Таня и Коля Макклаут.
Первый, кого мы увидели в холле, был Борис.
- Дашенька, - завел мужик свою песенку, - как хорошо...
Но тут его взор упал на Дегтярева, режиссер прикусил язык.
- Знакомьтесь, - предложила я.
Мужики расшаркались. Александр Михайлович повесил куртку на вешалку, сделал
шаг вперед и взвизгнул:
- Что это?
- Гроб, - спокойно ответила я.
- Зачем он тут? - дрожащим голосом поинтересовался полковник.
Надо же, оказывается, наш "комиссар Мегрэ" побаивается похоронной
атрибутики.
- Потом объясню, - отмахнулась я, - ступай в столовую, небось есть хочешь.
Александр Михайлович, большой любитель вкусной еды, шагнул еще раз и с
неподдельным ужасом возвестил:
- Мамочка!
- Что?
- Там лежит негр.
Кто бы мог подумать, что мы с Дегтяревым настолько похожи, что одинаково
реагируем, увидев Банди на кружевной подушечке.
- Ой, не могу, - захихикал Борис, - это же чертов питбуль полюбил здесь
спать. Уж что я только не делал, чтобы его отвадить, без толку!
- Ага, - сообразил наконец Дегтярев, - ясненько. У Дашугки все как всегда.
Питбуль, отдыхающий в гробу... А крокодила, вяжущего в кресле носки, еще не
завели?
Не получив ответа, Александр Михайлович исчез в столовой.
- Это и есть твой бойфренд? - поинтересовался Боря.
Я кивнула.
Но режиссера было не так легко заткнуть.
- Ну, дорогуша, он скорей дедфренд, - развеселился Борис. - Зачем тебе,
молодой и прекрасной, старый мухомор, трухлявый гриб. Может, бросишь его и
обратишь внимание на меня? Хотя я и не Керубино, но и не Мафусаил.
- Сердцу не прикажешь, - сообщила я и, решив показать всю огромность своей
любви, схватила шлепки Аркадия и кинулась в трапезную с воплем: - Милый,
вот твои тапочки!
Дегтярев удивился так, что выронил вилку, занесенную над куском сочной
вырезки. Мало того, что я никогда не обращалась к нему, сюсюкая "милый",
так еще у нас в доме никто никогда не натягивал сменную обувь. Кстати, мне
всегда не нравилась московская привычка предлагать гостям разношенные
баретки без задников. Приходишь вся такая разнаряженная, при макияже и
духах, а тебе, бац, выдают нечто отвратительное, и потом весь вечер
чувствуешь себя кретинкой, при вечернем костюме и в отороченных мехом
пантофлях.
Когда мы жили в Медведкове и, естественно, не имели прислуги, я спокойно
протягивала гостям мокрую тряпку и предлагала вытереть подметки. Сейчас же
основная масса наших приятелей купила машины, и вопрос с грязной обувью -
отпал сам собой. Но Кеша, Маня и Зайка, естественно, ходят в Ножкине в
удобной домашней обуви, и сейчас я трясла перед ошалевшим полковником
тапками, принадлежавшими Кеше.
- Ты хочешь, чтобы я их надел? - изумился Дегтярев.
- Конечно, родной, небось ножки задень устали! Александр Михайлович
крякнул.
- Ну, если ты настаиваешь...
И он встал, намереваясь выйти в холл.
- Нет, дорогой, не надо утруждать себя, переобувайся тут, а я унесу твои
ботиночки...
- Ты заболела? - неожиданно поинтересовался приятель, расшнуровывая жуткие
башмаки фабрики "Царижская коммуна".
Интересно, почему даже сейчас, когда вокруг полно изящной и удобной обуви,
Дегтярев предпочитает покупать то, что невоздержанная на язык Зайка зовет
"говнодавами"? Или он донашивает старые запасы?
Ничего не понимающий полковник покорно всунул ступни в предложенные тапки.
Я осторожно, держа двумя пальцами его ботинки, оттащила их в холл, а потом
принялась на глазах у Бориса изображать заботливую любовницу.
- Дорогой, подложить тебе морковки?
- Нет, спасибо.
- Скушай, милый, она полезна для твоей печени.
- Не хочу, - побагровел полковник, не терпящий никаких намеков на свои
болячки.
- Тогда возьми брюссельской капусты, в ней много железа.
- Будешь весь Жак памятник, - хихикнула Зайка, - железный Дегтярев. А что,
звучит хорошо. Впрочем" у нас имелся в свое время железный Феликс.
Как один из кадровых сотрудников МВД, полковник более чем прохладно
относится к людям из ведомства КГБ или ФСБ по-нонешнему. Александр
Михайлович слился по цвету с отвергаемой им морковкой, но ничего не ответил
Ольге.
- Не желаешь капустки, скушай бутербродик, - продолжала я квохтать.
Александр Михайлович взял кусок хлеба и потянулся к масленке. Но я проявила
бдительность и перехватила его руку.
- Нет!
- Почему? - обозлился полковник.
- Только не сливочное масло, в нем сплошной холестерин, и хлеб тебе ни к
чему, от него лишь полнеют.
- Но как же тогда сделать бутерброд? - осведомился вконец одураченный
Александр Михайлович.
- По-японски!
- Как?!
- Вместо хлеба листик салата, сливочное масло замени маргарином, а колбасу
редиской.
- Диета придурковатого кролика, - сообщила Манюня. - Мусечка, ну что ты
привязалась к Дегтяреву? Он мясо любит! Пусть ест.
Полковник с благодарностью глянул на Машку и пододвинул к себе тарелку с
бужениной, но я решительно выхватила из его рук запеченную свинину и
сообщила:
- До сих пор Александр Михайлович весьма безответственно относился к своему
здоровью, но больше я не дам ему укорачивать свою жизнь, он нужен мне
живым. Ешь капусту!
Ильин Андрей
Лондон Джек
Дальский Алекс
Шилова Юлия
Корнев Павел
Мурич Виктор