Чтение 49–й страницы книги ~Кулак Аллаха~

молодых жизней. И ради чего? Терри, если начнется война, британцы будут
сражаться вместе с американцами?

- Конечно. Мы уже отправили седьмую танковую бригаду; кажется, скоро за
ней последует и четвертая, итого, будет дивизия. Это не считая истребителей
и военных кораблей. Так что не беспокойся. В этом военном конфликте Израиль
не только может, но и должен сидеть сложа руки.

- Да, знаю, - мрачно отозвался израильтянин. - Но за это придется
заплатить жизнями многих молодых парней.

Мартин подался вперед и похлопал друга по руке.

- Слушай, Моше, Саддама необходимо остановить. Это все равно пришлось бы
сделать, рано или поздно. Израильтянам лучше других должно быть известно,
насколько далеко он продвинулся в производстве оружия массового поражения. В
известном смысле мы только сейчас начинаем понимать, каковы истинные
масштабы военных приготовлений Ирака.

- Разумеется, мои соотечественники вам помогают. Ведь главный противник
Саддама - это мы.

- Да, Израиль - его главный противник, - согласился Мартин. - Наша
основная трудность в том, что мы лишены информации. У нас нет своего
человека на достаточно высоком уровне в багдадской иерархии. Ни у нас, ни у
американцев, ни даже у ваших разведчиков.

Через двадцать минут обед закончился. Терри Мартин проводил профессора
Хадари до такси, и тот вернулся в свой отель.

По приказу Хассана Рахмани, полученному из Багдада, около полуночи в
Эль-Кувейте были включены три радиопеленгатора.

Это были параболические антенны, предназначенные для обнаружения
источника излучения радиоволн и определения его компасного пеленга. Один
радиопеленгатор был стационарным; его установили на крыше высокого здания в
районе Ардия, на южной окраине Эль-Кувейта. Эта антенна постоянно
прощупывала пустыню.

Два других радиопеленгатора были передвижными; их антенны были
установлены на крышах больших фургонов. В каждом фургоне имелся свой
генератор электроэнергии. Здесь за приборными щитами сидели техники; они
днем и ночью прочесывали эфир в поисках таинственного передатчика, который,
как им сказали, скорее всего будет работать в пустыне, где-то между городом
и саудовской границей.

Один из фургонов стоял возле Эль-Джахры, далеко на запад от стационарного
радиопеленгатора в Ардие, а третий пеленгатор остановился вблизи побережья,
на территории госпиталя "Аль Адан", в котором в первые дни оккупации
иракские солдаты изнасиловали сестру студента-юриста. Третий пеленгатор
должен был лишь уточнить данные, полученные двумя первыми; в результате
положение передатчика можно было определить с точностью до нескольких сотен
ярдов.

На аэродроме Ахмади, откуда когда-то поднялся на своем "скайхоке" Халед
Аль Халифа, круглосуточно дежурил военный вертолет "хайнд" советского
производства. Рахмани удалось выпросить у командования иракских ВВС этот
вертолет вместе с экипажем. Радиопеленгаторы принадлежали службе
контрразведки Рахмани; он отобрал лучших специалистов и прямо из Багдада
направил их в Кувейт.

Профессор Хадари провел бессонную ночь. То, что рассказал ему его
английский друг, не давало покоя старому ученому. Он всегда считал себя
преданным своему народу, истинным патриотом Израиля. Хадари происходил из
семьи сефардов, которые эмигрировали в Израиль в начале столетия вместе с
такими выдающимися личностями, как Бен Йехуда и Давид Бен-Гурион. Сам Моше
Хадари родился недалеко от Яффы, когда Яффа была еще шумным портом, и учился
в арабской начальной школе.

Моше Хадари вырастил двух сыновей. Один из них погиб, нарвавшись на
какую-то случайную засаду в Южном Ливане. У Моше было пять внуков. Кто
осмелится сказать, что он не любит свою страну?

Но то, что происходило сейчас, не нравилось старому профессору. Если
начнется война, могут погибнуть многие, как погиб когда-то его сын Зеев.
Пусть это будут не израильтяне, а британцы, американцы и французы. Сейчас не
то время, чтобы люди гибли из-за капризов Коби Дрора, из-за его старых обид
и мелкого шовинизма.

Хадари встал рано, рассчитался, уложил вещи и заказал такси до аэропорта.
Уже уходя из отеля, он было замешкался в холле, у вереницы телефонов, но
потом передумал.

На полпути до аэропорта он сказал водителю, чтобы тот свернул с
автомагистрали М4 и остановился у ближайшей телефонной будки. Недовольный
таксист проворчал, что на это уйдет уйма времени и вообще это не так просто,
но в конце концов остановился возле перекрестка в Чизике. Хадари повезло. В
квартире на Бейзуотер к телефону подошел Хилари.

- Подождите минутку, - сказал он. - Мартин только что вышел.

Через минуту трубку взял Терри Мартин.

- Это Моше. Терри, у меня очень мало времени. Скажи своим людям, что у
Моссада есть агент в багдадской верхушке. Посоветуй им поинтересоваться, что
случилось с Иерихоном. До свиданья, дружище.

