Чтение 49–й страницы книги ~Все оттенки черного~

епископа Гангрела.

- Лазарь...

Масаны не умеют плакать, они умеют только страдать, и горечь, которая
скрутила Шарлотту, была сильнее Жажды.

Она вскинула вверх руки, и тоскливый вой убитого горем вампира огласил
просыпающуюся Москву, заставив жителей окрестных домов испуганно попрыгать
из кроватей.

Анна. Астрахань, около четырех лет назад

Полуденное солнце беспощадно выжигало ровную, как бильярдный стол,
приволжскую степь. Его жестокие лучи неумолимым дождем стегали землю, спекая
ее в твердый камень, обжигали узкую асфальтовую дорогу, черной лентой
рассекающую степь, и с особой жестокостью пронзали стоящий на обочине
старенький фургон "Газель". Творения человеческих рук - пустынная дорога и
сломанный автомобиль - вызывали у солнца наибольшее отвращение. Асфальт
плакал смолой, а металлический кузов фургона был раскален так, что его
пассажирам казалось, что если "Газель" постоит под этим жестоким пеклом еще
хотя бы час, то попросту расплавится, растечется лавой по горячей сковороде
асфальтовой дороги, не выдержав жестоких лучей пылающей на небе звезды, и
лишит своих пассажиров последней надежды на спасение.

- Дерьмо! - Зорич яростно захлопнул капот "Газели" и изо всех сил пнул
ногой передний бампер фургона. - Проклятая железяка!

Пот градом стекал по могучему телу старика, и его распахнутую рубашку
можно было выжимать. Зорич вытащил из кармана штанов грязноватый платок,
вытер лысую голову, поправил свои странные очки и тоскливо глядел пустынную
дорогу.

Никого.

- Ты сможешь починить машину? - Анна, на которой был надет лишь узкий
белый купальник, сидела на складном стульчике в тени "Газели". - Я больше не
выдержу здесь.

Девушка плохо переносила жару. Последний час, пока Зорич возился с
заглохшим двигателем, Анна пыталась высмотреть на небе хотя бы одно облако,
одну тучку, из которой мог бы пролиться пусть даже кратковременный, редкий
дождик, но тщетно. Небо было беспощадно чистым, а воздух неподвижным.
Природа словно бы задалась целью истребить путешественников.

Из фургона послышался плач Стеши.

- Что ей надо?

- Ей жарко, - пожала плечами девушка.

- Так дай ей воды!

Плач усилился. Анна медленно, как сомнамбула, поднялась на ноги и пошла к
дверям в фургон:

- Ей очень плохо.

- Я знаю! - Зорич снова открыл капот "Газели". - Я знаю, я стараюсь.

Нагревшийся двигатель приветливо полыхнул в лицо старика жаром. Плач
Стеши затих.

- Почему мы уехали из города? - Анна подошла к распахнутому капоту, держа
в руке полупустую бутылку воды. Последнюю бутылку.

- Я проиграл, - коротко ответил Зорич.

- Я так и подумала, - Анна сделала большой глоток. Вода отдавала
пластмассой. - Но ведь ты и раньше проигрывал, а мы никогда не убегали. Тебе
верят.

- Не в этом дело. - Старик вытер руки о масляную тряпку. - У меня есть
деньги, чтобы расплатиться. Им нужна ты.

Анна сделала еще два глотка, безжизненно глядя на враждебно чистое небо,
и только потом до нее дошло:

- Ты что, играл на меня?

- Не будь дурой, - грубо ответил Зорич. - Я играл на деньги. Я проиграл
почти все, что у нас было, а когда хотел расплатиться, Калмык потребовал
тебя.

Калмык. Девушка задохнулась от отвращения. Толстый бандит, с маленькими
блестящими глазками, лепешками губ и короткими пальцами. Анна видела его
всего пару раз, мельком, и даже странно, что он обратил на нее внимание.
Хотя нет. Девушка вспомнила последний день турнира, Калмык пялился на нее
весь вечер.

- Он не имел права требовать меня, - тихо сказала Анна. - Почему ты не
пошел к Рустаму?

- Калмык силен, - непроницаемые стекла очков уставились в лицо девушки. -
Рустам не будет связываться с ним из-за нас.

- Ты сделал ему хорошие деньги.

- Не настолько хорошие, чтобы начинать войну.

Анна закусила губу:

- То есть ты никак не заплатил Калмыку за проигрыш?

- Никак, - подтвердил старик.

- Они будут искать нас везде.

Из фургона снова донесся плач Стеши.

- Успокой ее, - буркнул Зорич, возвращаясь к двигателю.

