережки. Эй! Слушайте! - вскричал Липман
своей команде, - если один из вас пикнет, что я нашел племянника в этих
дьявольских развалинах, то видите (он указал на Неву)... в куль, да в воду!
С окончанием этого приказа дядя и племянник очутились на крыльце своей
квартиры.

Глава V
ОБЕЗЬЯНА ГЕРЦОГОВА

Комар с дубу свалился,
Великий шум учинился.
Старинная русская песня

В длинной зале, подернутой слегка заревом от затопленной в конце ее
печи, против устья этой печи, стоит высокий мужчина пожилых лет, опираясь на
кочергу. Одежда его - красный шелковый колпак на голове, фуфайка из
сине-полосатого тика, шелковое исподнее платье розового цвета с
расстегнутыми пряжками и висячими ушами, маленький белый фартук,
сине-полосатые шелковы чулки, опущенные до икры и убежавшие в зеленые туфли.
Взглянув на него, не можешь не смеяться. Но, прочтя на лице чудака,
правильном, как антик, безмятежную совесть и добродушие, ирония, готовая
выразиться, скрывается внутри сердца. По улыбке его можно прозакладывать сто
против одного, что в этого старца поселилась душа младенца. То стоит он в
светлой задумчивости, облокотясь на ручку кочерги, то этой кочергой усердно
мешает уголья в печи, то кивает дружески четырем польским собачкам одной
масти, вокруг него расположенным и единственным его товарищам. Ласки свои
этим животным он равно на них делит, боясь возбудить в одном зависть и
огорчить которого-нибудь, - так добр этот чудак! Вокруг него совершенная
пустыня. Но когда расшевеленные им уголья ярко вспыхивают, уединение его
вдруг населяется: князья, цари и царицы, в церемониальном облачении и
богатых шапках, становятся на страже вдоль стен или выглядывают из своих
желтых смиренных рам, будто из окон своих хоромин. Съесть хотят вас очи
Иоанна Грозного, и черная борода его, кажется, шевелится вместе с устами,
готовыми произнести слово: "Казнь!" Ослеплен, истыкан судом домашним бедный
Годунов, которого благодеяния народу, множество умных и славных подвигов не
могли спасти от ненависти потомства за одно кровавое дело (и маляр, как член
народа, как судья прошедшего, взял свое над великим правителем, пустив его к
потомству с чертами разбойника). Гении-утешители являются гурьбою, ибо на
них не было недостатка в жизни русского народа; но всех заслоняет своим
величием Петр, которого одного народу достаточно, чтобы русскому произносить
имя свое с гордостью. И в это время, когда толпа гостей обступает чудака,
он, посреди них с кочергою, окруженный сиянием, кажется волшебником со
всемогущим жезлом, вызывающим тени умерших, и кисточка на красном колпаке
его горит, как звезда кровавая. Но вдруг исчезают знатные пришельцы с того
света, и зала по-прежнему уединенна и темна. Чудак остается один с своими
собачками и с своими светлыми думами.
В соседней комнате, вероятно в прихожей, кто-то читает по складам
духовную книгу. Сколько трудов стоит ему эта работа! Между тем в звуках его
голоса льется самодовольство: повторяя почти каждое выговоренное слово, он
упитывается, наслаждается им, будто самым вкусным куском, какой он только
съел в жизнь свою.
- Иван! - закричал чудак в красном колпаке.
Глубокий вздох за дверью объяснил, что чтец с прискорбием оставляет
душеспасительное чтение, затем выказалась в зале благообразная фигура
старика, одетого чисто и прилично слуге знатного барина. Он стал, сложив
пальцы обеих рук вместе на брюхе, довольно выпуклом, и почтительно ожидал
вопроса. Этот вопрос не задержался.
- Что, выздоровел ли повар?
- Какой выздоровел, сударь? пьет опять мертвую чашу!
Чудак, в котором мы признаем господина дома, казалось, оскорбился
ответом.
- У вас все пьян да пьян! - сказал он. - Верно, болен! Напоить его
мятой, малиной, чем-нибудь потогонным.
Слуга покачал головой и с сердцем возразил:
- Вы всех людей перебаловали, сударь! Из пятидесяти душ дворовых у вас
некому платья вычистить, кушанье изготовить, берлину {Прим. стр. 208}
заложить.
- А ты, Иван?..
В голосе, которым этот вопрос был сделан, заключались слова: "Ты, мой
драгоценный Иван, не заменяешь ли мне их всех?"
Не было ответа. Слуга показывал сердитый вид, как это делает любовница
с своим любовником, желая перед ним пококетничать, и молча шевелил пальцами
по брюху. Барин продолжал развивать мысль свою:
- А ты? не готовил ли мне кушанья в походах, не езжал ли со мною
кучером, не чистишь ли мне платья?
- Рад вам служить, пока силы есть; да как я захвораю?..
- Ну, ну, Леонтьевич, полно грусть на меня наводить!
Облако уныния пролетело на добродушном лице чудака. Была святая минута
молчания. Победив себя, он с твердостью сказал:
- А разве у меня нет рук?
- Воля ваша, сударь, вам самим? холопскую работу?.. это неслыханно!..
Ведь вам стыдно будет своей братии бояр!
- Стыдно делать бесчестное дело, а не трудиться. Святые отцы сами
работали в поте лица.
Это возражение свалило было с ног всю стрелковую линию доводов, готовых
выступить против чудака; но Иван, погладив немногие волосы, окаймившие его
лысую голову, поправился и отвечал:
- У святых отцов не было на руках пятидесяти душ служителей и
нескольких сот душ крестьян, которых бог и царь вам вручили как детей ваших.
А детки эти пустились в худое, забыли вас и господа... Грешно баловать их!
Ох, ох, сударь, право не худо и лозу, где не берет слово.
- Разве не знаешь, что мы с Волынским условились не наказывать телесно?
- Хорошо Артемию Петровичу! Не в осуждение его сказать, он любит сам
погулять, а люди у него словно монахи; вы живете, как отшельник, а дворня
ваша...
- Ну, полно, полно, Леонтьевич, уложи свое сердце на псалтире.
Леонтьевич удалился в свою прихожую и снова принялся за чтение по
складам, и господин его в красном колпаке стал опять с особенным
удовольствием мешать в печи. Но слуга не успел еще вытянуть и одного стиха,
как послышалось новое воззвание:
- Иван!
Иван смиренно предстал опять в зале, сложив персты и почтительно
наклонясь.
- Дал ли ты рублевик... ну, тому... что вчера приходил?
- Не дал, сударь!
- Так отнеси или отошли завтра.
- Не отнесу и не отошлю, сударь!



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 [ 49 ] 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.