Чтение 49–й страницы книги ~Большая стрелка~

- И Тимоха с ним спелся, договорились нас глушить, - добавил Художник.

- Вот гад. Я его хату так тротилом начиню, что его яйца на Луне
космонавты найдут, - сказал Шайтан.

- Ну конечно, - кивнул Художник. - И будет пир на весь мир. Такой разбор
пойдет. Вся братва за него подпишется.

- Что тогда с ними делать? - спросил Шайтан.

- Задумка есть. Гарик - он сволочь самолюбивая, - произнес Художник. -
Ему меня просто замочить мало. Ему показуха нужна. Ему кураж нужен.

- И чего? - спросил Армен.

- Будет ему кураж, - заверил Художник.

***

Политик никогда не мог представить, что будет жить так хорошо.

Он расслабился на мягком кожаном сиденье нового, перламутрового цвета
"мерса". Сладкая истома овевала его. Новенький мальчонка был хорош. Нежен.
Стеснителен. И послушен. Дети тяжелых лет России - на все готовые за жвачку,
да за компьютерную игру, да чтобы быть подальше от оскотинившихся
наркоманов-родителей.

- Смотрел "Кавказскую пленницу", Вова? - спросил, потянувшись, Политик
водителя.

- Ага, - кивнул тот.

- Как там... жить хорошо...

- А хорошо жить еще лучше, - поддакнул водитель.

- Вот именно. Жить надо уметь, Вова. Вот ты не умеешь. И как не будешь
напрягаться, все равно у тебя ничего не получится. Так уж на роду написано -
тебе возить меня. А мне ездить на заднем сиденье и учить тебя, неразумного,
уму-разуму.

- Ну это вы напрасно, - обиделся шофер.

- Чего напрасно. Каждому свое. Все беды мира из-за недопонимания этого
принципа.

- Тренируетесь речуги толкать перед политклубом? - спросил водитель.

- Цыц мне, - прикрикнул беззлобно Политик и улыбнулся, прижмурившись от
бьющих в глаза через стекла машины солнечных лучей.

Шофер пожал плечами и наддал газу. Это часть его работы - выслушивать
поучения Политика. И еще - охранять его пухленькое тело. Платят хорошо - а
это главное. И к причудам клиента он уже успел привыкнуть. У богатых свои
причуды. Людей сентиментальных и с принципами Маничев не держал, зато другим
платил столько, что о принципах можно позабыть. Он вызывал у водителя
брезгливость, иногда хотелось вытащить его из салона. Тот заверещит,
попытается брыкаться, но слабо и беспомощно. Эх, показать бы, кому что на
роду написано - ткнуть хозяина мордой в дерьмо, потоптать ногами и утопить в
этом дерьме. Но жизнь была дороже. Потому что шофер-охранник по всем канонам
- это некозырная шестерка. А Политик - это не ниже валета. Может даже валета
козырного. А валет имеет право таскать мальчиков в загородный дом и
забавляться оргиями.

"Мерс" несся по Кутузовскому со скоростью сто. Их тормознул гаишник, но
тут же отлез, когда водитель ткнул ему под нос спецталлон "Машина досмотру
не подлежит" - Политик прикупил его у ментов год назад за четыре с половиной
тысячи баксов. Была еще в машине синяя мигалка, но она стояла в ногах,
поскольку на нее разрешения не было, а в последнее время дорожная служба
сильно следит за мигалками.

- Буду через два-три часа, - произнес Политик, вылезая из салона машины.
Они остановились у дома Политпросвещения, что рядом с "Цветным бульваром". -
Стой здесь. Поедешь калымить - пеняй на себя. Ясно, Вова?

- Да ясно, ясно, - вздохнул он и выудил лежащую сбоку от него книгу с
яркой обложкой серии "Боевик века" под названием "Проказы Волка"...

В политклубе заседание прошло вполне конструктивно, если не считать
привычных досадных атрибутов. На каждой такой политтусовке обязательно
бывают несколько шизоидов, которые требуют в России повсеместного и
немедленного утверждения прав человека и запрета на профессию бывшим
сотрудникам КГБ и работникам ЦК КПСС, многие приносят с собой самодельные
плакаты.

С речью на политклубе по традиции выступает кто-то из известных политиков
правого толка. Сегодня выступал бывший вице-премьер, он расписывал стратегию
наступления партий либеральной ориентации на ближайшие пять лет. Одно время
это человек был в опале, Так как сгоряча в интервью одной итальянской газете
предложил ввести в Россию войска НАТО для установления контроля над ее
ядерными боеприпасами. Но сегодня снова расправил плечи и язык.

