Чтение 49–й страницы книги ~Ты, уставший ненавидеть~

опыт, немалый налет часов, а некоторые успели побывать в Китае и Испании,
где применяли свое умение на практике.

Машин оказалось тридцать, и каждая могла нести до двух тонн бомб.
Бомбы тоже были продемонстрированы - фугасные, осколочные и - особо -
зажигательные. Последние, по словам капитана Четвертакова, не имели себе
равных в мире.

Странная экскурсия подошла к концу. Было заметно, что флаг-штурман
волнуется: очевидно, в его глазах Орловский являлся важной фигурой. Юрий,
не питавший зла на молодого капитана, вполне искренне пообещал в случае
необходимости заверить командование, что боевая и политическая подготовка в
соединении бомбардировочной авиации округа находится на вполне
удовлетворительном уровне.

Комбриг Миронов ждал Орловского у своего автомобиля, и Юрий понял, что
в Чердыни была лишь пересадка. Ему показали самолеты - зачем? Наверно,
затем, чтобы он мог в случае необходимости подтвердить, что здесь ждут
приказа тридцать боевых машин. Тридцать самолетов, способных поднять в
воздух шестьдесят тонн бомб...

- Значит, авиацию видели, - удовлетворенно заметил Миронов, когда авто
тронулось. - Артиллерию мы покажем вам немного позже.

Значит, еще и артиллерия!.. Интересно, с кем это собрался воевать
комбриг Миронов?

- Товарищ комбриг, я в артиллерии мало чего понимаю. Я даже пушку от
гаубицы не отличу.

- Это просто, - улыбнулся Миронов. - Пушка - с длинным стволом,
гаубица - с коротким.

- А у вас - с каким: с длинным или с коротким?

- А какие угодно - Увидите, товарищ майор. Главное - мы успели
подтянуть "двести третьи". Их, собственно, мы и хотели показать.

- А какие они - "двести третьи"? Менее всего Юрию хотелось вновь
проводить инспекцию, на этот раз артиллерии. Но зачем-то ему все это надо
увидеть! Чего они хотят?

- "Двести третьи"? - засмеялся комбриг. - Они большие такие! Очень, я
вам доложу, тяжелые - на гусеницах...

Усмешка исчезла.

- А если серьезно, то это 203-миллиметровые гаубицы образца одна
тысяча девятьсот тридцать первого года из РКГ...

- Простите? - Сокращение могло обозначать что угодно, например,
"Революционный Конгресс Гватемалы"...

- Резерва Главного Командования. Двадцать четыре ствола, по четыре
боекомплекта на каждый. Это пока - остальные на подходе...

Тяжелые бомбардировщики, гаубицы - похоже, Рабоче-Крестьянская Красная
Армия всерьез решилась на войну. Но с кем? Орловский выглянул в окошко.
Машина мчалась по лесной дороге мимо бесконечных рядов гигантских елей.
Просека была свежая, кое-где у обочины еще лежали неубранные стволы. Дорога
казалась пустой, лишь изредка авто обгоняло небольшие колонны грузовиков.
Странно: тайга, глухомань, низкое серое небо - почти конец света. И тут же
- огромная мощь современной армии! Может, восстание? Борцы за социализм
все-таки не выдержали и взяли благодетелей в колья? Но тогда врагу народа
Орловскому здесь делать нечего, его место в лагере, а то и в сырой земле...

- Товарищ комбриг, все-таки - куда мы едем? Миронов удивленно
повернулся:

- То есть? Вы не знаете, куда направляетесь?

- Мне сказали, что я должен прибыть на объект, - пожал плечами Юрий. -
Вероятно, меня должны были проинформировать вы.

- Я? У меня приказ, во-первых, встретить вас, во-вторых, показать вам
авиацию и тяжелую артиллерию, а в-третьих - доставить в особый район
Якша...

Якша! Пелена исчезла, словно сорванная порывом урагана. Господи, он же
должен был догадаться раньше, когда Артамонов сказал о Чердыни! Ну конечно,
Якша - родина дхаров! Значит, правда! Значит, здесь было восстание, и
рассказ о блокированных в лесу дхарских беглецах - не выдумка!

- Товарищ комбриг, я знаю лишь, что в верховьях Печоры несколько лет
назад жившие здесь дхары бежали в лес. И что этот лес блокирован...

- Совершенно верно, - кивнул Миронов. - Я здесь только год, и то, как
все начиналось, знаю смутно. Если в общих чертах - весной тридцатого здесь
началась массовая коллективизация согласно великому Сталинскому плану.
Одновременно происходило организованное переселение части жителей...

Орловский криво усмехнулся. Удобные формулировки: "коллективизация",
"организованное переселение"!.. Будь они прокляты, "организаторы"!

- Лица дхарской национальности, подбиваемые врагами народа из числа
феодально-байских элементов, проявили вопиющую несознательность...

- Несознательность? - Юрий не выдержал. - И сколько в результате
погибло? Тысяча? Больше?

