было ни с кем общаться, кроме Эльзы Витольдовны, нянек и медсестер.
тихое шоссе. Яркие заросли незабудок и багульника на сером гранитном
подножии горы. Влажный темный брезент над головой. В двух шагах от "газика"
стоит Володя с пестрым свертком на руках.
пеленки. Он громко, требовательно кричал и морщил красное влажное личико.
порция счастья была уже пережита и досталась первому мальчику.
а? Он вам с Володькой еще даст жизни, - фельдшерица успела достать бутылку
красного сладкого вина, которую взяла для нее Наташа, приложилась к
горлышку, сделала несколько жадных глотков. - Будь здоров, парень, расти
большой!
протянул первого ребенка Пантелеевне и вышел на середину шоссе, чтобы
остановить долгожданную машину.
взялась за бутылку.
требовательным плачем. Первый молчал.
по малой нужде надо. Главное, особо не ерзай, лежи спокойно, отдыхай.
казалась какой-то холодной и таинственной. Наташу знобило от этой тишины.
Она осторожно положила второго мальчика, потянулась к первому, неловко взяла
его и чуть не выронила, так сильно тряслись руки.
сделалось белым, прозрачным.
продолжала держать первого ребенка. Второго взяла Пантелеевна и влезла на
сиденье рядом с Наташей, пьяно икая и приговаривая:
следующей машины, чтобы взяли на буксир или одолжили домкрат.
запел. Горловое тувинское пение, монотонное, непрерывное, похожее на гул
фантастической инопланетной машины, незаметно убаюкало Наташу, второго
крикливого мальчика, пьяную в дым фельдшерицу. Проснулись они уже в Абакане.
чужая, невоенная, водитель плохо говорил по-русски. Но оказалось, что
гарнизонный доктор предупредил по радиосвязи главврача, и Наташу ждали.
уложили в отдельную палату. Она проспала десять часов. Ей совершенно ничего
не снилось.
еще безымянного. Спросила, где другой, первый. Сестра невнятно пробормотала,
что он немножко приболел.
второго она была спокойна. Его уносили, приносили. В перерывах между
кормлениями и осмотрами она проваливалась в тяжелый тревожный сон.
Просыпаясь, то и дело спрашивала о Сереже и не получала вразумительного
ответа.
шапочке и марлевой маске. Она не сразу узнала его, а узнав, заплакала.
спросил:
имя. Мне нравится.
поцеловал ее сквозь несколько слоев марли.
здоров, у него отличный аппетит. Почему-то первого, Сереженьку, до сих пор
не приносили, говорят, он немного приболел. Ты выясни у врача, что с ним,
они здесь все какие-то бестолковые, ничего не могут объяснить.
помнишь, что ли? - рассердилась Наташа. - Родился Сергей. Потом у меня опять
начались схватки. Пантелеевна отдала Сережу тебе и стала принимать второго.
Он не сразу закричал, но Пантелеевна прочистила ему носик, ротик, и он
завопил, как положено. Сережа спокойно спал у тебя на руках, ты услышал, как
едет машина, отдал его Пантелеевне. Он спал.
думал, что он спит.
знала.
сторожем, он поставит пирамидку с именем, чтобы можно было потом найти
могилу.
и немытые свалявшиеся волосы разметались по лицу, - я тебе не верю. Ты
врешь.
сестра не попросила его уйти, и все время он молчал, гладил Наташу по
голове, держал за руку. Она тихо, безутешно плакала.
не разрешат кормить ребенка, - предупредила сестра.
плакать не буду.
и ее молоко, наверное, стало соленым. Но второй мальчик ел жадно и набирал
вес.
***
Витольдовна терпеливо и ласково объясняла ей, что Сережи нет. Наташа знала,
но не верила.
предаст своего первенца. Пусть они думают и говорят что угодно. Для нее
Сережа жив. Они близнецы со Стасиком, и все в последующей жизни будет
происходить у них одинаково. Когда встанет на ножки и сделает первые шаги
Стасик, начнет ходить и Сережа. В один день они произнесут первые слова.
Вместе пойдут в школу. Возможно, у Володи один сын. Это его дело. А у нее их
двое.
гарнизонный городок. На прощание Эльза Витольдовна поцеловала ее и
прошептала на ухо:
надо никому говорить. Это твоя тайна. Поняла? У Наташа благодарно кивнула в
ответ.
разумным, и поскольку таких маленьких детей в городке больше не было, его
все любили, баловали. Наташа ни разу никому не сказала о Сереже, но
постоянно чувствовала его незримое присутствие. Лоскутное одеяльце, в
которое он был завернут, Володе вернули в госпитале, и позже. Наташа
отыскала пестрый комок в фанерном чемодане под тахтой. Когда ей было плохо -
от усталости, от ссоры с мужем, от капризов Стасика, она потихоньку
доставала это одеяльце, долго сидела на полу, уткнувшись в него лицом.
Стасику, что у него был братик, который вместе с ним рос в мамином животе,
но потом умер.
проливая пьяные слезы.
Пантелеевну не слушал, и в памяти его отпечаталось только одно непонятное
слово: херувим. Потом, коверкая звуки, он спросил у отца, что это такое.
объяснил Володя.
связи с известными событиями в Чехословакии органы укрепляли кадровый
состав, и на этой волне капитан Герасимов получил хорошую должность в одном
из отделов Управления погранвойсками. В знаменитом здании на Лубянке у него
появился собственный стол в просторном кабинете, где кроме него работали еще
пятеро офицеров.