– Заметил? Вот из-за этого Агафирс и разбил всех соседей! Те земли, что дала ему Миш, он уже расширил в десять раз. И вообще теперь непобедим…
Верховный жрец стоял, приложив ко лбу ладонь козырьком. Острые колючие глаза смотрели из-под седых, как вылепленных из снега, косматых бровей.
– Из-за чего? – спросил Олег.
– Он придумал для всадников особые крепления для ног. Ты не заметил? Они крепятся к седлу на ремнях. Это такие ременные петли. Ты вдеваешь в них ступни…
– Ну и что? – спросил Олег. Попытался представить себе, как он вдевает болтающиеся ноги, сразу появляется устойчивость… – Ух ты…
Окоем кивнул.
– Вот-вот, сперва и я вот так: ну и что… Но когда вдеваешь ноги в эти петли, то можешь не просто сидеть на коне, а привстать в нужный момент! Не понял?.. А ты пробовал драться, сидя, с человеком, который на ногах?.. Когда всадник Агафирса привстает на стременах, он обрушивает удар втрое мощнее, чем его противник. Таким образом, его конница становится втрое мощнее при той же численности. А еще надо учесть, какая слава бежит впереди его войска о непобедимости агафирсов!.. К тому же войска, оснащенные ременными петлями, способны делать втрое более длинные переходы. Это тоже слагаемое победы, так как противник сразу в панике! Не ожидал, что агафирсы появятся так скоро? Крылатые кони там, что ли?..
Олег долго молча наблюдал за приближающейся массой конного войска. В каждом движении всадников чувствуется мощь, злая сила, уверенность в своем полном превосходстве. А уже такая уверенность – половина победы.
– Ты прав, – проговорил он. Он сам чувствовал, как дрогнул его голос. – Будь у нас не крепость, а войско… пусть даже такое же по числу, нас бы взяли как кур. Спали бы даже вартовые, зная, что агафирсы еще суток за трое от этих мест. Хорошо, что Гелон к защите готовился всю жизнь. Да что там трое суток: конница Агафирса должна бы подойти сюда не раньше… чем через неделю!
– Стремена, – сказал Окоем.
– Что?
– Стремена, говорю. Так они называют эти ременные петли для ног. Мол, для стремительности…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ГЛАВА 35
Агафирс выехал из лагеря, с высоты седла с волнением смотрел на стены Гелона. Да, город укреплен хорошо, но эти гелоны не знают, что ему уже приходилось брать города и побольше, и позащищеннее. Возьмет и этот… Но только его лучшие полководцы знают, а остальные лишь догадываются, что ради взятия Гелона он не привел бы такую несметную армию.
Те войны, которые он вел на западе и севере, давали меньше, чем он страстно жаждал. Рано или поздно его конница упиралась в исполинский горный хребет, через который всю армию провести немыслимо. Зато если обратить взор в другую сторону, вот где Гелон на равнине, а дальше, за Гелонией… там бескрайние равнины с тучной травой коню по брюхо, чистыми реками и озерами с драгоценной водой. И, что самое важное, там богатейшие города, где жители изнывают в неге и роскоши, ветви деревьев ломаются под тяжестью яблок и груш, виноградные лозы тянутся на версты, а зерна золотой пшеницы размером с лесной орех. Там жители умеют хорошо пахать и растить хлеб, но разучились воевать… Они станут легкой добычей!
За теми землями еще и еще, все говорят на разных языках, поклоняются разным богам, но все те страны и народы должны стать добычей его молодого и хищного народа.
– И они станут, – проговорил он вслух.
Октарас услышал, подъехал. Конь под ним играл, тряс гривой и все выказывал жажду прямо сейчас идти в земли, где трава по брюхо и где много молодых кобылиц.
– Кто станет? – спросил Октарас хрипло.
– Мы станем, – ответил Агафирс страстно. – Мы станем самым великим народом на всем белом свете!..
– Да будет так, – ответил Октарас мощно. – Нам тесно в нашей маленькой стране. А силы с избытком…
Огромный дракон на синем небе казался совсем темным, но когда солнце блеснуло по ту сторону крыльев, оказалось, что он изумрудно-зеленый, а крылья почти прозрачные, светло-зеленые, как молодые листочки, только темные прожилки и толстые когти на концах крыльев.
Дракон медленно снижался, крылья распластал, не двигая, парил, но изменял угол крыльев так, что ходил вокруг крепости по кругу, снижаясь медленно, осторожно.