- Точно не знаю, - равнодушно пожал плечами Миронов. - По-моему,
больших боев не было. Они просто ушли в лесной массив юго-восточнее Якши.
Лес блокирован. До недавнего времени активных действий ни одна сторона не
вела...

"Активных действий"! Юрий представил себе сотни беглецов в пустом
мрачном лесу. Голод, лютые холода зимой, полная безнадежность...

- Ну а в последний год командование начало переброску войск. Очевидно,
готовится крупная войсковая операция. Насколько я понимаю, вас прислали как
парламентера для переговоров с несознательными элементами...

Это Юрий понял и сам. Вот что означала эта форма! Теперь он из волчьей
стаи - и будет вынужден выполнять их волю. Ведь майору НКВД восставшие не
поверят! Да, он работал в дхарском секторе - но мало ли кто там работал?
Для дхаров он теперь - просто враг...

Дорога по-прежнему тянулась вдоль кромки леса. В лучах утреннего
солнца ели казались черными, лес выглядел мрачно, словно природа была полна
вражды к нарушителям ее векового покоя. Вот они, значит, какие, дхарские
места! Когда-то Юрий мечтал побывать здесь - и вот довелось. Правда, при
Фроате Великом тут не было военных дорог, аэродромов и тяжелых гаубиц.
Дхарские дружины передвигались по лесным тропам, а часто и без них, атакуя
врага из засад...

- И что, товарищ комбриг, в этом самом... особом районе как сейчас,
спокойно?

- Вы имеете в виду, как ведут себя несознательные элементы? - уточнил
Миронов. - В общем, спокойно. Раньше были случаи перехода заграждений - в
обе стороны. Несколько групп сумели прорваться в лес - из-за одного такого
случая сняли моего предшественника. Сейчас блокада усилена... Впрочем...

Он оглянулся на шофера и заговорил тише:

- Вы, наверно, знаете, что имеется приказ об организации тайных
контактов с несознательными элементами. Разумеется, под видом
несанкционированных встреч... У них там совсем нет хлеба, сидят на картошке
- ну мы и предложили им муки и, кстати, соли. Якобы инициатива снизу...

Комбриг усмехнулся: похоже, выражение ему понравилось.

- Есть постоянное место встреч - ночью, понятно. Мы там убрали мины,
заграждения. Все, конечно, под контролем вашего ведомства, товарищ майор.
Один раз сам не удержался. Надел шинель рядового - и сходил поглядеть...

- Ну и как "несознательные элементы"? - усмехнулся Юрий. - Очень
страшные?

- Мужики как мужики. Разумные, все понимают. Я с ними даже поговорил -
нормальные. Мутит, видать, их кто-то... В общем, никаких страхов не увидел.
А то болтали - оборотни там в лесу, какие-то медведи дрессированные!.. По
ночам кто-то по воздуху летает! Ну, мы это прекратили.
Партийно-политическая работа у нас на уровне...

Да, "непобедимая и легендарная", похоже, всерьез готовилась. Эти не
помилуют. Эти будут бомбить, обстреливать - а потом ставить к стенке. Что
мог сделать он, Юрий Орловский? Наверно, ему передадут ультиматум и пошлют
в лес. Что он может сказать беглецам? Самолеты видел, гаубицы ему тоже
покажут...

Все становилось на свои места. В тюрьме его проверяли, а теперь
наконец решили использовать. Может, им действительно нужен был дхарский
пароль. Не вышло, что ж, зэк со знанием дхарского может пригодиться
здесь...

Юрий вновь вспомнил о револьвере. Нет, тут они дали промашку! Он
пойдет в лес - а там увидим. Даже если его не примут дхары... Полный
барабан, да еще две пачки патронов...

Ехали долго. Постепенно дорога становилась оживленнее. Авто обогнало
несколько огромных длинноствольных чудищ, которые медленно передвигались,
буксируемые тракторами; Миронов пояснил, что это и есть знаменитые "двести
третьи". Чуть дальше пошли кордоны: первый, второй... Документы проверяли
строго - даже у комбрига.

Дхарский лес появился внезапно. Дорога кончилась, впереди было большой
пустое пространство, прорезанное рядами окопов, заставленное густой
"колючкой" и бетонными надолбами. А дальше, за широкой опушкой, темнели ели
- до самого горизонта. Лес молчал, не обращая, казалось, никакого внимания
на разноголосый шум воинства, запрудившего окрестности. Красноармейцев было
много - от зеленой формы рябило в глазах. Снова проверка документов - и
авто въехало в небольшой военный городок, застроенный свежесрубленными
домиками.

- Сами строили, - гордо сообщил комбриг. - Зимой, правда,
холодновато...

Орловского не интересовали бытовые проблемы пролетарских
чудо-богатырей. Там, за кордонами, за минными полями, были те, кого он мог
считать своими друзьями. Загнанные в чащобы, без хлеба и лекарств, они все
же не покорились. Но что он может им сказать? Что он может сделать?

- Вам нужен телефон, - негромко напомнил комбриг. Юрий кивнул:
трехзначный номер он помнил. Будь они все прокляты, с их трехзначными
номерами!

Его отвели в один из домиков, где на самодельном, грубо сбитом столе