read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



делает. Мне нужно закончить с графиней важные дела, она поедет, как все
кончится". Видать, что он был в сердцах. Я было собрался домой, а тут
графиня выходит в переднюю, - а из какой двери, я и не приметил, - и
говорит: "Кристоф, скажи отцу, что у меня с мужем спор, я не могу
отлучиться: дело идет о жизни или смерти моих детей. Как все закончится, я
приеду". А что до баронессы, тут история другая! Ее я вовсе не видал, так
что и говорить с ней не пришлось, а горничная мне сказала: "Ах, баронесса
вернулась с бала в четверть шестого и сейчас спит; коли разбужу ее раньше
двенадцати, она забранит. Вот позвонит мне, тогда я ей и передам, что отцу
хуже. Плохую-то весть сказать всегда успеешь". Как я ни бился, все зря.
Просил поговорить с бароном, а его не оказалось дома.
- Так не приедет ни одна из дочерей? - воскликнул Растиньяк. - Сейчас
напишу обеим.
- Ни одна! - отозвался старик, приподнимаясь на постели. - У них дела,
они спят, они не приедут. Я так и знал. Только умирая, узнаешь, что такое
дети. Ах, друг мой, не женитесь, не заводите детей! Вы им дарите жизнь, они
вам - смерть. Вы их производите на свет, они вас сживают со свету! Не
придут! Мне это известно уже десять лет. Я это говорил себе не один раз, но
не смел этому верить.
На воспаленные края его век скатились две слезы и так застыли.
- Ах, кабы я был богат, кабы не отдал им свое богатство, а сохранил у
себя, они были бы здесь, у меня бы щеки лоснились от их поцелуев. Я бы жил в
особняке, в прекрасных комнатах, была бы у меня прислуга, было бы мне тепло;
дочери пришли бы все в слезах, с мужьями и детьми. Так бы оно и было! А
теперь ничего. За деньги купишь все, даже дочерей. О, мои деньги, где они?!
Если бы я оставлял в наследство сокровища, дочери ходили бы за мной, лечили
меня; я бы и слышал и видел их. Ах, мой сынок, единственное мое дитя, я
предпочитаю быть бесприютным, нищим. По крайности, когда любят бедняка, он
может быть уверен, что любим сам по себе. Нет, я хотел бы быть богатым,
тогда бы я их видел... Хотя, правда, как знать? У них обеих сердца каменные.
Я чересчур любил их, чтобы они меня любили. Отец непременно должен быть
богат, он должен держать детей на поводу, как норовистых лошадей. А я стоял
перед ними на коленях. Негодницы! Они достойно завершают свое отношение ко
мне за все эти десять лет. Если бы вы знали, до чего они были внимательны ко
мне в первые годы замужества! (Ох, как болит, какая мука!) Я дал за каждой
восемьсот тысяч франков; тогда еще им самим, да и мужьям их было неловко
обращаться со мною бесцеремонно. Меня принимали: "Милый папа, садитесь вот
сюда. Дорогой папа, садитесь лучше там". Для меня всегда стоял на столе
прибор. Мужья относились ко мне почтительно, и я обедал с ними. Им казалось,
что у меня есть еще кое-что. Откуда они это взяли? Я никогда не говорил им
про свои дела. Но когда человек дает в приданое восемьсот тысяч, за ним
ст'оит поухаживать. И за мной всячески ухаживали, - конечно, ради моих
денег. Люди очень неприглядны. Я-то на них насмотрелся! Меня возили в карете
по театрам, я и на вечерах сидел у них сколько угодно. Словом, они называли
себя моими дочерьми, признавали меня своим отцом. Я еще не потерял
сметливости, и от меня нескроешь ничего. Все доходило до меня и пронзало
сердце. Я хорошо видел, что это все одно притворство, а помочь горю было
нечем. У них я чувствовал себя не так свободно, как за столом здесь, внизу.
Я не знал, что и как сказать. Бывало, кто-нибудь из великосветских гостей
спросит на ухо моих зятьев:
- Это кто такой?
- Это отец - золотой мешок, богач.
