дверь.
пиджака, на рукоятке браунинга. Нельзя было исключать хитрой ловушки - после
Сажина, после Струмилина...
Бестужев, входя. - Здравствуйте, госпожа Серебрякова. Жан, должен вас
разочаровать, не появится. Это мне хотелось с вами поговорить...
спальней, потом - в кухоньку. Нигде не обнаружив третьих лиц, успокоился
окончательно и снял руку с браунинга. Вернулся в гостиную, обставленную с
непритязательным мещанским изыском.
интересом, выглядела она совсем юной, как и положено гимназистке восьмого
класса - и казалась столь чистой, свежей, непорочной, что показания
Тутушкина и информация Мигули об "Эдеме" и в самом деле представали грязной
клеветой. Бестужев вздохнул про себя - будь эта златовласая кукла порочной
на вид, было бы не в пример легче...
понимать ваше появление, Алексис? Ой, я кажется, догадалась... Нам с вами
предстоит общение в голубой уютной спаленке, как выражается несравненный
господин Блок? Может быть, мне сразу раздеться? Такая, право, жара... Боже
мой, Алексис, да у вас щеки зарумянились! Какая прелесть!
непринужденность казалась Бестужеву чем-то неестественным. - Я очень люблю
"золотую дорожку", я вам сейчас объясню. Я лежу нагая, а вы выкладываете
золотыми дорожку, начиная...
твердо. - Я - офицер Отдельного корпуса жандармов и по поручению
Петербургского охранного отделения наряжен сюда произвести следствие. Вот
мои документы...
заговоры, черные плащи...
как человек современный, должны понять, что мне слишком долго было скучно и
одиноко, противный Жан куда-то запропастился...
кажутся огромными еще из-за того, что зрачки сошлись в черную точку, будто
острым карандашом поставленную, руки и ноги словно не могут пребывать в
покое, слова льются рекой...
меня с собой, хотите?
пребывала в каком-то другом мире, который Бестужев и представить себе
боялся, - лишь временами смотрела из того мира в наш, реальный, как из окна
выглядывала...
серебряную коробочку. - Это делается так... - она ловко отсыпала на копчик
розового миндалевидного ногтя понюшку, поднесла к носу.
вам сказала, что приняла обычную дозу... Знаете гимназический шутливый
диктант на букву "о"? Однажды охальный отец Онуфрий оглаживал обнаженную
Ольгу... Ну вот, вы опять хмуритесь... Алексис, как мне вас развеселить? Ну
давайте, я разденусь?
на мои вопросы, Ольга...
маленькую дозу - и отвечу на ваши вопросы... Идет?
втянула правой ноздрей. Посидела, прикрыв глаза - боже, какие у нее были
ресницы, как она была красива... У Бестужева горько сжалось сердце.
восхитительный холод в носу, потом он проникает под череп... Вы про что
хотите спросить?
таинственный Алексис, вы совершенно не в курсе. Вовсе он не умирал. Согласно
правилам российской грамматики, "умер" говорят про человека, когда он сам
умер. Вот взял сам да и умер. А Коля не умер. Я его застрелила.
и... нажала. Он был прав - это действительно непередаваемое ощущение. Этот
толчок, отбросивший его голову, это ощущение в руке с пистолетом, в мозгу, в
воздухе... Алексис, вы никогда не стреляли человеку в висок? Жаль. Это
непередаваемо, говорю вам...
понимаете, что говорите?
незатуманенным, ясным взором. - Я достала "Байярд"... вы читали про Байярда?
Рыцаря? Я, конечно, держала в руке не рыцаря, а пистолет, он только
именуется в честь того рыцаря... И выстрелила ему в висок.
это когда пьяный мужик бьет другого по голове топором. А я не убивала, я
искала ощущений. Алексис, люди делятся на плебеев и сверхчеловеков. Плебеи
живут по скучному смыслу, а сверхчеловеки ищут ощущений и новизны. Это же
так просто... Мир - это сонм ощущений, и нужно познать как можно больше...
голосом. - Ну кто вы такой, чтобы меня арестовывать?
ужасти... Я - Серебрякова, Алексис. Папа телефонирует губернатору или
кому-нибудь еще и вас разжалуют... а мне будет жалко, вы симпатичный. Вас
обязательно разжалуют. Мне - можно. Мне все можно. А вас разжалуют... или
придет дьявол и вас убьет.
служит, он иногда требует ему служить, он меня агентурит... но это ведь
означает еще одно непередаваемое ощущение и не более того, верно?
"Дьявол" и "агентурит".
своего дьявола, персонального, с которым мы служим друг другу... - она
фыркнула. - Это так перепутывается, что не всегда и поймешь, кто кому
служит. Знаете, он меня однажды побил. По шее. А потом я его оцарапала,
пребольно, вот! И хотела оборвать ему погон, но пожалела - как он пойдет по
улице с одним погоном?
настоящий, это я его зову дьяволом, а ему, между прочим, обидно, он
обижается...
Конечно, дьявол велел. С чего бы мне самой убивать Колю? Но дьявол мне
объяснил, что это необходимо, что это даст непередаваемые ощущения... и он
ведь не соврал. Зря я поначалу спорила... Вот только стрелять в матрац было
форменной глупостью, но и это зачем-то было нужно...
надо... Но я послушалась. Дьявол хитрый, как тот, из Библии. Знаете,
Алексис, я имела неосторожность сняться на фотографии, ну, знаете, в
парижском стиле, я там была совершенно нагая, в интересных позах... А он
добыл. И пугал, что покажет папе. Папа меня убил бы, без сомнения. И отдает
теперь по одной, но четыре еще у него... Ну и наплевать, я же вам объясняю,
что иногда я ему служу, а иногда и он мне...
можно было со спокойной совестью поименовать высокопробным наркотическим
бредом. С другой же... Очень уж много в этом бреду было реальности. Логики.
Системы.
человек?
он до сих пор на многое способен... Вам рассказать, чему он меня научил? Мои
ноги...
звездочек? Вы помните, Олечка?
Василенко Иван
Доставалов Александр
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Самойлова Елена