Чтение 49–й страницы книги ~Донские казаки в борьбе с большевиками~

но, в арсенал за оружием и патронами, а затем привести команды к штабу. Меня
сильно озабочивали наши караулы у тюрьм и гауптвахты, где сидело по несколько
сот арестованных большевиков. Поэтому, дабы проверить все городские караулы и
выяснить фактическое положение там, я послал двух штаб-офицеров. Наконец, своего
единственного энергичного помощника подъесаула К., я отправил с группой казаков
на вокзал. Он должен был там восстановить порядок и по телефону держать меня в
курсе происходящего на станции. Прилегающий к станции район кишел рабочими,
настроенными большевистски. Поэтому, на вокзале все время происходила
невообразимая сутолока и хаос. Оттуда беспрерывно по телефону какие-то
неизвестные лица, явно с провокационной целью сообщали, то о занятии станции
красными, то о прибытии карательных отрядов, то о появлении броневых поездов
большевиков, чем еще больше усиливали беспорядок и панику.
Только после полуночи настроение в штабе заметно улучшилось. Некоторое
успокоение внесло появление на площади перед зданием дворца, верхом на лошади,
известного своей удалью сотника Гавриленкова. Несмотря на ампутированные
конечности ног, он отлично держался в седле и в боях обычно появлялся в самых
опасных местах.
Снабдив партизан патронами и дав для пеших людей грузовик, я отправил эту
команду на Ростовское направление с задачей, заняв хут. Мишкин, выдвинуться
дальше к югу до соприкосновения с противником и всемерно задерживать продвижение
его по железной дороге, взрывая и порча таковую. Сотнику Гавриленкову подчинил
ранее высланную туда команду подрывников, вменив ему в обязанность останавливать
и включать в свой отряд всех казаков, которых он встретит по дороге.
Вспоминая то сумбурное время, могу сказать, что мною тогда, как мне казалось,
было сделано все возможное, чтобы выиграть время до рассвета и спасти положение.

Уже рано утром 4-го апреля сотник Гавриленков донес, что он достиг хутора
Мишкина и что его разведчики продвигаются к ст. Аксайской. Вместе с тем, он
сообщал, что большевики, под прикрытием артиллерийского огня бронированного
поезда, восстанавливают железную дорогу и что одновременно его команда
основательно ее разрушает в районе хутора Мишкина.
На северном направлении положение было крепче. Наступательные попытки противника
сдерживались огнем наших дружинников.
Примерно часам к 9 утра к атаманскому дворцу собралось несколько сот офицеров и
партизан, решивших разделить судьбу с нами. К сожалению преобладали пожилые,
иногда глубокие старцы, отставные генералы, старые полковники, т. е. элемент
мало пригодный, как рядовые бойцы. Молодых было меньше. Собиралась и учащаяся
молодежь, -- студенты, юнкера, кадеты и гимназисты старших классов.
Когда обстановка прошедшей жуткой и кошмарной ночи, а также и состояния штаба
стали известны "Совету Обороны", он в спешном порядке решил произвести, еще
ранее намеченную реорганизацию высшего командного состава.
Командующим армией был назначен ген. К. Поляков, а начальни-
170

ком штаба генерального штаба полковник С. Денисов 84). Около 10 час. утра
названные лица пришли принимать "армию и штаб". Никакой армии, конечно, не было.
За таковую считали, державшийся еще где-то в районе Персиановки северный казачий
отряд, неизвестной численности, бродившие по городу небольшие кучки казаков,
бежавших из южного отряда, к тому же крайне деморализованных неудачей, да
толпившихся около штаба несколько сот неорганизованных и невооруженных офицеров
и мирных обывателей, решивших встать в ряды бойцов. Вот это все и составляло
"армию". Не было, в сущности, и штаба, в том смысле, как это принято понимать. А
беспорядок и сумятица, царившие в помещении, ясно говорили, что "штаб" пережил
крайне тревожную ночь. К этому прибавлялась еще и критичность нашего положения,
ибо каждую минуту к городу могли подойти броневые поезда красных. Донесения
сотника Гавриленкова становились все более и более неутешительными. Он сообщал,
что большевики крупными силами энергично продолжают наступление, что железная
дорога ими быстро восстанавливается и что он скоро будет вынужден оставить хут.
Мишкин и отойти к городу.
Вот при каких необычайно тяжелых условиях новым лицам пришлось принимать бразды
правления и становиться во главе казачьего движения.
После моего доклада обстановки и всех обстоятельств, только, что проведенной
ночи, новый командующий армией Ген. К Поляков принял решение -- оставить город,
уйти в район станицы Заплавской, переорганизовать дружины в станичные полки,
придать им стойкость и затем уже пытаться освободить столицу Дона --
Новочеркасск.
В новом штабе на меня были возложены функции, как бы 1-го
генерал-квартирмейстера, т. е. ведение оперативной частью, разведкой, службой
связи, организационными и другими вопросами, с непосредственным подчинением мне
офицеров генерального штаба 85).
О принятом решении оставить город мы широко оповестили население города,
особенно офицерство, предложив всем желающим покинуть город вместе с нами.
После полудня, в северный отряд нами было послано приказание незаметно начать
постепенный отход к ст. Заплавской. К этому времени жидкие цепи сотника
Гавриленкова, оказывая посильное сопротивление противнику, уже откатились к
городу. С целью возможно дольше задержать большевиков на окраине города, наспех
были составлены две сотни из толпившихся около атаманского дворца добровольцев и
посланы на усиление команды Гавриленкова. Красные наседали и наше положение с
каждым часом становилось безнадежнее. Гул артиллерийских выстрелов, пулеметная и
ружейная стрельба на окраинах и даже в самом городе, наглядно показывали
приближение конца нашего пребывания в Новочеркасске. Нам было особенно важно,
как можно дольше удержать в своих руках железнодорожную станцию и восточную
окраину Новочеркасска. В противном случае
84) Впоследствии известный командующий Донскими армиями. В то время ни ген. К.
Полякова, ни полк. С. Денисова я не знал.
85) Кроме меня и подп. Рытикова в штабе находились еще подполковники Шляхтин и
Дронов.
171