- Ах! Чорт возьми! - слышалось в ответ, и на меня смотрели с
уважением... к моим деньгам. Конечно, иной раз я бывал им немножко в
тягость, но ведь я искупал свои недостатки. А кто без недостатков? (Голова
моя - сплошная рана!) Сейчас я мучаюсь так, что можно умереть от одной этой
муки, и вот, дорогой мой Эжен, она - ничто в сравнении с той болью, какую
причинила мне Анастази одним своим взглядом, когда она впервые дала понять
мне, что я сказал глупость и осрамил ее. От ее взгляда у меня вся кровь
отхлынула от сердца. Мне захотелось узнать, в чем дело, но я узнал только
одно, что на земле я лишний. Для утешения я на другой день пошел к Дельфине,
но там тоже сделал промах и прогневил дочку. От этого я стал как не в своем
уме. Целую неделю я не знал, как мне быть; пойти к ним не решался, боясь
упреков, и вышло, что двери их домов закрылись для меня! Господи боже мой!
Ты же знаешь, сколько я вытерпел страданий, горя; ты вел счет тяжким моим
ранам за все то время, которое меня так изменило, состарило, покрыло
сединой, совсем убило; почему же ты заставляешь меня мучиться теперь? Я
вполне искупил свой грех - свою чрезмерную любовь. Они жестоко отплатили мне
за мое чувство, - как палачи, они клещами рвали мое тело. Что делать! Отцы
такие дураки! Я так любил дочерей, что меня всегда тянуло к ним, как игрока
в игорный дом. Дочери были моим пороком, моей любовной страстью, всем! Обеим
чего-нибудь хотелось, каких-нибудь там драгоценных безделушек; горничные
говорили мне об этом, и я дарил, чтобы они получше приняли меня. Все-таки
дочери дали мне несколько уроков, как держаться в светском обществе. Но не
стали ждать результатов, а только краснели за меня. Да, да, вот и давай
хорошее воспитание своим детям! Не мог же я в моем возрасте поступить в
школу. (Боже, какая ужасная боль! Врачей! Врачей! Если мне вскроют голову,
мне станет легче!) Дочки, дочки Анастази, Дельфина! Я хочу их видеть!
Пошлите за ними жандармов, приведите силой! За меня правосудие, за меня все
- и природа и кодекс законов. Я протестую. Если отцов будут топтать ногами,
отечество погибнет. Это ясно. Общество, весь мир держится отцовством, все
рухнет, если дети перестанут любить своих отцов. О, только бы их видеть,
слышать; все равно, что они будут говорить, только бы я слышал их голоса,
особенно Дельфины, это облегчило бы мне боль. Но когда они будут здесь,
попросите их не смотреть на меня так холодно, как они привыкли. Ах, добрый
друг мой, господин Эжен, вы не знаете, каково это видеть, когда золото,
блестевшее во взгляде, вдруг превращается в серый свинец. С того дня, как их
глаза перестали греть меня своими лучами, здесь для меня всегда была зима,
мне ничего не оставалось, как глотать горечь обиды. И я глотал! Я жил, чтоб
подвергаться лишь унижениям и оскорблениям. Я так любил обеих, что терпел
все поношения, ценой которых я покупал постыдную маленькую радость. Отец
украдкой видит дочерей! Я отдал им всю свою жизнь, - они сегодня не хотят
отдать мне даже час! Томит жажда, голод, внутри жжет, а они не придут
облегчить мою агонию, - я ведь умираю, я это чувствую. Видно, они не
понимают, что такое попирать ногами труп своего отца! Есть бог на небе, и он
мстит за нас, отцов, хотим мы этого или не хотим. Нет, они придут! Придите,
мои миленькие, придите еще раз поцеловать меня, дайте вместо предсмертного
причастия последнее лобзанье вашему отцу, он будет молить бога за вас,
скажет ему, что вы были хорошими дочерьми, будет вашим заступником перед
ним! В конце концов вина не ваша. Друг мой, они не виноваты. Скажите это
всем, всему свету, чтоб не осуждали их из-за меня. Мой грех! Я сам их
приучил топтать меня ногами. Мне это нравилось. Но до этого нет дела никому,
ни человеческому, ни божьему правосудию. Бог будет несправедлив, если
накажет их за меня. Я не умел себя поставить, я сделал такую глупость, что
отказался от своих прав. Ради них я принижал самого себя! Чего же вы хотите!
