ними личный состав. Это ведь признание наших заслуг. Свидетельство высокого
доверия. Так что давай сюда свой рапорт. Давай, давай, бери бумагу, пиши прямо
сейчас, при мне. Ты не оканчивал военного училища, но у тебя высшее
университетское образование, ты прекрасно показал себя в бою...
Иволгу. Держать экзамен будешь там. Смотри, обратно ты должен вернуться уже
юнкером. Ты не создан для вахмистерской работы. Дам тебе взвод. Посмотрим, как
справишься. Я считаю, ты должен. Я уже заготовил тебе рекомендацию. Твой
старший мастер-наставник, штабс-вахмистр Пферцегентакль тоже. Чего улыбаешься?
придётся отдавать мне честь, если я выдержу экзамен!
сдашь своему заместителю и давай. Четыре недели на подготовку. Отправка
одиннадцатого числа.
выявившимися при этом непредвиденными отрицательными моментами принять все меры
к сохранению безопасности.
глаза слепящие лучи прожекторов. Батальон "Танненберг" получил рутинный приказ
к переброске. Не медля, но и без излишней спешки мы грузились в транспорты. В
отличие от прошлых разов никто ничего не знал. Всё происходило в глубокой
тайне. Мы заранее подготовились к передислокации, это была не срочная, спешная,
в духе "хватай мешки - вокзал отходит" выброска в неизвестность. Офицеры и штаб
стали как-то непроницаемо-серьёзны. В имперских сводках основной упор делался
на выявленных в сильван-ских лесах "бандитских схронах", "лагерях" и тому
подобном. На подавление были брошены значительные силы, если судить по обычному
стилю информационных сообщений:
оборудованное логово... к месту нахождения лагеря немедленно выступили
панцергренадёры под командованием господина фон Вартенбурга, танкисты под
командованием господина Присса и егеря под командованием господина Шиловски. С
воздуха наши доблестные войска прикрывали истребители-бомбардировщики под
командованием господина фон Рундштета.
оказываемой инсургентам так называемыми "независимыми планетами", мятежники
обладают современными образцами вооружения, включая мобильные зенитные
комплексы и ракетно-кассетные противотанковые боеприпасы.
Стремительно вели они грозные машины на предельно низких высотах, сокращая риск
быть обнаруженными. Но враг хитёр и коварен, он выслал вперёд
операторов-смертников, и те открыли огонь, едва наши славные юколы появились в
их прицелах. Умелыми маневрами лётчики уводят истребители от преследующих
ракет. Обнаружив противника, спешат войти в огневой контакт с ним танкисты
господина Присса, прикрыть панцергренадёров, которым, как всегда, предстоит
вынести на себе главную тяжесть боя здесь, в труднодоступной
пересечённо-лесистой местности. Умело действуют и сами панцергренадёры,
занимают позиции, пока танковые орудия не дают противнику поднять голову. И вот
наконец последний стремительный бросок, Браг окружён, его сопротивление
сломлено. Вот панцергренадёры проводят пленных. Их немного. Остальные погибли.
Лишь немногим удалось проскользнуть сквозь кольцо. Но мы уверены - на свободе
им гулять недолго. С такими командирами, как господа фон Рундштет, Ирисе, фон
Вартбург, мы можем не сомневаться, что вскоре на многострадальной земле
Сильвании будут в полном объёме восстановлены законы и порядок нашей славной
Империи..."
знал, что стало с Далькой. Запретил себе об этом думать. Может, до сих пор
скрывается на Сильва-нии, может, сумела улететь на тех загадочных кораблях. Так
или иначе, дороги домой ей нет. Она опознана государственной тайной полицией.
Её задержат на первом же контроле. Её счета заблокированы, её никто не возьмёт
на работу... Хотя - если те, кто устроил мятеж на Сильвании, оказались способны
невесть откуда выставить целый флот, подобравший взлетевшие с планеты челноки,
- может, они и новые жетоны наклепать могут? Сделать операцию, сменить
отпечатки пальцев нетрудно. Такие операции запрещены, но, само собой, у
мятежников такое должно иметься. Сложнее изменить рисунок на роговице, но и это
возможно. А вот генетический индекс не изменишь, как ни старайся. Конечно,
"джинскрин" в полевых условиях не сделаешь, это надо отправлять на экспертизу,
но тем не менее...
