Говорю тебе - мы не шпионы, нам такая точность ни к чему. Изобрази
подробнее, где Шкарытово, как туда проще добраться.
напоминавшего первобытные писаницы на скалах близ Шантарска, Вадим ничего
толком не разобрал. Да и Эмиль, по лицу видно, должен был всерьез поломать
голову над каракулями. И все же после долгого допроса кое-какая картина
начала вырисовываться... Даже Вадим кое-что уяснил.
было нехорошее раздумье. Какой-то миг Вадиму казалось, что широкий,
поблескивающий штык-нож сейчас воткнется мужичонке под ребро. Что-то такое
почуял и "язык" - таращился снизу вверх испуганно, льстиво, умоляюще, не в
силах вымолвить хоть слово.
похоже, решилась - другими словами, ему еще предстояло пожить на нашей
грешной земле. "Не исключено,- ехидно подумал Вадим,- у нашего супермена
рука не поднялась на собрата-пейзанина, вспомнил детство золотое в такой же
глуши, расчувствовался... Мою судьбу, скот, решил без всяких там
сантиментов".
Весело спросил:
правда, поводу: "Все печки-лавочки, Макарыч..." Пей, родной. Пей от души. А
если не станешь пить или будешь сие амонтильядо назад выбрасывать, я
определенно нож выну, верно тебе говорю. Вероника, пошуруй на телеге, там
где-то виднелся хлебушек и еще что-то немудреное. Степан Макарыч гулять
изволят.
включился могучий рефлекс исконно русского человека, и осознание предстоящей
обильной выпивки отсекло все посторонние чувства, включая страх перед
загадочными незнакомцами, так неожиданно сграбаставшими в полон.- Ты там в
тряпке посмотри, я туда лук клал и сиг вяленый должен валяться, если его
Прошка не вытащил... Белая такая тряпка, в задке...
Пленника начали накачивать отравой - в глотку не лили, но и долгих пауз меж
стаканами не допускали, Эмиль в случае малейшей заминки поигрывал ножом.
хмелел быстро, в какой-то момент полностью перестал понимать, где он и с
кем, называл Эмиля с Вадимом Михалычем и Серегой, лез целоваться и жаловался
на бабу, на детей, на сватью, на сельсовет, на весь окружающий мир. По
дороге пару раз проезжали машины, но не останавливались. С дороги сидящих не
было видно, а если бы и увидели, наверняка не заподозрили бы ничего плохого
и подошли только в том случае, если бы сами рассчитывали на выпивку.
длинно, путано и цветисто врать, что на самом деле никакой он не
механизатор, а секретный майор, вышедший в отставку месяц назад и
поселившийся в здешнем тихом захолустье исключительно потому, что его
преследовали американские шпионы, не дававшие покоя носителю глобальных
секретов и на почетной пенсии. Врал, конечно, как сивый мерин - оба некогда
служили в армии и быстро сообразили по некоторым деталям, что их пленник в
самом лучшем случае отбывал действительную в рядах серой пехтуры, а в худшем
- украшал своей персоной какое-нибудь подсобное хозяйство части, если не
стройбат. Какие уж там именные пистолеты от Жукова, с которым Макарыч просто
физически не мог состыковаться на армейских стежках,- сам проговорился, что
от роду ему сорок три годочка. Когда он достиг призывного возраста, Жуков
давно уже был выпнут Лысым в позорную отставку...
Макарыч оборвал на полуслове уже совершенно невнятное бол-ботанье, рухнул
лицом в мать сыру землю и отказался просыпаться, как ни трясли и даже
пинали.
портвейна, отнес к тому месту, где бесчувственным кулем покоился Макарыч.
Подумал и отнес второй. Пояснил:
опять пойдет в аут. Про нас местные узнают только завтра - если вообще
вспомнит, куда лошадь подевал и откуда взялась полосатка...