Самая лучшая натура, лучшая душа не устояла бы и соблазнилась бы из-за такой
отцовской слабости. Я жалкий человек и наказан поделом. Один я был причиной
распущенности дочерей, я их избаловал. Теперь они требуют наслаждений, как
раньше требовали конфет. Я потакал всем их девичьим прихотям. В пятнадцать
лет у них был собственный выезд! Ни в чем не было им отказа. Виноват один я,
но вся вина в моей любви. Их голоса хватали меня за сердце. Я слышу их, они
идут. О да, они придут. Закон повелевает посетить умирающего отца, закон за
меня. Да это и не требует расходов, кроме проезда на извозчике. Я оплачу
его. Напишите им, что я оставлю в наследство миллионы! Честное слово! Я
поеду в Одессу делать вермишель. Я знаю способ. С моим проектом можно нажить
миллионы. Об этом еще никто не думал. При перевозке вермишель не портится,
как зерно или мука. Да! Да! А крахмал?! В нем миллионы! Вы не солжете, так и
говорите: миллионы. Если даже они придут из жадности, - пусть я обманусь, о
их увижу. Я требую дочерей! Я создал их! Они мои! - сказал он, поднимаясь на
постели и поворачивая к Эжену голову с седыми всклокоченными волосами и с
грозным выражением в каждой черте лица, способной выразить угрозу.
- Ну же, лягте, милый папа Горио, сейчас я напишу им, - уговаривал его
Эжен. - Как только вернется Бьяншон, я сам пойду к ним, если они не приедут.
- Если не приедут? - повторил старик рыдая. - Но я умру, умру в
припадке бешенства, да, бешенства! Я уже в бешенстве. Сейчас я вижу всю свою
жизнь. Я обманут! Они меня не любят и не любили никогда! Это ясно. Раз уж
они не пришли, то и не придут. Чем больше они будут мешкать, тем труднее
будет им решиться порадовать меня. Я это знаю. Они никогда не чувствовали ни
моих горестей, ни моих мук, ни моих нужд, - не почувствуют и того, что я
умираю; им непонятна даже тайна моей нежности. Да, я это вижу, они привыкли
потрошить меня, и потому все, что я делал для них, теряло цену. Пожелай они
выколоть мне глаза, я бы ответил им: "Нате, колите!" Я слишком глуп. Они
воображают, что у всех отцы такие же, как их отец. Надо всегда держать себя
в цене. Их дети отплатят им за меня. Ради самих себя они должны прийти.
Предупредите их, что они готовят себе такой же смертный час. В одном этом
преступленье они совершают все мыслимые преступления. Идите же, скажите им,
что их отказ прийти - отцеубийство! За ними и так довольно злодеяний.
Крикните им, вот так: "Эй, Нази! Эй, Дельфина! Придите к вашему отцу, - он
был так добр к вам, а теперь мучится". Ничего и никого. Неужели я подохну,
как собака? Заброшен - вот моя награда. Преступницы, негодяйки! Они противны
мне, я проклинаю их, я буду по ночам вставать из гроба и повторять свои
проклятья, а разве я в конце концов не прав, друзья мои? Ведь они плохо
поступают, а? Что это я говорю? Вы же сказали, что Дельфина здесь! Она
лучше. Да, да, Эжен, вы мой сын! Любите ее, будьте ей отцом. Другая очень
несчастна. А их состояния! Боже мой! Пришел конец, уж очень больно! Отрежьте
мне голову, оставьте только сердце.
- Кристоф, сходите за Бьяншоном и приведите мне извозчика, - крикнул
Эжен, испуганный криками и жалобами старика. - Милый папа Горио, я сейчас
еду за вашими дочерьми и привезу их.
- Насильно, насильно! Требуйте гвардию, армию, все, все! - крикнул



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 [ 49 ] 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.