сжигая какие-то сушеные корешки и зелья, изрисовал дубовый паркет углем и
мелом, забодал всех громкими невразумительными заклинаниями, но все же в
итоге твердо заверил, что никакой нечистой силы он тут не зрит. Не зрит, и
все тут, хоть ты тресни. Посовещавшись, ему поверили - субъект, конечно,
был своеобразный, но, по устоявшемуся мнению всей округи, дело свое знал и
профессиональной репутацией дорожил. Страхи рассеялись, недоумение
осталось.
внутризамкового стукачества, был вовремя изобличен и задержан один из двух
посвященных слуг, пытавшийся покинуть замок с тем самым желтым предметом в
кармане. После парочки затрещин и угрозы без всякого суда сгноить в
подземелье он признался, что на рассвете обнаружил эту штуку уже на этой
стороне и беззастенчиво прибрал к рукам, потому что по весу эта загадочная
хреновина больше всего напоминала то ли золоченый свинец, то ли золото.
кухни пиво и бараний бок. Часа два провозившись с загадочной находкой,
начадив и нашумев не меньше, чем в прошлый раз, Кривой не обнаружил связи
ни с черной магией, ни с нечистой силой. Тогда глэрд, севши на коня и
поскакавши в столицу - а столица та была недалеко от села, - явился к
знакомому ювелиру, которого знал давно и мог на него полагаться.
профессиональных методов изучил предмет и заверил, что они имеют дело со
слитком чистейшего золота, чья стоимость... Глэрд не велел ему продолжать -
он и сам отлично разбирался, сколько может стоить слиток высокопробного
золота величиной с мужской кулак. Сумма получалась приличная даже для
вполне зажиточного глэрда.
приятные стороны. В ту же ночь глэрд Рейт, его племянник и верный
дворецкий, погасив все лампы, засели в "доспешной зале", на всякий случай
вооружившись до зубов и прихватив все отыскавшиеся в замке божественные
книги, числом полторы (не часто, увы, в сем замке обращались к писаниям
святых мудрецов, и полторы-то еле наскребли...).
в лунном свете, помутнело, покрылось странными огоньками, мерцающими и
кружащими, минут через несколько все они погасли, а туман рассеялся - и по
ту сторону зеркала обнаружилась непонятная фигура, укутанная в балахон с
капюшоном, освещенная слабым источником света так, чтобы ее было видно. В
нее едва не пальнули сгоряча, но опомнились - кто, кроме этого создания,
мог положить сюда золото? Чистейшее и на приличную сумму?
отмечал это обстоятельство, хотя и не мог объяснить, в чем же отличия, -
фигура вполне членораздельно и внятно попросила их не пугаться, заявив, что
является существом из плоти и крови, не имеющим ничего общего с нечистой
силой, и намерена заключить взаимовыгодное соглашение вроде торгового, а в
знак серьезности своих намерений и Дружелюбия уже выплатило маленький
задаток.
что слиток золота величиной с кулак существо небрежно поименовало
"маленьким". Перспективы открывались интереснейшие. Расхрабрившись, глэрд
велел спутникам убрать подальше орудие, а загадочного гостя в балахоне
пригласил выйти из зеркала, присесть за стол, как принято меж благородными
людьми, и обсудить все по-деловому, а не на ногах, подобно продающим корову
простолюдинам.
один, и в случае какого-нибудь коварства за него отомстят молниеносно и
надежно. (Что, между прочим, свидетельствовало о некоторой осведомленности
существа о человеческой природе и психологии). Глэрд и не помышлял о
каких-то коварных ходах: дело было не только в золоте, он слишком хорошо
понимал уже, что создания, способные забросить на нашу сторону из
Зазеркалья слиток золота, могут, пожалуй что, набросать оттуда и
каких-нибудь зажигательных снарядов в самый неожиданный момент. Да и
разглядел уже, что зеркальное стекло исчезло начисто, что на той стороне
нет уже отражения зала, зато в полумраке шевелятся смутные фигуры, направив
в их сторону дула и жерла.
кончика пальца, но тот, по крайней мере, мог сидеть, как человек, а
изъяснялся вполне вразумительно, лексикон его был богат, речь - гладка. По
размышлении глэрд вынужден был признать, что, не видя собеседника, а лишь
слыша, принял бы его за обыкновенного образованного человека, а то и
дворянина. То, что голос загадочного гостя был скрипучим и каким-то не
таким, картину не портило - в конце концов, глэв Гюсан, которому искусные
лекари вставили серебряную трубку в развороченную картечью на войне глотку,
хрипел и скрипел при каждом слове не в пример диковиннее, а вот поди ж ты,
привыкли и научились понимать...