Он ловко отвязал вожжи.- И главное, кое-какой информацией разжились, больше
не будем тыкаться слепыми котятами. В случае чего - мы друзья Степана свет
Макарыча из Чебаков, одолжили у него лошаденку и пустились на ней в
Шкарытово по делам. Легенда не самая убогая... А до Шкарыто-ва - километров
тридцать, между прочим. Всего-то. Правда, на дороге еще река будет, а где
мост и как к нему добраться, я, честно скажу, плохо понял - этот алкаш
вспомнил про реку, когда уже начинал отрубаться, сами слышали. Но-о!
приехал. Вадим устроился в задке телеги согласно все той же нехитрой
диспозиции.
Трясло немилосердно из-за отсутствия какого бы то ни было аналога
амортизаторов, зубы щелкали сплошной пулеметной очередью, как ни
укладывайся. Пришлось сесть, свесив ноги - так было чуточку полегче, больше
доставалось заднице, однако зубы лязгать перестали. Нике на свернутой
фуфайке было не в пример уютнее.
Шкарытово километров сорок. Но все равно, в Шкарытове от многих хлопот
избавимся... (Ника непроизвольно взглянула на него, и Вадим этот взгляд
великолепно понял, но не показал виду.) Убогий, но городишко. Найдем способ
поменять доллары, доберемся до Бужура, возьмем самые дешевые места, сядем на
поезд... Да, в общем, куча возможностей. На худой конец машину можно угнать.
И добраться до Манска - там-то уже сыщутся знакомые, и влиятельные, взять
хотя бы Фирсанова...
которых вы избавитесь в Шкарытово в первую очередь. Безымянный труп на
окраине, а? Нет уж, постараемся побрыкаться, на тот свет как-то неохота,
лучше уж отправить вас показывать дорогу".
телеге протекало около часа безопасно и мирно. К дороге то подступали
перелески, то она, расширившись, тянулась в чистом поле, иногда нетронутом
цивилизацией, иногда представлявшим собой желтые пространства, сплошь
покрытые странной, совсем невысокой травой, подстриженной прямо-таки под
гребенку, словно английские газоны. Эмиль кратко объяснил удивившейся Нике,
повидавшей английские газоны, что это называется "стерня" и является бывшим
пшеничным полем, с которого все сжали-смолотили (Вадим припомнил
классическое "только не сжата полоска одна...", приходилось что-то такое
заучивать в младших классах).
Однажды обогнал мотоцикл, а потом - грузовик, нагруженный какими-то бочками.
Никто не обращал на них внимания, словно телега оказалась под
шапкой-невидимкой.
вдруг притормозила метрах в тридцати впереди, и из кабины полезли люди.
помповушкой, держал ее на манер киношных шерифов - дуло на сгибе локтя. Он и
стоял посередине, а у его спутников оружия вроде бы не было. Однако троица
недвусмысленно загораживала проезжую часть...
легенде. Тпр-ру!
первого же окрика, понурив голову. Трое молча, с непонятным выражением лиц
разглядывали телегу и пассажиров (или как там именуются те, кто на телеге
ездит - седоки, что ли?). С первого взгляда было видно, что на пропойцу
Макарыча эти трое похожи мало: физиономии не особенно обременены
интеллектом, но чисто выбритые, сытые, не носившие ни малейших следов
пристрастия к зеленому змию. Да и одеты чуть иначе - в хороших, пусть и
выцветших джинсах, аккуратных хромовых сапогах, недешевых куртках. В
Шантарске они все равно смотрелись бы заезжей деревней, но для здешних мест,
надо полагать, прикинуты были более чем богато.
за приклад двустволку-вертикалку и вернулся к спутникам.
постарше Вадима с Эмилем, густые вислые усы, во всей позе, в голосе -
спокойное превосходство.
Нехорошее что-то в воздухе витает...
Шилова Юлия
Василенко Иван
Влодавец Леонид
Флинт Эрик
Акунин Борис
Володихин Дмитрий