Чтение 49–й страницы книги ~Воин Великой Тьмы~

боя до потери жизни одним из вас!

Трогвар молча наклонил голову в коротком, положенном по этикету поклоне.
Ничего иного он и не ждал.

Тем временем герольд продолжал, взглянув на два недлинных и чуть изогнутых
меча за спиной Крылатого Пса:

- Великий Агор из Шэйдара, Трогвар из Дем Биннори, как вызванный, избрал
оружием для поединка два средних ноэра!

Трогвар и Атор молча стояли друг перед другом, обмениваясь
недвусмысленными взглядами; наверное, хронисты могли бы сказать, что "ярая
ярость их полнила взоры..." В тягостной тишине прошло несколько минут, пока
служка не принес Атору на лиловой бархатной подушке оружие - два таких же, как
у Трогвара, коротких и кривых меча-ноэра со специально утяжеленными эфесами.

Атор взялся за мечи и, повернувшись боком к Трогвару, как требовал ритуал,
на пробу несколько раз взмахнул клинками, с шипением рассекая воздух.

- Пощады не жди, - коротко бросил он, не поворачивая головы.

- Не трать слова, я все равно бы не принял ее! - гордо ответил Трогвар,
хотя ясно ощущал, что далеко не все в нем согласно со столь ярко выраженным
стремлением как можно быстрее покончить счеты с земным существованием. И,
чувствуя это, он поспешил загнать подальше в глубь сознания подлый и
обессиливающий вопрос: "Зачем?!"

До начала поединка, о чем должен был известить звонкий ристалищный
колокол, еще оставалось несколько мгновений, и Трогвар, зажмурившись,
повернулся лицом к теплому солнцу. Пока еще есть время, ему нужно успокоиться и
погасить все лишние мысли...

Герольд-распорядитель, словно смешной напыщенный журавль, прошагал на
своих длиннющих ножищах через все поле и остановился подле свисавшей пеньковой
веревки, привязанной к тяжелому языку колокола.

И над полем грянуло.

- Смерть! - взревел Атор, прыгая вперед; его клинки, словно две
стремительные молнии, сшиблись с поднятыми для защиты мечами Трогвара.

Заскрежетало, зашелестело железо, такое чистое, такое сияющее - и такое
пугающе кровожадное. Из всех страшных упырей, что знал род Смертных, ни один не
сравнился бы с ненасытной сталью. Сколько ни пои ее, она требует все больше и
больше, наверное, в каждом мече живет странный и мрачный дух, что не может
спокойно смотреть на полное жизненных соков человеческое тело...

Но сейчас время для пиршества еще не приспело Клинки сталкивались и
разлетались, и ни один не мог отыскать дорожки к плоти врага; звон мечей мог бы
показаться изощренной игрой на неведомом клавесине, если только не знать, что
наступившая тишина значит смерть одного из творцов симфонии.

Несмотря на свой Третий Знак, Трогвар не мог различить ни одного
отдельного, оторванного от других движения Атора. Казалось, тот держит в руках
не мечи, а какие-то прозрачные, наполовину призрачные серебряные сферы; и
только две такие же в руках Трогвара могли защитить его. Вокруг Крылатого Пса
взвихрился ураган испытанной, надежной и не раз выручавшей его верной защиты,
только куда более быстрой, чем обычно, благодаря заранее раскрученному маховику
внутренней силы.

Однако прошло всего несколько секунд боя... и Трогвару пришлось сделать
первый шаг назад, спасаясь от прорывающихся сквозь его защиту клинков. Мечи
Атора бешено вращались; он давил, нависал, плющил серебристым сиянием но-эров
даже не столько оборону Трогвара, сколько его самого, его силу и волю к
сопротивлению. Проклятый! Похоже, что он, пусть даже и мимоходом, но тоже
заглядывал во "Врата Холмов"1

С каждой секундой Атор усиливал натиск, хотя, казалось, он и так превзошел
все возможности Смертного; Трогвар был погребен под шелестящей лавиной
начищенной стали; несмотря на всю подготовку, по лицу градом струился пот; все
искусство Крылатого Пса уходило на защиту, на одну только защиту - нельзя
пропустить ни одного удара, ведь бойцы сражаются без доспехов...

Клинки в руках Атора казались живыми, разумными существами; не было числа
хитроумнейшим переходам, финтам, закрутам и прочим изыскам Высокой Игры Мечей;
и один выпад следовал за другим.

Лучший мечник Халлана шаг за шагом теснил Трогвара к ограде, и брат Арьяты
чувствовал, как пугающе быстро убывают силы, с таким трудом поднятые им из
глубин сознания. Весь в поту, он отбивал, отражал, защищался - и не смог найти
в гибельном сверкании чужих клинков ни одной, даже самой малой лазейки. Раз за
разом приходилось отступать, отходить, уклоняться, меняя стойки и уровни, и
думать только о защите. Первый же выпад Трогвара стал бы для него и последним.

И Крылатый Пес не слышал нестройного хора изумленных голосов; собравшиеся
были потрясены, не удивлены, не ошарашены, а именно потрясены - мальчишка не
исчез под неистовым напором Великого Единорога, его не изрубили на мелкие
кусочки в первые же мгновения поединка, более того, парень был жив и до сих пор
не получил ни одной царапины! И еще Трогвар не видел необычайно напряженного
лица Владычицы - она первой почувствовала что-то неладное - и невесть откуда
взявшейся злорадной ухмылки Капитана Умбато, бросившего своему соседу:

- Теперь продержится...

