Чтение 49–й страницы книги ~Петля~

Недавно мы с Игорем прикинули, сколько мы вместе налетали за те пять лет,
что я работаю в уголовном розыске. Сам Игорь кончил юрфак и пришел сюда на
четыре года раньше. Так вот получилось, что только вместе мы уже во всяком
случае дважды облетели земной экватор. Нам это показалось тогда довольно
много.
Сейчас я впервые лечу в командировку один, и это мне как-то непривычно.
Ровно и мощно гудят моторы, самолет слегка вибрирует. Салон залит
солнечным светом. Глубоко под нами, как белая пена, клубятся облака.
Пассажиры кругом дремлют, читают, двое молодых лохматых ребят играют в
маленькие дорожные шахматы, фигурки с магнитиками прилипают к доске. Рядом
со мной женщина в очках непрерывно вяжет. Эта работа ее успокаивает, она
явно боится полета, наслышалась, наверное, о всяких катастрофах. Я ловлю
ее пугливый взгляд, брошенный на иллюминатор, точно она ждет опасности
откуда-то с неба, с этого синего-пресинего неба, где плавится желтое
солнце.
А я гляжу в тот же иллюминатор и думаю о своих делах, вернее, о деле, о
сложном, запутанном пути, по которому мне приходится идти. О чем же мне
еще думать? Дорога моя петляет в потемках, и я движусь почти на ощупь.
Одна петля, вторая, третья... Сколько их впереди? Одну петлю мы уже
прошли, и она привела нас к исходной точке, путь кончился неудачей.
Правда, здесь мы раскрыли кражу, но это нисколько не приблизило нас к
решению главной задачи: что случилось с Верой? И еще на этом пути мы
потеряли товарища...
Сейчас я движусь по второй петле. А может быть, на этот раз это не петля?
И я приду к цели? Дорога ведет меня все дальше в темноту. Впереди, еле
заметно, мерцает огонек. Это тот человек, которого я теперь ищу. Тот самый
человек Он глядит на меня с фотографии. Мне кажется, у него не очень
приятная физиономия. Впрочем, на фотографии его трудно разглядеть. Я даже
активного общественника Лапушкина в первый момент принял за него. Да, на
этом новом пути я уже познакомился с любопытными персонажами, вроде
балагура Фоменко, или сухого, молчаливого Струлиса, или того же Лапушкина.
Все они почему-то пугались нашего знакомства, и, однако, все трое
оказались непричастными к трагедии, разыгравшейся в котловане стройки.
Почему же они пугались?
Но мне надо идти дальше, в сторону от них, к человеку на фотографии.
Кончится ли там мой путь? Да и удастся ли мне найти в темноте дорогу? Чем
больше я думаю, тем труднее представляется она мне.
В самом деле. Людям придется вспоминать девушку, кстати говоря очень
скромную и незаметную, мелькнувшую перед ними больше года назад в толпе
других отдыхающих и больных. Мало этого, им придется еще вспомнить того,
кто за ней ухаживал, и узнать его на фотографии...
Я вздыхаю и в который уже раз принимаюсь просматривать журнал, который
купил в киоске аэропорта. Временами я, кажется, даже дремлю. Я здорово не
выспался. И вот сейчас у меня то и дело слипаются глаза. В результате я
пропускаю момент, когда над пилотской кабиной загорается знакомая надпись:
"Не курить. Пристегнуть ремни". Ну вот. Самолет уже идет на посадку.
Погода здесь прохладная и дождливая. Летное поле еще покрыто травой, на
деревьях возле аэропорта не опала листва, местами она лишь пожухла.
Меня встречают. Двое молодых ребят в штатских пальто и шляпах. Я никогда
не могу объяснить, как я узнаю своих. Они ничем не выделяются в толпе, но,
как только наши глаза встречаются, мы безошибочно узнаем друг Друга.
У меня отнимают чемодан, большой, типично курортный. Приходится отдать. Я
как-никак гость, а здесь почти Кавказ. Во всяком случае, один из моих
хозяев бесспорно кавказец, худой, поджарый, с узким, как молодой
полумесяц, лицом, горбатым носом и орлиным взглядом из-под лохматых
бровей. Зовут его Дагир, он приехал за мной из Тепловодска.
И вот мы с ним мчимся по оживленному, неширокому шоссе. Кругом неоглядный
степной простор, и только на севере, вдали, кое-где горбятся невысокие
вершины ближайших гор. Выглядят они здесь как-то неправдоподобно, как
мамонты.
Старенькая наша "Волга" бежит, однако, весьма бойко и даже рискует
обгонять щеголеватые частные машины.
Тем временем Дагир вручает мне путевку и, улыбаясь, говорит:
- Ой, как трудно достать, ты бы знал! Всего за один день. Это еще хорошо,
что ноябрь. А летом...
Я с интересом рассматриваю путевку, где уже вписана моя фамилия.
- Большой санаторий? - спрашиваю я.
- Большой, большой, - смеется Дагир. - Сначала заблудишься. Потом
привыкнешь. Водичку будешь пить, ванны принимать, процедуры. Вылечат, не
бойся.
Я тоже смеюсь. Как все здоровые люди, я весьма иронически отношусь к этим
хлопотам о собственном здоровье.
- А Вера Топилина там лечилась в прошлом году, ты проверил?
- Да, да. Лечилась. Я сам проверял.