Скифу показалось, что дракон уж очень внимательно, даже осмысленно рассматривает людей, а когда увидел его, Скифа, то даже крыльями задвигал, чтобы ветром не сносило в сторону, шею вытянул, голову поворачивает то так, то эдак, не выпуская его из поля зрения.
Когда дракон снизился так, что ветер от его крыльев достигал башен, кто-то из стрелков не выдержал, пустил стрелу. Стрела бы не долетела, но дракон увидел, дохнул огнем, и стрела в верхней точке полета вспыхнула, как лучинка, понеслась обратно пылающим факелом.
Сразу несколько лучников рассерженно выпустили стрелы. Каждый натягивал тетиву так, что трещали мышцы, стремясь достать летающего гада. Дракон раскинул крылья и застыл в воздухе, восходящие токи поддерживали его, лишь чуть колыхали с боку на бок. Глаза следили за крохотными людьми, и когда стрелы, не долетев, начали загибать дугу, собираясь в обратный путь к земле, из пасти вырвался шипящий столб огня, поглотил стрелы так, что они исчезли, а на землю если и пал где уголек, то остался незамеченным.
Олег в покоях Гелона перебирал книги. Их начал собирать Окоем, жадный до древних знаний, и Олег, хоть всегда зло смеялся над придуманными тайнами древних, что на поверку не стоили выеденного яйца, все же копался, искал, а вдруг…
Услышав крики, он обернулся к окну. Из крыши конюшни к небу рвались острые злые языки огня. Уже слышался треск, огонь грыз сухую крышу торопливо, жадно, захлебываясь и утробно урча. А сверху навстречу огню падало длинное оранжевое копье, по крыше словно растекался выплеснутый из огромной посудины жидкий огонь, снова оранжевые языки огня устремлялись к небу жадно…
Он подбежал к окну и, высунувшись до пояса, посмотрел вверх. Над двором кружил, растопырив широкие угловатые кожистые крылья, огромный дракон. Из пасти через равные промежутки вырывалась длинная узкая струя пламени.
Хакама, мелькнула злая мысль. Войска – это Агафирс и Миш, драконы и неизбежные колдуны при драконах – Хакама.
Народ метался с криками, кто-то пытался гасить, но дракон снова и снова выплевывал сгустки огня.
Стены замелькали, с грохотом ударилась за спиной о стену дверь. Его пронесло через другую комнату Гелона, что оружейная, пальцы сорвали со стены богатырский лук, на ходу схватил тулу со стрелами. Когда он бегом вынесся по каменным ступенькам на стену, дракон был уже почти на одном уровне со стенами, парил над самой серединой двора.
Трое лучников торопливо натягивали луки, звонко щелкали тетивы. Стрелы беззвучно отскакивали от прочной, как лучшие доспехи, чешуи летающего зверя. Олег увидел белые мучнистые лица, вытаращенные глаза.
– Не береть! – вскрикнул один в отчаянии. – Не береть гаду!
Олег быстро набросил тетиву на рог, согнул лук и натянул тетиву на другой конец длинного лука из темного дерева. Со двора несся неумолчный крик, Олег быстро наложил стрелу, рывком оттянул ее с тетивой к уху, одно мгновение целился, но когда отпустил пальцы, тут же ухватил вторую стрелу.
Первая ударила дракона за ухом. Он дернулся, страшно взревел, из пасти вместо огня вылетели черные клубы дыма. Он начал поворачивать голову, вторая стрела ударила в глаз. Третья бессильно скользнула по роговому скошенному лбу, видно было, как дальше, отскочив, наткнулась на роговой выступ и разлетелась в мелкие щепки, четвертая и пятая вонзились в шею, пробив тонкую чешую.
Дракон мощно взмахнул крыльями, ветер едва не снес Олега со стены. Снизу закричали. Тяжелое тело ринулось в его сторону. Олег успел увидеть распахнутую пасть, в которой поместилась бы овца, один вытаращенный глаз, выпуклый, налитый адской злобой, второй уже превратился во впадину, оттуда выползала, пузырясь, зеленая жидкость, ее смывало ветром…
Его сбило наземь ударом ветра. Пахнуло рыбой, тиной, через мгновение он услышал крики по ту сторону стены. Дракон летел над самой землей, крыльями взмахивает все реже, когтистые лапы висят, агафирсы с криком разбегаются…
Дракон задел за землю, пропахал борозду. Его перевернуло, даже со стены отчетливо видели белесое брюхо, похожее на осетриное. Растопыренные лапы скребли воздух, крылья еще дергаются, но видно, что дракон издыхает.