- Моше, подожди, ты уверен? Откуда ты знаешь?

- Это неважно. Я тебе ничего не говорил. До свиданья.

Пожилой ученый повесил трубку, сел в такси и поехал в Хитроу. Его трясло
от собственной смелости, от важности своего поступка. Конечно, он не мог
признаться Терри Мартину, что это он, профессор арабистики Тель-авивского
университета, переводил первое письмо Иерихону.

Звонок Терри Мартина застал Саймона Паксмана в Сенчери-хаусе в начале
одиннадцатого.

- Ленч? Извините, не могу. Сегодня у меня кошмарный день. Может быть,
завтра? - предложил Паксман.

- Это слишком поздно. У меня неотложное дело, Саймон.

Паксман вздохнул. Ну конечно, в гениальной голове этого зануды-ученого
родилась какая-нибудь новая интерпретация одной фразы из передававшейся по
иракскому телевидению речи, и эта интерпретация должна была изменить ход
истории.

- Все равно с ленчем ничего не выйдет. У нас здесь важное совещание. Могу
предложить выпить по кружке пива. Например, в "Хоул-ин-зе-Уолл", это паб под
мостом Ватерлоо, отсюда совсем недалеко. Скажем, в двенадцать часов. Могу
уделить полчаса, не больше, Терри.

- Этого больше чем достаточно. Увидимся, - согласился Мартин.

В начале первого Паксман и Мартин сидели в пабе, над которым громыхали
поезда, направляющиеся на юг-в Кент, Суссекс и Гемпшир. Мартин, не называя
имени, пересказал все, что утром сообщил ему по телефону Моше Хадари.

- Черт побери, - прошептал Паксман (соседний столик тоже был занят). -
Кто вам это сообщил?

- Не могу сказать.

- Это ваш долг.

- Послушайте, он и так многим рискует. Я дал ему слово. Он ученый,
профессор. Это все, что я могу сказать.

Паксман задумался. Ученый, который хорошо знает Терри Мартина. Конечно,
тоже арабист. Возможно, внештатный сотрудник Моссада. Как бы то ни было,
информацию следовало передать в Сенчери-хаус, и без промедлений. Паксман
поблагодарил Мартина, оставил недопитый бокал и поспешил вернуться в
обшарпанное здание, которое называли Сенчери-хаусом.

Стив Лэнг был на месте; он тоже ждал совещания. Паксман отвел его в
сторону и рассказал новость. Лэнг тотчас же доложил самому шефу.

Сэр Колин, который никогда не был склонен к преувеличениям в оценке
людей, назвал генерала Коби Дрора "невероятным занудой", отказался от ленча,
распорядился, чтобы ему в кабинет принесли что-нибудь перекусить, и
отправился на верхний этаж. Оказавшись в своем кабинете, он по самой
надежной линии связи позвонил лично директору ЦРУ судье Уилльяму Уэбстеру.

В Вашингтоне было только восемь тридцать, но судья привык вставать с
петухами и сам ответил на звонок. Он задал британскому коллеге пару вопросов
об источнике информации, посетовал на отсутствие таких сведений, но
согласился, что это дело нельзя оставлять без последствий.

Мистер Уэбстер посвятил в суть проблемы своего заместителя по оперативной
работе Билла Стюарта, который разразился гневной тирадой, а потом в течение
получаса совещался с Чипом Барбером, шефом отдела Среднего Востока. Варбер
был разозлен еще больше: ведь в светлом кабинете на вершине холма возле
курортного местечка Герцлия генерал Дрор сидел напротив него, смотрел ему в
глаза и нагло врал.

Стюарт и Барбер разработали план действий и представили его на одобрение
директору ЦРУ.

Во второй половине дня Уилльям Уэбстер довольно долго совещался с Брентом
Скоукрофтом, председателем Совета национальной безопасности, а тот изложил
суть дела президенту Бушу. Уэбстера спросили, что ему требуется, и
предоставили полную свободу действий.

Директору ЦРУ была нужна помощь государственного секретаря Джеймса
Бейкера; тот немедленно дал согласие. Вечером того же дня государственный
департамент отправил срочный запрос в Тель-Авив. Благодаря разнице во
времени тот, кому предназначался запрос, получил его уже через три часа,
когда в Тель-Авиве было утро.

Заместителем министра иностранных дел Израиля тогда был Бенъямин
Нетанъяху, стройный, элегантный, седоволосый дипломат, брат Джонатана
Нетанъяху - единственного израильтянина, погибшего во время штурма
угандийского аэропорта в Энтеббе, в результате которого израильские
коммандос освободили пассажиров французского авиалайнера, захваченного
палестинскими и немецкими террористами.

Бенъямин Нетанъяху был сабра в третьем поколении и какое-то время учился
в Америке. Благодаря безупречному знанию английского языка, умению четко
формулировать свои мысли и преданности националистическим идеям Нетанъяху
был включен в состав правительства Ицхака Шамира, сформированного партией
Ликуд, и часто не без успеха представлял Израиль перед западными средствами
массовой информации во время брифингов и интервью.