там, переждать опасность, но это было бы проявлением слабости, а он не мог
позволить себе быть слабым.
особенной старательностью, с какой всегда делает рутинную работу человек,
которому вечером предстоит тяжелый, но сладостный разговор с уличенной в
измене женой.
III
с которым Мамаев ждал его, не помешало ему отметить тяжелую мрачность и
словно бы брезгливость на высокомерном и более сонном, чем обычно, лице
начальника службы безопасности. Но Мамаев был слишком вздрючен, слишком
занят собой, чтобы задумываться о причинах его мрачности.
вмонтированному в книжный шкаф, налил себе старого скотча, который Мамаев
держал для важных посетителей, тут же, не отходя, выпил, налил еще и со
стаканом в руках уселся в кожаное кресло возле журнального стола.
плохие, Петрович.
представляешь, насколько плохие.
о другом.
стола и доверительно поинтересовался:
купил? Может, ты хотел "мерс", а я купил тебе вшивую "вольвуху"?
нравилось?
нравилось. Но не время сейчас об этом.
остановился перед Тюриным, набычив лысоватую голову и сунув руки в карманы
пиджака, как бы силой удерживая их там.
Я дал тебе все. Ты был мне почти другом. За что же ты со мной так поступил?
За что же ты меня продал?
впереди себя мужичонку с опухшим от пьянки лицом. Это был Васька-сантехник
из дома на Малых Каменщиках.
ли среди присутствующих известного тебе гражданина?
как родному:
пропал?
отдыхай. - Он вытащил из кармана десятидолларовую купюру и сунул сантехнику.
- Выпей за здоровье землячка.
насчет фановой трубы или, к примеру сказать, засор...
ментовская?
Мамаева резкостью ответил Тюрин. - Не вовремя!
была. Раздражение было. Злость была. А смущения не было. Не было!
стыд, а когда приходит в милицию - теряет совесть, - констатировал Мамаев. -
Я все думал: как мне с тобой поступить? Выгнать, это само собой. А потом?
Перекрыть кислород, чтобы тебя даже рядовым охранником никуда не взяли?
Можно, конечно. Но потом подумал: нет, не буду я этого делать. Просто задам
тебе один вопрос. И если честно ответишь, отпущу с миром. Вот этот вопрос:
за сколько ты меня продал? Сколько сребреников Буров тебе заплатил?
купить.
что всех можно перекупить. За сколько же тебя перекупили, мразь?
Сказать, что будет написано на ленте? "Мудаку". Вот это и будет написано:
"Мудаку"! Вот такими буквами: "Мудаку!"
мной! Ты сейчас ни с кем не можешь так разговаривать! Потому что ты труп!
Понял? Труп! И только один человек может тебе помочь!
Я, мент, разговариваю с убийцей. Заткнись! Откроешь рот, когда тебя спросят!
несешь?!
столешницу несколько бесформенных металлических катышков.
Таганской прокуратуры. Тот самый, который вел дело Калмыкова. Тот самый,
которому ты подарил новую "бээмвуху" за услугу в твоей комбинации с Буровым.
А почему он был убит? А потому что оказался слишком старательным. Потому что
решил кровь из носу найти того, кто тебя заказал. Выслужиться хотел.
Вычислил Люську и сдуру решил, что она работает против тебя. Представляю, с
какой радостью он тебе об этом доложил! А, Петрович? Прыгал от радости?
правильно сомневался. Поэтому и пришлось его убрать. А кто его убрал? Твой
уголовник - Николай. А из чего? Из пистолета "Глок". Такими вот
девятимиллиметровыми пульками. Не этими, нет. Эти я выколупал из мишени
милицейской школы, когда учил твоего пса стрельбе. И знаешь, что показала
баллистическая экспертиза? Догадываешься? Так кто же ты после этого, если не
убийца?
доказывать. А сейчас мне хватит того, что я сам знаю. И я тебе скажу, как
мне удалось все просечь. Место убийства было недалеко от твоей дачи в
Кратово. А остальное уже дело техники. Сторож подтвердил, что приезжал
человек на "БМВ" и спрашивал тебя. На обратном пути его и тормознул Николай.
его голос звучал равнодушно. - Расскажи ментам, получишь благодарность в
приказе по райотделу.
ты честного опера завалил, я бы тебя сдал. А этот следак продажный получил
свое. Не мое это дело! Понял? Не мое!
Но не последняя.
милиция?
бандита, который внутри человека. Плохо я тебе служил, Петрович. Не сумел
защитить тебя от тебя. Поэтому и говорю с тобой сейчас. Не врубился я сразу
в твою комбинацию с Буровым. А когда въехал, было уже поздно, Калмыков уже
сидел. А ты тоже хорош. Берешь на службу профессионала и под носом у него
втихую проворачиваешь такие дела. Неуважение это, Петрович. Мы,