На стену бегом взобрался Скиф. Лицо его было черное от копоти. Увидел Олега, закричал:
– Так это ты?.. Ты его так стрелой?
Олег буркнул:
– Просто повезло.
– Повезло?
– Да. Только одна стрела попала в глаз. А там, наверное, острие достало мозг.
Скиф закричал:
– А другие стрелы? Да ты его истыкал, как ежа!.. Эх, если бы все так стреляли, как ты… мудрец!
Со стен хорошо было видно группу всадников, что отличалась от других как богатством одежды и доспехами, так и тем, как с ними почтительно разговаривали. То и дело к ним мчались всадники, что-то сообщали, уносились прочь, а они с небольшого холма наблюдали за городом.
Со стен видели, как от них помчался всадник, а когда приблизился к городским воротам, перевел коня на шаг. Был он в белом, без доспехов. Все видели, как он вскинул к губам великанский рог, раздался хриплый протяжный рев, от которого кровь похолодела в жилах.
Скиф вздрогнул, повел плечами. Олег смотрел хмуро, Скиф сказал с нервным смешком:
– Ну и легкие у мужика!.. Мороз по коже… Такой рев, такой рев!
Глашатай оторвал рог от губ, перевел дыхание, конь стоит смирно, привык, а глашатай мощно прокричал:
– Именем Агафирса и владетельной Миш – отпирайте ворота!
Голос был настолько мощный и повелевающий, что Олег с тревогой посмотрел в сторону городских врат. Наверху было черно от налезшего люда. Несколько мгновений стояла напряженная тишина, потом раздался смех, перешел в хохот.
– Сперва поцелуй меня, – закричал один весельчак, – я покажу тебе куда!
– Нет, пусть сам Агафирс поцелует!
– Да что там Агафирс – Миш, пусть Миш сама расцелует!
– Га-га-га!
Всадник сидел неподвижно, конь тоже не шевелился, только слегка подрагивал ушами. На стенах орали, хохотали, визжали, советы сыпались один другого солонее, но когда всадник повернул коня, голоса стали умолкать.
А глашатай грозно грянул могучим басом:
– Тогда все вы – умрете!
Голос был страшный, обрекающий. Олег ощутил, как холодок охватил все тело, однако на воротах и стенах хохот возобновился с новой силой. Горожане орали и потрясали оружием, а кое-кто от смеха сползал с ворот, почти падал и уже от хохота корчился на земле.
Всадник снова протрубил в рог. На стене хохот и смешки постепенно утихли, все с любопытством ждали. Глашатай пустил коня еще ближе, прокричал:
– Мы пришли с миром! Городу Гелона и его жителям не будет никаких обид! Нам нужен только беглый преступник Олег, а также его спутник по имени Скиф!
Скиф толкнул Олега.
– Смотри, они привели это войско, чтобы взять тебя. А я… так, пристежка.
– Не ревнуй, – ответил Олег утешающе. – Это просто ход.
– Думаешь? – спросил Скиф с сомнением, но чуть повеселел. – Я тоже думаю, кому ты нужен… Щас я ему отвечу! Так отвечу…
Голос из-за спины произнес:
– Лучше ответить мне.
Окоем поднимался на стену торопливо, чуть запыхался, дыхание из груди вырывалось с тонким сипом, словно из прохудившегося бурдюка. Скиф хотел возразить, он-де правитель, но Олег ухватил его за локоть и сжал, как клещами. Скиф зарычал, но смирился, хотя на верховного жреца смотрел исподлобья: слишком много власти его брат отдал этим священнослужителям.
Окоем погладил бороду, осмотрелся. Он тянул паузу, одновременно восстанавливая дыхание, и тысячи горожан с напряжением ловили каждый звук, что сорвется с его губ. Наконец Окоем заговорил, и голос его, неожиданно сильный и властный, прокатился над всеми слушающими, а у всадника конь вздрогнул и запрядал ушами.
– Город Гелон, – сказал Окоем мощно, – город свободы!.. Всякий беглец из других земель, не стерпев обид и утеснений, может найти здесь защиту. Преступников мы сами изгоняем. Но тех, которые приняты, мы готовы… и будем защищать всеми силами оружия, своими жизнями, своей кровью!
Город дрогнул от дружного крика. Люди со слезами благодарности бросались на колени, вскидывали к небу кулаки, кричали, что за Гелонию – страну счастья они отдадут всю кровь до последней капли, всю жизнь до последнего вздоха.
Земляной Андрей
Конюшевский Владислав
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Каменистый Артем
Сертаков Виталий