Эта обязательная часть программы была данью плебсу. Главное творилось
позже, во время фуршета, в куда более узком кругу, куда заказан путь психам
с плакатами. Там уже шел действительно важный разговор о тактике выборов в
трех регионах, где освободились депутатские мандаты. И главное, о подпитке
деньгами.

На фуршете Политик уединился со своим лучшим другом-депутатом, помощником
которого он являлся, и одним господином со Старой площади.

- Ну что, проблем с органами больше нет? - спросил господин со Старой
площади.

- Справедливость восторжествовала, - Политик благодарно улыбнулся. - А то
прямо тридцать седьмой год какой-то.

- К сожалению, правоохранительные органы не всегда понимают, что времена
авторитаризма в прошлом, - сказал господин со Старой площади.

- Да, да, - закивал Политик.

Когда господин со Старой площади отвалил в сторону, депутат возбужденно
спросил:

- Ну чего, был на даче?

- Да, - Политик закатил глаза. - Такой букет, я тебе скажу. Нечто.

- Ну и дальше? - Глаза депутата затуманились, и он причмокнул.

- Попробуешь, попробуешь... Давай в субботу на дачу, - предложил Политик.
- А потом отдадим пацана артисту.

- В субботу?.. Дела все, дела, будь они неладны. Отдохнуть некогда...
Давай в воскресенье.

- Ладно, - кивнул Политик.

На обратной дороге Политик расслабился, задремал на заднем сиденье.
Растолкал его шофер.

- Приехали, Георгий Николаевич.

- А, да... Ну, пошли...

Шофер проводил его до двери квартиры, напряженно оглядываясь и держа руку
под мышкой, готовый выхватить пистолет.

Политик открыл три замка двери. Прошел в комнату. И махнул рукой:

- Давай, Володя. Завтра в десять утра.

- Ясно.

- И на. Дочке подарок купишь, - Политик протянул водителю стодолларовую
купюру.

- Спасибо, - обрадовался водитель.

Политик улыбнулся благосклонно. Холопов надо иногда баловать. Тогда они
будут ждать следующей подачки и ретиво выслуживаться.

Политик развалился на мягком диване и блаженно расслабился, положив руки
на живот. Пролежал так минут пять. Потом поднялся и отправился в ванную
комнату. Сама ванная была глубокая, мраморная, с гидромассажем. Он долго
мылился, возлежал в пене, блаженно жмурясь, гладя себя по брюшку. Стеклянный
потолок над его головой светился тусклым сиреневым светом.

Тут же был бар. Политик вытащил бутылку. Тяпнул пятьдесят граммов
шоколадного ликерчику. И решил, что крылатая фраза "хорошо жить еще лучше"
верна.

Закончив плескаться, он влез в пушистый халат до пят, перевязал его
слабо, чтобы не давил на живот, поясом, вышел из ванной. Широко зевнул. -
Тут ему и легла жесткая ладонь на лицо.

- Тихо, хряк, - послышался грубый, жуткий голос. - Убью...

Оправдывая название, данное незнакомцем, Политик всхрюкнул.

- Тихо, тебе сказали!

Стальные пальцы впились в болевую точку на спине. Дикая боль обрушилась
на Политика, лишая дыхания и возможности двигаться. Свет в глазах померк.

Кричать и мычать возможности он не имел.

- Так-то лучше, - произнес голос. Политика грубо кинули на диван....

***

Додону очень хотелось получить вторую часть заветной долларовой пачки. Он
позвонил Художнику через четыре дня. Они встретились в каком-то мусорном
месте на окраине города. Додон затравленно озирался, нервничал.

- Чего трясешься? - спросил Художник.

- Тимоха узнает - и мне вилы.

- Не узнает.

- Новости. Новости у меня, - Додон вопросительно посмотрел куда-то в
грудь Художнику.

- На месте бабки, - тот выразительно похлопал себя по карману. - Я не
Тимоха. Не обсчитаю.

- Гарик Краснодарский приезжает в город.

- Когда?

- Завтра вечером.

- И что?

- А тебя порешили звать на разбор.

- А я поеду к ним на разбор?

- Ты ничего не понял. Тимоха приглашает тебя на обсуждение каких-то дел к
себе в дом в Корнаково. Ты приезжаешь, и там тебе устраивают разбор. Притом
так, чтобы вроде как все по правилам. И Гарик там будет. И Тимоха там будет.
И еще Большой - вор в законе из Москвы.

- Кто такой?

- Из старых воров. Карманник бывший. Не у дел остался и на содержание к