С лица Капитана исчезла кислая мина полной безнадежности

И все-таки Крылатый Пес держался. Несмотря на все свое искусство, Атору
так и не удалось сломить его прямым и грубым натиском. И, чувствуя это, Белый
Единорог тотчас переменил тактику.

Трогвар уже ощущал приближение гибельной стены, означавшей, что отступать
уже некуда, когда в ходе боя внезапно произошла странная перемена - выпады
Атора стали не столь стремительными, он как будто бы держался теперь небрежнее,
порой даже открывался, словно приглашая своего соперника к атаке. Трогвар
прекрасно понимал, что задумал его противник, однако это был единственный шанс
Крылатого Пса. Вечно защищаясь, бой не выиграть, а один единственный
неправильный отбив может стоить слишком дорого. Нужно атаковать, пусть даже
твой враг и готовит ловушку...

Однако глаза Атора были по-прежнему полны гневной уверенностью, его зрачки
впивались в зрачки Трогвара; руки того, кто имеет Знак Белого Единорога, не
нуждаются в зрении.

И Трогвар начал атаковать - сперва осторожно, больше проверяя себя, чем
пытаясь всерьез достать противника; однако раз от раза его выпады становились
все опаснее. Первые Агор отразил шутя, но затем и ему пришлось прибегнуть к
.^веерной защите. Самая надежная из всех известных мастерам Игры Мечей, она не
допускала внезапных атак.

И видя, как Атору, непобедимому мечнику, носителю Знака вне Разряда
Мастеров, пришлось уйти в глухую оборону, Трогвар возликовал. Он боролся, что
было сил, с этим чувством, но ничего не мог с собой поделать; и, верно, именно
это И не позволило ему задать себе такой несложный вопрос: неужто Агор и впрямь
так слаб, чтобы .прибегать к веерной защите, отражая его, Трогвара, вовсе не
самый сильный и опасный натиск?..

Капитан Умбато нахмурился: старый воин хорошо понимал, что замышляет Атор.

Среди толпы зевак тем временем нарастал восхищенный гул. Здесь уже давно
не видели столь прекрасного боя, такого изощренного искусства защиты и
нападения, таких коварных ловушек и таких остроумных обманных движений;
казалось, двое на арене просто играют какими-то тонкими серебристыми нитями,
заполнившими весь воздух между ними...

И Трогвар наконец решился. Ему начало казаться, что Атор растерян, что
заносчивый царедворец, наверное, был уверен в легкой победе, а когда противника
не удалось одолеть в первые же секунды, он решил выждать; пришла пора наказать
его за это выжидание.

Все, что осталось у него, Трогвар вложил в свой неистовый натиск, который,
пожалуй, лишь немногим уступил бы тому, с которого начал поединок Агор.
Гибкость и быстрота молодости соединилась с мужеством отчаяния. Трогвар, словно
свернувшийся клубком еж, вдруг ощетинился острыми иглами выпадов. Перекатившись
через плечо, он выбросил вперед оба меча, целясь в колени Атора, и когда клинки
Белого Единорога вынуждены были опуститься, со всей быстротой, на которую был
способен, Крылатый Пес до хруста в суставах вывернул кисти, направив острия
прямо в открывшийся мускулистый живот Атора...

И на миг Трогвару почудилось, что ему это удалось - сверкающему лезвию
осталось преодолеть какую-то долю дюйма...

Именно этого и ждал от него Агор, многоопытный воин, по возрасту
годившийся в отцы Крылатому Псу. На отвесно рухнувшем клинке Атора вспыхнул
солнечный луч, и Трогвару показалось, что с небес на него устремился огненный
меч самого Ямерта. .Отбить этот удар было уже невозможно. Руки подвели Трогвара
- они еще продолжали бесполезную атаку, когда надо было защищаться...

Трогвар не сразу почувствовал боль. Сперва что-то рвануло правый бок; и в
первый момент он даже не испугался, на миг подумав, что пронесло. И, лишь уйдя
несколькими перекатами в сторону, отразив, лежа на спине, один за одним три
страшнейших удара, он краем глаза заметил тянущийся за ним по песку кровавый
след и понял, что насей раз Агор не промахнулся.

Трогвару еще удалось встать, еще удалось продержаться несколько минут -
пока Агор не начал новый натиск, ничуть не слабее первого; однако сил, чтобы
отразить атаку, у Трогвара уже не осталось, и когда на его левом предплечье
забил темно-багровый родник - словно причудливый цветок распустился, - он
понял, что дело совсем плохо и Атору теперь, в сущности, осталось только ждать,
пока его противник не обессилеет от потери крови...

Шатаясь, Трогвар кое-как отбил несколько выпадов. Он не видел
побледневшего и схватившегося за голову Капитана Умбато, не слышал общего
вздоха, разом вырвавшегося у всех собравшихся. Мир начал терять четкость
очертаний, когда в его ушах внезапно раздался властный голос Владычицы, и его
рвущие душу звуки Трогвар запомнил навсегда:

- Остановитесь! Великий Атор, я хочу для себя жизнь этого человека! Ты не
можешь убить его сейчас. Остановитесь, я приказываю!

И собравшийся народ видел, как по знаку хозяйки Халлана воины в полных
доспехах бегом бросились разводить сражавшихся. Атор же, метнув яростный взгляд
туда, где высился трон Владычицы, со злобным проклятием на выдохе нанес
Трогвару последний, потрясший того до основания удар - и, дав гневу на миг
овладеть собой, царедворец на краткую секунду открылся.

Хотя вражеские клинки и прибавили Трогвару ран, он впервые за весь бой
увидел крошечную лазейку в доселе непробиваемой, безупречной защите и всем