Чтение 49–й страницы книги ~Бросок Саламандры~

- Спокойно, сейчас полезем дальше.

- А куда лезем?

- В прачечную. По крайней мере, при прежнем хозяине там была прачечная.

"А сейчас может быть караульное помещение", - мысленно предположил Кларк.
Затем энергично почесался и только тут заметил, что по нему ползают муравьи.

- Эй, давай вперед, я лежу в муравьиной куче! - потребовал он и дернул
напарницу за ботинок.

- Уже едем, - отозвалась она и поползла вперед.

Обед произвел на Адольфа умиротворяющее действие. Сегодня Тарас
приготовил несколько жемчужин национальной кухни, и сделал он это просто
превосходно.

Поистине, это была хорошая задумка - отдать все заботы о меню самому
маэстро. От этого ожидание трапезы становилось необыкновенно волнительным -
что-то Тарас придумает на этот раз!

В сопровождении пропахшего пожаром Дуды и важного, как генерал,
дворецкого Адольф прогулялся по свежему воздуху, а затем вернулся в кабинет
- работать.

Вот уже полтора года он писал труд. Это был роман, отчасти
биографический, отчасти назидательный, но в основном он отражал то
постоянное чувство скуки, которое испытывал бывший президент.

Сказать по правде, он любил свой народ. Ему и сейчас его не хватало. А те
жалкие крохи, что Кочма утащил в золоченую норку, все равно не решили бы
всех проблем Трезубца. Ну, может, одну или две, но не все.

Адольф подошел к столу и включил компьютер. Затем посмотрел на экран.
М-да, всего двадцать первая страница, а хотелось бы навалять штук шестьсот,
чтобы была еще та книженция - тяжелая, в красивом и дорогом переплете. Чтобы
как шарахнуть кого-нибудь по башке, так и конец схватке.

Кочма вспомнил, как в школе сосед по парте Пилипок бил его по голове
учебником арифметики. Адольфу было не столько больно, сколько обидно. Эту
обиду он пронес через всю жизнь и, придя к власти, на всякий случай разыскал
Пилипка - вдруг захочется отомстить? Но калечить бывшему однокласснику жизнь
Адольф не стал. Ощущение всемогущества притупило детские обиды.

Тем не менее написать толстую книгу Кочме хотелось до сих пор. А потом
раздаривать экземпляры в школы, библиотеки и университеты, чтобы новое
поколение росло, оберегаемое мудростью Адольфа Кочмы.

- Итак, сцена на мосту, - произнес Адольф.

Он надеялся, что собственный голос откроет ему канал вдохновения, но
этого не случилось. Гораздо проще вспоминалась утка с солеными огурчиками и
седло барашка в соусе, и еще... - Итак! Сцена на мосту! - еще громче
произнес Адольф, досадуя, что вдохновение совсем его не боится.

Неожиданно на потолке, в самом углу кабинета, распахнулась вентиляционная
решетка, и вслед за градом сухого мышиного помета на пол вывалился огромный
человек. Он не устоял на ногах и шлепнулся задом, а его огромная сабля
высекла искры из благородного мрамора.

Человек чихнул, затем поднялся с пола и сказал: - Привет, Адольф.

- Здравствуйте, - несмело ответил Кочма, понимая, что

перед ним женщина.

- Короче, так, времени у нас мало, и мы к тебе по

делу.

- Кто мы? - не понял Кочма, отступая к столу. - Как

вы сюда попали?

- Очень просто, ножками.

Вслед за женщиной через открытую решетку выпал еще один человек. Он ловко
приземлился на ноги и тут же выхватил пистолет - такого оружия Адольф
никогда не видел.

- Это он? - спросил незнакомец у женщины.

- Он самый - Адольф Кочма, беглый папаша.

- Ничего себе папаша, - оглядев убранство кабинета, заметил мужчина, а
затем так посмотрел на Адольфа, что у того от страха зачесались пятки.
"Какой ужас! Наверное, они меня убьют!" - решил он. Ноги Кочмы подкосились,
и он сел на свой стол, прямо на кнопку вызова дежурного охранника.

Как ни старался Кларк притормозить в трубе руками, он довольно
чувствительно приложился подошвами к мраморному полу, однако устоял и на
всякий случай сразу выхватил пистолет.

Но это было лишним. Джейн вполне контролировала ситуацию, и перепуганное
лицо невзрачного человечка было тому свидетельством.

- Это он? - спросил Кларк.

- Он самый, - подтвердила Джейн. - Адольф Кочма, беглый папаша.

- Ничего себе папаша, - произнес Эдди, осматривая роскошное убранство
кабинета - бежевую мебель на кривых ножках с отделкой в виде золоченых
купидонов.

"Зажрался, ворюга", - подумал Эдди и зло посмотрел на хозяина кабинета.
Тот невольно попятился, наткнулся на свой стол, обессиленно на него присел,
словно у него отказали ноги.