назначения не раскрывалось. Однако я заметил - склады и арсеналы выметались
подчистую, в том числе и НЗ. Вывезено было всё тяжёлое вооружение - в
дополнение к тому, что болталось на орбите. И вновь - планета оставалась
практически без гарнизона. Батальон снимался весь, с первого до последнего
человека.
бегу, рассказала, что свёртываются все отделы штаба, даже те, что всегда, при
любых обстоятельствах, оставались на Новом Крыму. "Подружки" и семьи офицеров
переводились на казарменное положение. То есть перебирались в наши укреплённые
казармы, за несколько рядов колючей проволоки, дотов, дзотов, минных полей,
противотанковых рвов и прочей прелести.
щёку. - Смотри, как бы в тебе дырок мятежники не наделали...
тюлени беременные? Шире шаг! К погрузке опоздаем!...
"стариков" в рядовых остался только Кряк. Остальные - как минимум
обер-десантники, а Микки дотянул даже до ефрейтора.
таким образом уверить всех, что он ни-чуточки не боится летать. Был
полураскрытый рот Гюнте-ра, первого рекрута "стержневой нации", недавно
принявшего присягу и переброшенного к нам из другой роты. Были искажённые глаза
Микки. Хань к нам так и не вернулся, до сих пор валялся, судя по письмам,
где-то по госпиталям.
горизонте знакомый секурист, тот самый приснопамятный риттмейстер. Он многое
мне обещал, да только вот что-то не спешил с выполнением своих обещаний,
опровергая тем самым всем известный девиз его организации, что она, мол, слов
на ветер не бросает. Что-то в этом было не так. Что-то сидело, свербило, кололо
на самом дне моего сознания. И чудесное снятие всех обвинений после случая с
пленными. И оставшиеся невыполненными угрозы того же секуриста во время
разговора с командиром "Танненберга"... слишком много накапливалось такого, за
что другого уже давно бы сгноили на Сва-арге, самое меньшее. Или же просто бы
расстреляли без долгого дознания по приговору военного суда. А меня повышают,
собираются отправить держать офицерский экзамен... Неспроста Ой неспроста... И
не у кого спросить совета. Даже у книг нельзя. Не говоря уж о живом человеке...
оберст-лейтенанта, нашего командира фон Валленштейна. Клиппер мчался куда-то
сквозь тьму, и на "окна" не транслировалась уже имитация полёта "из пункта А в
пункт Б". Экраны держались погашенными. Люки в межотсечных переборках - наглухо
задраенными. Мы словно оказались в громадной тюрьме. В полной неизвестности.
Офицеры казались мрачными и подавленными. Это совершенно не походило на "Боевой
Устав Десантных Войск", предписывавший командирам, начиная с отделений и выше,
"во время движения к театру военных действий проводить как можно больше времени
с личным составом", как говорится, "есть и пить из солдатского котелка".
тыловики, и оружейники, и разведка - всё, всё двинулось в этот поход, который
привычка к литературным красивостям так и тянула назвать "последним".
"Танненберг" состоял не из нервных институток, однако неизвестность выматывала.
Я полагал, что единственным объяснением здесь может служить только одно - ни
Валленштейн, ни штаб, ни тем более командиры рот и взводов сами не знают ни
места назначения, ни поставленной перед нами задачи. Такое могло означать, к
примеру, что нас ставят в первый эшелон готовящегося наступления, скажем, с
приказом осуществить выброску в глубокий тыл врага и овладеть стратегическим
плацдармом - что примерно и имело место на той же Сильвании. Вопрос только в
том, против кого нас бросали сейчас? Против каких-нибудь интербригад?.. Или
против кого иного, на манер тех милых тварей Зеты-пять, так некстати и так
настойчиво лезущих мне в голову?
нормальная тяжесть, и я гонял ребят до седьмого пота, не давая пощады ни им, ни
себе, стараясь перевыполнить и без того задранные до самых небес знаменитые
"нормативы десанта". Ребята ругались, но беззлобно. Даже Фатих и любитель бить
баклуши Раздвакряк. Наверное, все инстинктивно понимали, что ничегонеделание
сейчас, в такой ситуации, поистине смерти подобно. Легче лёгкого сойти с ума от
пытки ожиданием.
обращался фон Валленштейн, однако голос его едва можно было узнать. Я рискнул
бы предположить, что за всё время пути командир "Танненберга" не позволил себе
вздремнуть ни на миг.
чувствовалось, что он пытается изо всех сил найти что-то неизбитое, какое-то
Флинт Эрик
Трубников Александр
Мурич Виктор
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Перумов Ник