Сначала это были лишь две неясные точки на горизонте. Две маленькие, едва
различимые точки на широкой раскаленной груди приволжского простора. Первым
их заметил Зорич, когда в очередной раз отошел от раскрытого капота, чтобы
попить воды. Он долго смотрел на стремительно приближающиеся машины, затем
сделал маленький глоток, медленно закрыл бутылку, обошел фургон и посмотрел
на сидящую девушку:

- Нас нашли.

Ответом ему был обреченный взмах длинных ресниц. Старик вздохнул, подошел
к ящику с инструментом и вытащил монтировку.

- Если ты будешь сопротивляться, - тихо сказала Анна, - они убьют тебя.

- Все равно.

Безнадежно. В фургоне, словно предчувствуя опасность, заплакала Стеша.

- А что будет с ней? - Анна тоскливо прислушалась к сестре.

- В лучшем случае ее пристрелят, в худшем бросят подыхать здесь, -
негромко сказал Зорич и жестко добавил:

- На такой жаре она вряд ли дотянет до вечера.

На длинных ресницах Анны заблестели слезы:

- Пусть они заберут меня, Зорич. Спаси себя и ее.

Старик присел перед Анной на корточки и нежно провел рукой по щеке
девушки:

- Я никому тебя не отдам, моя красавица. Я лучше умру.

Его очки были непроницаемо черны, но четко очерченные губы растянулись в
грустной улыбке.

- Зорич!

Рядом с фургоном взвизгнули тормоза.

Они приехали на двух джипах. Восемь человек. Очень злых, из-за того что
им пришлось проделать длинный путь по раскаленной степи. Очень злых из-за
того, что кто-то посмел не подчиниться их приказу. Просто очень злых.

- Не любишь платить по счетам, Зорич? - Голос у Калмыка был тонкий,
пронзительный. Толстый бандит выбрался из прохладной, кондиционированной
машины на раскаленный противень дороги и сразу же тяжело задышал. - Нехорошо
так поступать. Или теперь новые понятия?

Отбойщики, окружившие "Газель", дружно заулыбались шутке босса.

- Давай договоримся, Калмык, - хмуро попросил старик.

Он спрятал монтировку под рубашку и стоял перед бандитами с пустыми
руками.

- Мы уже договорились вчера, - захихикал толстяк. - Теперь я буду
пытаться развеять свое плохое настроение. Поганое настроение, я тебе скажу.
И все из-за тебя.

- Мне плевать на твое настроение!

- Калмык, не слушай его! - Анна вышла из-за спины Зорича. - Забери меня,
только оставь отца в покое!

- Ты посмотри, как девка тебя хочет, босс! - заржал один из отбойщиков и
крепко схватил Анну за руку. - Даже разделась заранее!

Бандиты захохотали, поглядывая на аппетитные формы девушки, едва
прикрытые белым купальником.

- У тебя хороший вкус, Калмык!

- Ишь, какую цыпочку приметил!

Толстяк самодовольно усмехнулся:

- Девку в машину, а старику настучать по рогам для начала.

Зорич выхватил монтировку и резко ударил по голове ближайшего отбойщика.
Анна вскрикнула, когда кровь бандита брызнула ей в лицо. Отбойщик замертво
упал на дорогу.

- Тварь...!

Бандиты дружно, как собаки на медведя, бросились на старика. Его длинные,
сильные руки умело разбрасывали нападавших, тяжелые кулаки крушили челюсти,
монтировка ломала кости, но силы были неравны. Удар по ногам сзади швырнул
старика на колени, металлический кастет врезался в затылок, и Зорич ничком
упал на раскаленный асфальт. Кто-то отбросил вывалившуюся из ослабевших
пальцев монтировку, кто-то навалился на плечи и профессионально скрутил
руки, кто-то злобно ударил ногой по почкам, потом по голове. Уже теряя
сознание, старик расслышал дикий визг Анны, отчаянный, пронзительный плач
Стеши и тонкий смех Калмыка.

Когда Зорича подняли на ноги, его лицо представляло собой страшную
окровавленную маску. Единственное, что оставалось целым, были его странные
черные очки. Озверевшие бандиты едва не забили старика до смерти, и только
небрежный окрик Калмыка заставил их остановиться.

- У профессиональных игроков тяжелая жизнь, - резюмировал толстяк,
разглядывая жертву. - Скажи, Зорич, а ты умеешь делать что-нибудь еще? Или
всю жизнь шары гонял?

- Зачем тебе? - с трудом прошептал старик.

- Потому что я решил, чем ты сможешь заплатить за свою наглость, -
холодно сказал Калмык, раскуривая сигарету. - Я отрежу тебе кисти.