За дверью послышались шаги. Они остановились совсем близко, и раздался
стук.

- Кто там? - не своим голосом проблеял Адольф.

- Ваше превосходительство, вы меня вызывали? - спросил охранник и, не
дожидаясь ответа, распахнул дверь.

В ту же секунду Джейн, словно отпущенная пружина, повернулась вокруг свой
оси и достала охранника мечом.

Брызнула кровь, и обезглавленное тело стало сползать по стене, оставляя
на ней ужасающие следы.

Кларк поморщился. Ему совершенно не нравились такие сцены.

- Не убивайте меня, прошу вас, - запричитал Кочма и опустился на колени.
- Я виноват, я знаю! Я все верну родине, честное благородное! Все до
последнего грошика! Пожалейте, у меня же детки!

Адольф схватил со стола фотографию и стал тыкать ею в лицо Джейн.

- Вот это Галя, моя жена, - объяснял он плачущим голосом, - а это
детишки, сыночки мои Джохар и Бенито. Посмотрите, какие они славные! Неужели
вы оставите их сиротами! А?! А вот, смотрите, это я! - выхватил он еще одну
фотографию. - Это я говорю речь на празднике независимости, а на заднем
плане стоит готовый крейсер "Гетман Рабинович". Это все моя заслуга! Это я
нашел средства на его постройку! Я! Не убивайте меня, я - хороший!

Кочма упал на колени и пополз к Кларку, но, заглянув ему в глаза,
обратился к Джейн. Он пытался выяснить, кто из этих двух страшных людей
главнее и к кому следует апеллировать.

- Ну хорошо, хорошо! - закричал он плачущим голосом. - Ну не было денег
на новый крейсер! Не было! А что прикажете делать? Взяли один из оставшихся
от имперского флота и перекрасили ему нос... Написали новое название... И
народ был рад! - Кочма прижал к груди руки и склонил по-собачьи голову. -
Народ был очень рад. Пожалейте меня и моих деточек!

- Вы не поняли, мистер Кочма, мы как раз о ваших детишках и печемся, -
спокойно сказала Джейн. - У меня с собой исполнительный лист и "радиокарго",
по которому вы переведете деньги на счет своей жены. Вот. - Джейн развернула
документ и показала его Адольфу.

Несмотря на недавнее купание Джейн, бумага была совершенно сухой.

- Постойте-постойте, - начало доходить до Кочмы. - Он поднялся с колен и,
внимательно изучив документ, воскликнул: - Да как она смеет! Да я ей столько
оставил, что она должна меня благодарить!

- Видимо, маловато оставили, мистер Кочма, пожадничали. Вот вам
"радиокарго" и давайте вводите шифр.

Джейн протянула Адольфу одноразовый прибор для перевода денег, и тот,
отвернувшись от незваных гостей, набрал номер своего счета и код для снятия
средств. Сумма перевода и счет, на который она уходила, были занесены в
память прибора заранее.

- Вот, пожалуйста, - сказал Кочма со вздохом, стоившим ему сто пятьдесят
миллионов. - Я вовсе не такой жадный, - добавил он голосом обреченного.

Затем позволил себе робкую улыбку, стараясь понравиться этой железной
деве.

Джейн взяла "радиокарго" и, удостоверившись, что он готов к пересылке,
нажала кнопку.

"Перевод всей суммы завершен", - через несколько секунд сообщила умная
машинка, и ее экран погас. Теперь уже ничто не могло вернуть "карго" к
жизни, после выполнения задания его электронные внутренности разрушались.

- А я поначалу думал, что вы народные мстители, - тихо сказал Адольф. -
Хотя за что мне мстить, я старался ради державы. Я знал много разных
способов, как сделать народ Трезубца сильным и богатым, - произнес он уже
громче и даже решительно кивнул. - По моим личным секретным распоряжениям,
народ изгонял врагов, под моим руководством он пел народные песни, чтобы
через культуру поднять производительность труда, но... - тут Адольф развел
руками, - почему-то этого не происходило.

- Нам нужно уходить, мистер Кочма, а вы проводите нас до своего
вертолета, - сказала Джейн, но горе-президент, казалось, ее вовсе не слышал.

- Соединенные территории Бакслэнда и Шин-Ген обещали нам огромные займы,
если только мы будем плевать в сторону Железной империи, и мы плевали. Ой
как мы плевали! А еще мы подняли стоимость виз для въезда на территорию
независимого Трезубца. Да, подняли до десяти тысяч, надеясь поправить свои
дела, но эти мерзавцы перестали к нам ездить...

Джейн сунула под нос Адольфу окровавленный меч и напомнила: - Живо на
выход, подонок. Веди на вертолетную площадку и постарайся, чтобы у меня не
было повода отрубить твою тупую башку.

От такого обращения Адольф сразу пришел в себя. Не ожидая дальнейших
уговоров, он вышел из кабинета, осторожно перешагнув через обезглавленный
труп.