большевики отрезали нам единственный путь отступления. Необходимость отхода,
казалось, окончательно созрела.
Трезво оценивая обстановку и опасаясь, что потеря нами Новочеркасска может убить
в казаках веру в конечный успех борьбы с большевиками, командующий армией счел
целесообразным, вместе с членами "Совета Обороны" немедленно отправиться в ст.
Кривянскую, где скопилось уже много бежавших дружинников. Там он намеревался
собрать станичный сход, переговорить с казаками, объяснить им обстановку,
успокоить их, поднять среди станичников упавший дух и убедить их не отчаиваться
и не класть оружие до конечной победы. Мне командующий приказал сопровождать
его, а вывод "частей" из города возложил на начальника штаба полк. С. Денисова.
Сев в автомобиль, приготовленный заботами урядника У. и взяв с собой часть
телеграфного и телефонного имущества, мы отправились в ст. Кривянскую. Однако,
отъезд командующего армией, некоторыми чинами штаба, настроенными панически, был
истолкован по-своему. Несколько офицеров, как мне потом рассказал полк. Денисов,
пользуясь царившей суетой и наличием свободных автомобилей, бросилось к ним,
чтобы овладеть ими. Но этому их намерению во время воспротивился полк. Денисов.
Он буквально вытащил их из автомобилей и приказал все время оставаться при нем,
помогая ему" в руководстве отступлением неорганизованных и к тому же панически
настроенных людей.
Справедливость требует особенно отметить, что полк. Денисов проявил тогда не
только редкое спокойствие и распорядительность, но и выказал большое мужество и
личную храбрость. Часто только своим примером, он увлекал малодушных и спасал
положение. До последнего момента Денисов оставался в городе, дав этим
возможность всем желающим покинуть город, не забыв своевременно снять и все наши
караулы. Свой "арриергард" он составил, главным образом из милиционеров и
офицерской дружины полк Киреева. Ими он занял вокзал и в короткий срок навел
здесь порядок. Железнодорожники явно сочувствовали большевикам, но несмотря на
это Денисов под страхом расстрела, заставил их пустить навстречу бронепоезду
красных паровоз. Последний где то в нескольких верстах от города свалился и
загромоздил путь. Вследствие этого большевистский бронепоезд уже не мог
безнаказанно с близких дистанций обстреливать орудийным огнем вокзал и город. На
вокзале Денисов задерживался довольно долго, все время личным примером
воодушевляя казаков. Все кто хотел покинуть Новочеркасск, могли выйти из города
и беспрепятственно переправиться через р. Тузлов. Только после этого полк.
Денисов во главе "арриергар-да", нагруженного патронами, снарядами, замками от
орудий и другим военным имуществом, оставил станцию и начал в брод переходить р.
Тузлов. Местные большевики, преимущественно железнодорожники, видимо, этого
ждали. Тотчас же с крыш и окон по отступающим был открыт жестокий ружейный
огонь. Проходить приходилось по совершенно открытой равнине, но, к счастью,
стреляли беспорядочно и наши потери оказались ничтожными.
Начинало смеркаться, когда хвост отступающих перешел р. Тузлов. На западной
окраине ст. Кривянской спешно выставили жидкое сторожевое охранение под командой
В. Ст. Фетисова.
172

Новочеркасск снова перешел во власть красных.
Со всех сторон на восток группами и в одиночку тянулись люди. Большинство громко
обменивались впечатлениями дня. Многие, как часто бывает, открыто во всем винили
начальство. Лучше всех, были настроены казаки -- старики и станичники Кривянцы.
Они решительно говорили, что несмотря на неудачу, они будут продолжать борьбу до
тех пор, пока не прогонят последнего большевика с Дона.
Часам к 5 вечера станичная площадь Кривянки, двор станичного правления и
прилегающие улицы, были заполнены чрезвычайно пестрой толпой, как по составу,