Неожиданно меня осеняет новая мысль.
- Слушай, Дагир, - говорю я. - А что, если сделать так. Взять список всех,
кто лечился в том санатории в одно время с Верой, и проверить, нет ли
кого-нибудь из них там сейчас. Можно это сделать, как думаешь?
- Почему нельзя? Все можно, - посерьезнев, отвечает Дагир. - Я сделаю. - И
добавляет: - Ты связь только со мной будешь держать. В горотдел не
появляйся. Запиши телефоны. Начальство, конечно, в курсе дела. Дежурные,
конечно, тоже в курсе. Твою фамилию все знают. Если вдруг срочно, а меня
нет, звони им. Все в порядке будет. Пиши.
И я, приноравливаясь к тряске в машине, записываю в определенной
последовательности имена и телефоны. Ни фамилий, ни тем более званий и
должностей я не пишу. На всякий случай. Мало ли в чьи руки может случайно
попасть моя записная книжка.
Мы едем уже довольно долго.
Вот и Тепловодск. Нас встречают кварталы новостроек, аккуратные,
стандартные и все-таки веселые дома в четыре или пять этажей, новые
магазины, красивый современный кинотеатр, затейливые кафе, и всюду
концертные и театральные афиши.
- Наш микрорайон, - поясняет Дагир.
Я заметил, раньше во всех городах появились собственные Черемушки, теперь
их тоже всюду сменили почему-то микрорайоны.
Сразу за новостройками начинается курортная зона города: парки, сады,
красивые здания санаториев, широкие, тихие улицы с рядами старых
раскидистых деревьев, аккуратно подстриженных кустарников и каменными
вазами с цветами. Всюду киоски с газетами, книгами, фруктами, сувенирами.
Еще кафе. И зелень, зелень кругом. Удивительно красиво.
Подъезжаю к моему санаторию. В машине я уже один. Дагир вышел на каком-то
углу. Ему незачем вместе со мной появляться в санатории, слишком много
людей его здесь знают.
Машина останавливается возле широкой торжественной каменной лестницы с
колоннадой, за которой видны красивые стеклянные двери. Я подхватываю свой
объемистый чемодан и прощаюсь с водителем. Тот порывается мне помочь.
- Ну-ну, - говорю я. - Не такой уж я доходяга, между прочим.
В просторном вестибюле меня встречает пожилая полная нянечка в белом
халате. Закинув голову, она смотрит на меня, и в глазах ее я улавливаю
удивление: этакий верзила и здоровяк приехал, видите ли, чего-то такое
лечить. Небось отхватил по блату профсоюзную даровую путевку. И мне
становится неловко под этим старушечьим взглядом.
Меня направляют регистрироваться. Это оказывается любопытной процедурой.
Высидев небольшую очередь из вновь прибывших и даже успев кое с кем из них
познакомиться, я попадаю в комнату регистратора. Это немолодая,
энергичная, весьма решительная особа с ярко-рыжими волосами, выбивающимися
из-под белой медицинской шапочки, и усатым, суровым лицом.
- Ваша комната еще занята, - объявляет она мне. - Вещи сдадите в кладовку.
Ночевать пока будете в бассейне.
- Где?.. - с изумлением переспрашиваю я.
- Ну да. Там есть комната отдыха. Неужели в самом бассейне? Вот ведь люди.
- А когда я попаду в свою комнату?
- Скоро, скоро. Вам скажут. Голову потеряешь. Едут, едут... - Но тут она,
взглянув на меня, почему-то смягчается. - В общем, устроим. Не
беспокойтесь. Идите принимайте душ. К врачу вас пригласят.
Несколько обескураженный, я снова оказываюсь в вестибюле. Неожиданно
замечаю, что довольно быстро начинаю входить в роль курортника и уже
выражаю всякие недовольства и претензии. Вот и комнату сразу не дают,
ночуй где-то в бассейне, с дороги ни переодеться, ни отдохнуть, слоняйся
целый день как неприкаянный. Вскоре, правда, выясняется, что только двое
или трое из десятка вновь прибывших чудом попали в комнаты. Это меня
как-то примиряет с возникшими неудобствами. К тому же в вестибюле среди
всяких расписаний и объявлений я неожиданно натыкаюсь на такое: "При
санатории организована служба ВНИМАНИЯ. Дежурный принимает в вестибюле
столовой с 13 ч. до 15 ч.". Ну вот. Уж на два часа внимание мне
гарантировано.
В большой и красивой столовой я знакомлюсь с соседями по столику, это
симпатичная, молодая женщина, аспирантка из Свердловска, в щегольских
брюках с гигантским клешем, и двое пожилых, болезненного вида инженеров из
Донбасса, они два дня тоже провели в "бассейне".
- Я вам объясню, в чем дело, - говорит один из инженеров. - У них нет
резерва. Сколько мест, столько продают и путевок. А люди болеют и
задерживаются, кто дома, а кто и у них, тут, или человек, допустим, по
другой уважительной причине позже приезжает, и ему обязаны путевку
продлить. Что же поделать? А тут другой приезжает.
- Вы здесь уже не первый раз? - спрашиваю я.
- Что вы! - усмехается старый инженер. - Вот мы с моим другом в один год
язву получили и вместе который уже год ее залечиваем. Который год, Яша?
- А! - машет рукой тот. - И считать не хочется.
- А я в первый раз здесь, - вмешивается молодая женщина. - Подруга