что он каким-то образом был связан с бандой. Но от Стейна ему нужно
избавиться. Поэтому он устраивает так, чтобы его арестовали. А потом,
подкупив тюремного врача, выходит из тюрьмы, убивает Стейна и тут же
возвращается обратно. Когда об убийстве становится известно, тот, кто
выпустил его в "увольнение", спешно уничтожает все записи о том, что
Стилгрейв выходил на волк). Ведь скоро обязательно явится полиция, и
начнутся расспросы.
смысле. Почему он позволил держать себя в тюрьме целых десять дней? Ответ
первый - хотел обеспечить себе алиби. Чтобы, когда рэкетир получит свое,
на него не навешивали убийство. Но этот ответ неверный. Правильным
является второй ответ: Стилгрейв знал, что рано или поздно возникнет
вопрос, не Мойер ли он, и дал полицейским время покончить с этим.
когда он вышел из тюрьмы, чтобы убить Стейна? И если он все же пошел в
ресторан, то каким образом рядом оказался Квест, который еще и исхитрился
сделать снимок? Стейн пока что не был убит, так что фотография эта ни о
чем не свидетельствовала. Хорошо, если людям везет, но это слишком уж
невероятное везенье. К тому же, если даже Стилгрейв не знал, что снимок
сделан, он знал, кто такой Квест. Должен был знать. Квест тянул у сестры
деньги на пропитание с тех пор, как лишился работы, а может, и до того. У
Стилгрейва был ключ от ее квартиры. Он должен был знать кое-что о ее
брате. Из этого следует очень простой вывод - что в тот вечер Стилгрейв не
стал бы убивать Стейна, если даже и собирался.
вопрос Долорес.
сделан, знал, кто такой Стейн, знал, что Мэвис Уэлд вот-вот станет
звездой, знал, что ее связь со Стилгрейвом опасна, но станет в тысячу раз
опаснее, если Стилгрейва обвинят в убийстве. Знал Квеста, потому что он
бывал в квартире Мэвис Уэлд, сошелся с ним, делил с ним постель (а этого
мальчишку можно было свести с ума подобным обхождением), знал, что
пистолет с костяной рукояткой зарегистрирован на Стилгрейва, хотя купил он
его для двух девиц и если носил какой-нибудь пистолет, то
незарегистрированный. Знал...
сердитым. - Пожалуйста, немедленно перестань! Я больше не желаю этого
слушать! Убирайся сейчас же!
Грациозная, смуглая, безжалостная убийца. И никто не мог тронуть ее, даже
полицейские...
концов, убил бы меня. Другая причина в том, что все это - абсолютно все -
делалось не ради денег, а из-за любви.
серьезной. Это не укладывалось в голове.
Долорес, - всегда есть один, которого она не может уступить другой. Для
меня это был Стилгрейв.
Я убила его. Этого мужчину я не хотела делить ни с кем.
тут поделать.
- Тебя это ранит, не так ли? Ты влюблен в нее.
посидеть с ней в темноте, держась за руки, но как долго? Вскоре она
унесется в дымку красивости, дорогой одежды, болтовни, нереальности и
завуалированного секса. Это будет уже не живой человек. Просто лицо на
экране, голос со звуковой дорожки. Мне этого недостаточно.
я не ждал пули в спину. Считал, что больше всего устраиваю ее живым и не
способным ничего предпринять.
улыбающаяся. Похотливая. Совершенно не считающаяся с моральными нормами
этого - или любого другого, доступного нашему воображению, - мира.
меня чуть слышно донесся ее голос:
худощавый, с низко надвинутой на глаза шляпой. Несмотря на теплый день,
воротник его тонкого пальто был поднят. Подбородок мужчина держал низко.
встал передо мной с деланной улыбкой на вялых губах. Глаза его были
мутноватыми.
набрал номер Мэдисон 7911. Голос ответил: "Полиция". Это был отдел срочных
вызовов.
Голливуде. Человек по имени Винсент Лагарди, разыскиваемый для допроса
лейтенантами Френчем и Бейфусом из отдела расследования убийств, поднялся
в квартиру четыреста двенадцать. Говорит Филип Марлоу, детектив.
полотно, навалясь на конторку.
остановить Лагарди. Может, я догадывался, что он задумал, и умышленно не
помешал ему. Иногда, в дурном настроении, я пытаюсь разобраться в этом. Но
тут сам черт ногу сломит. И таким было все это проклятое дело. Я не мог и
шагу ступить, не перестав до одури ломать голову над тем, как он отразится
на ком-то из тех, перед кем я хоть в каком-то долгу.
сердцу. Глаза его ничего не видели, на губах выступила кровавая пена: он
прокусил себе язык.
знакомая уже мне серебряная рукоятка в форме обнаженной женщины. Глаза
мисс Долорес Гонсалес были полуоткрыты, на губах застыла легкая
соблазнительная улыбка.
А ей она идет.
не видел и не слышал.
покойной глаза.
Ильин Андрей
Херберт Фрэнк
Посняков Андрей
Корнев Павел
Корнев Павел
Березин Федор