не простой, а высокопоставленный, что-то вроде старшины Сословия Мер и
Весов, если переводить на привычные мерки, а с подобным купеческим
сановником и дворянину сидеть за одним столом не зазорно. И дело его
опять-таки насквозь знакомое: означенный субъект "по ряду причин, излагать
которые было бы слишком долго и сложно", камеревался проложить через
"доспешную залу" глэрда нечто вроде торгового маршрута, за что, конечно же,
готов был платить владельцу данного места, как принято в цивилизованном
обществе. По его заверениям, место, откуда он вышел, было не какой-то там
магической страной или обиталищем нечестивых демонов, а обыкновенным миром,
таким же, как Талар или Сильвана, но расположенном в пространстве так
заковыристо, что он, гость, и сам толком не понимает, как это можно
объяснить обыкновенными человеческими словами, поскольку, к тому же, не
обременен особой книжной ученостью, предпочитая торговые дела.
больше интересовали материальные вопросы. Он быстренько смекнул: очень
похоже на то, что какие-либо другие зеркала загадочного гостя не
устраивают, что именно это, в замке, ему позарез необходимо. Как с
Кантарийским перевалом: нет в округе другого места, где было бы так удобно
проложить большую дорогу, нет, хоть ты тресни, и тому, кто вознамерился бы
сделать крюк, пришлось бы отмахать добрых две сотни лиг. Вот и платят купцы
соответствующую пошлину благородному глэву, на чьих родовых землях
помянутый перевал расположен, кряхтят, жалуются, но платят, никуда ведь не
денешься, поедешь в обход - еще больше затратишь...
балахоне мысли Рейта уловило моментально - и весь последующий разговор
представлял собою банальнейший торг. Глэрд боялся продешевить, а существо,
хоть и издавало звуки, вполне соответствующие кряхтению, хоть и порывалось
пару раз, совершенно как опытный таларский купец, убраться восвояси, но все
же не очень торопилось, подтверждая тем самым первоначальные догадки
глэрда, что особого выбора у загадочного гостя-то и нет. После
Демонстративных вскакиваний и прощаний, после торга и взаимных обвинений в
чрезмерной алчности дело все же начало понемногу налаживаться. К рассвету
Ударили по рукам - чисто в переносном смысле, поскольку конечностей гостя
глэрд так и не увидел, о чем не особенно и сожалел: а зачем, собственно?
Какая разница, как выглядит конечность, протягивающая тебе золото?
той стороны появлялись из зеркала строго по своему расписанию - один раз в
одиннадцать дней, которое не нарушили ни разу. Число путешественников,
наоборот, не было чем-то незыблемым и неизменным: как правило, от семи до
десяти, а иногда с ними были один-два тяжело навьюченных ящера. Всякий раз
они успевали от заката до рассвета проделать путь со своей поклажей от
замка глэрда до морского берега и обратно (иногда кто-то из них уплывал с
грузом на корабле, иногда - нет). Поскольку маршрут этот пролегал по землям
глэрда и его вассала, малолетней гланфортессы, где чужие появлялись крайне
редко (а ночью и свои не болтались под звездным небом), тайну удавалось
хранить надежно.
представления. Ему просто сообщили, что корабль придет, и посоветовали
арендовать у юной дворянки единственный подходящий для импровизированной
пристани участок на многие мили побережья. (Сам он, обдумав все, высказал
предположение, что стал не первым и не единственным из таларских жителей,
кто наладил с "балахонщиками" торговые дела.) Как же иначе, если на корабле
были самые натуральные люди?
версию, которая никого не удивила, потому что не несла в себе ничего нового
и необычного: его светлость тоже решил в конце концов заняться
контрабандой. В пограничных местностях, так уж исстари повелось, отношение
к контрабанде незатейливое и насквозь житейское - как у крестьян к севу или
выпасу овец...
распрощались пятеро слуг - кто по пьянке наговорил в деревенской корчме
лишнего, кто чересчур уж нагло потребовал увеличения платы за молчание, а
один вообще собирался, как честный подданный его величества, донести в
полицию. Отбытие из нашего мира всех пятерых было обставлено столь
продуманно, что никто ничего не заподозрил. По тем же причинам пришлось,
пусть и с болью душевной, расстаться с Кривым Маком, каковой тоже начал
звонить языком на всех углах, а в силу непредсказуемости характера
старикашки любые заключенные с ним договоренности были вилами на воде
писаны. Пряча глаза и проронив слезинку, глэрд поведал, что ни у кого так и
не возникло мыслей, будто смерть седого чертозная вовсе не была следствием
неумеренного потребления спиртного.
что же лежит в загадочных тюках и ящиках, но никак не мог до них добраться,
все его предложения о помощи в переноске решительно отвергались. Где-то
через год, когда взаимовыгодные отношения устоялись и окрепли, он все же
Березин Федор
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Емилина Ника
Роллинс Джеймс