знает.
перерыв, на ее лице адресованная в никуда полуулыбка, она блуждающей кометой
светится в толпе.
полено, внутри липко и паскудно, и кровь скоро начнет стекать по ногам.
продырявил бы ее в любом другом месте, точно. Когда Метла злится - он
твердый и холодный, как бревно, как зубило, он может только убивать.
Никакого удовольствия. Он убивает и говорит: ты здорово подставила меня,
сука. Очень здорово.
улицы. Сеттер встал в стойку, нервно повел носом. Собаки чуют кровь за
километр; когда у Маши месячные, Додик так и норовит залезть под юбку...
дружок. Прочистил мусоропровод. Размешал кишки. Он заехал за ней, едва
начался перерыв, и отвез к себе. Сначала ударил под дых. Потом сказал, что
ракетница, которую она взяла на день рождения Газона, была "горячая", - а
Метла никому не позволяет трогать свои вещи без спросу. Теперь он с этой
долбаной ракетницей, как жерех с блесной в желудке. Это справедливо?
Справедливо или нет - я тебя спрашиваю, жаба паскудная?!
Вот это будет справедливо, да. Газик, педреныш, уже получил свое, верно?
Нет, нет...
взяла на всякий случай, думала - если на обратном пути кто-то пристанет, то
я смогу... Ты с ума сошел, не надо. Ты что?!
нему - вот что я хочу сказать.
сучонка. Никто... еще... меня... так... не подставлял... Вот тебе! Вот!
Хы-хы-хы...
тоже стонала, но не от страсти. В промежности что-то трескалось. Вместо двух
отверстий там вполне может оказаться одно, и тогда ей прямая дорога на
операционный стол. Маша слышала про такие случаи.
квасцами, и Метла тогда раз сорок спрашивал: ну как, девочка? не болит? не
беспокоит? Маша умирала со смеху, но молчала, и руки ее все время лежали на
его холодной дрыгающейся заднице. Сначала она наматывала на палец волосы,
которые целыми пучками торчали оттуда, потом руки понемногу ожили и стали
подгонять его, топить, вколачивать, быстрее, давай... Все было прекрасно.
Метла обцеловывал ее всю, он был мягкий и настойчивый, он не убивал, не
рвал, не раздирал надвое - хоть и торчал, как перископ, а складывался только
после третьего или четвертого раза.
знал; и никто из той многочисленной бригады, что бурила эту скважину до
него, не знал и знать не мог. Потому что Маша Вешняк ни на секунду не
забывала о монетке, которую надо удерживать во что бы то ни стало, и держала
ее, даже когда все тело плавилось, будто воск.
замереть с выбивалкой в руках. Она зашла в ближайший подъезд, достала из
косметички носовой платок и подложила его в трусы. Твою мать... Подонок.
Когда она вышла на улицу, папаша все еще стоял монументом. Или что-то
увидел?..
нельзя, итальянцы в такие игры не играют, домой могут отпустить только с
отпиленной конечностью под мышкой. Маша прошла в уборную, достала насквозь
пропитанный кровью платок, стянула трусы. Прежде чем все это спустить в
унитаз, внимательно рассмотрела: спермы не было ни грамма. Метла так и не
кончил. Она быстро подмылась, сменила белье. Выпила таблетку мепробамата.
Когда тренькнул звонок и Маша с обычной своей полуулыбкой появилась в
торговом зале, никому бы и в голову не пришло, что у нее что-то не в
порядке.
вел?
номер.
тогда люди по нему пашут, стараются избежать лишних "телег", чтобы не
поймать неприятностей на свою задницу. А когда все спокойно - никто особо не
чешется...
Узнал? Хорошо. В восемьдесят третьем вы расследовали дело об убийстве
Петровского. Скорей всего оно приостановлено за нерозыском виновных. Найди
его, пожалуйста. А я подошлю нашего паренька с письмом, выдай ему под
расписку на пару недель. Да ничего особенного, если получится, расскажу.
Спасибо.
сам забрел к нему в кабинет, поговорил "за жизнь", расспрашивал о семье, а
когда он рассказал о давней трагедии, тут же взялся за телефон и напрямую
соединил сегодняшний день с канувшей в прошлое страшной ночью.
переплете. Стандартные бланки, обычные документы: отпечатанные через
истертую ленту еле читаемые постановления, написанные неряшливыми почерками
рапорта и протоколы допросов, нечеткие чернобелые снимки. Фотографии Денис
смотреть не стал, а все остальное прочел.
железнодорожной насыпи нашли труп отца, а через два часа на станции
Степнянской задержали трех хулиганов, изрезавших сиденья в электричке.
Задержанных ожидал штраф, но степнянский опер, случайно заглянувший в
дежурную часть и ничего не знающий о находке тиходонских коллег, подчиняясь
интуиции или извечному инстинкту сыщика, вдруг спросил: "Ребята, а за что вы
мужика убили?"
"явки с повинной". Три дегенерата подробно расписали, как пили портвейн в
привокзальной рыгаловке, как поехали к знакомым девушкам в село Ржаное, но
подруг там не нашли, зато купили самогон, как на обратном пути повздорили с
"мужиком в синей шведке", как началась драка и Борька нечаянно ударил его
ножом два или три раза...
слезы. - Десять раз нечаянно!
Кружилина - за убийство. Через трое суток хулиганов освободили под подписку
о невыезде, а убийцу арестовали. Но, переехав в следственный изолятор, тот
отказался от ранее данных показаний и заявил, что их из него выбили
оперативники. На рубашке подозреваемого обнаружили кровь отца, но и у самого
Борьки кровь оказалась той же группы. Два ножа, которыми дегенераты резали
сиденья, орудиями убийства не являлись, а третьего, Борькиного, так и не
нашли. Через десять дней Кружилина освободили за недоказанностью вины, а по
истечении двух месяцев дело приостановили за неустановлением виновных.
внимательным взглядом по его бледному лицу с припухшими красными глазами, но
ничего не сказал и профессионально пролистал дело. Потом куда-то позвонил,
навел справки, что-то записал, подошел к двери, запер замок и достал из
шкафа початую бутылку коньяка и две стопки.
первом. А остальных подергать можно...
молча ждал. Руки у него были холодными, а по спине тек пот.
осталось еще два. А главный негодяй, Кружилин, - здесь, в городе, вот
адрес...
желудок, потом тепло медленно поднялось вверх, и он расслабился.
проще. А главного... По делу его крутить бесполезно, хотя можно
Сертаков Виталий
Корнев Павел
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Орловский Гай Юлий
Сертаков Виталий